Напряжение на высоте (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 7

Зато в снятом номере был массивный и длинный переговорный стол, выполненный из темного дерева, во главу которого сел князь.

Через пару секунд по правую его руку, через пару кресел, расположился и порученец, положив перед собой тонкую папку с документами.

— Нужны успехи, — обозначил князь тяжелым голосом. — Слушаю.

— Весь груз золота и денег китайских заемщиков благополучно сдан представителям Императора. — Чуть нервно дернув пальцами рук, произнес слуга.

Но прежнего преданного и чуть восторженного взгляда, которым обычно сопровождались приятные события, отчего-то не было. А ведь опыт порученца предписывал выглядеть так, будто самолично принимал в этом участие…

— Но что-то пошло не так? — Подытожил свои наблюдения Черниговский.

— Не на этом участке. — Все же выдавил тот из себя правду. — Я контролировал основной маршрут от и до. Но был и другой караван, который должен был довезти недостающие деньги. Вы же знаете, займ не покрывает всей суммы, которую требует император…

— Я это знаю, — перебив, спокойно кивнул князь.

— Этот рейс готовился в строжайшей тайне. Сопровождение отбиралось из верных людей, а маршрут инкассации давно отработан исполнителями. — Стараясь не сорваться на оправдательный тон, порученец пытался докладывать чуть отстраненно, будто делал обзор на чужую работу. — Но при пересечении моста через приток реки Десны, из-за ветхости сооружения два контейнера рухнули в воду вместе с мостом. Ограничения на тоннаж перевозки не нарушался. Остальные машины поехали в объезд и благополучно прибыли в Москву. С учетом наших резервов, денег хватает для полного погашения.

Князь Черниговский чуть выдохнул и расцепил сжатые в замок руки. Мост, безусловно, жаль.

— Контейнеры подняли? — Для проформы уточнил он..

Дело не самое срочное, а содержимое всегда герметично упаковывается.

— Ваше Сиятельство, аквалангисты обследовали дно уже через три часа. Их там нет. — Тронув ворот рубашки, произнес порученец, не решаясь встретиться с князем взглядом.

— То есть, нет? — Недопонял князь. — Что было внутри? Какой объем, вес?

— Стандартные двадцатифутовые контейнеры на грузовой платформе. Золото, по двадцать тонн в каждом.

— Как два прицепа могли потеряться на дне реки? — Чувствуя вновь возникающее раздражение, поднял голос князь.

— Лучшие следователи княжества уже работают. У меня пока нет ответа. — Пересохшим горлом произнес слуга. — Но их нет на дне. Грузовики есть. Шоферы успели выплыть.

— Да плевать на шоферов, где мое золото?! Ты хоть понимаешь, что это умысел?!

Тот повесил голову и отражал искреннее раскаяние.

— Кто-то из тех, кто участвовал в перевозке, решил украсть мои деньги. Возможно, замешаны все. Возможно, в доле даже аквалангисты. Два контейнера, сорок тонн золота не могут пропасть за три часа!!! — Перешел на крик князь.

Затем тут же успокоился. Раньше он никогда не кричал на подчиненных. Но раньше ему не нужно было вносить первый взнос по займу, до которого было меньше месяца.

— Допросы ведутся с пристрастием. По вашей воле, мы можем изменить русло реки и обследовать дно тщательней.

— Делай. Только найди мне мои деньги. — Прикрыв глаза, произнес князь. — Теперь к Самойлову. Он уже в розыске?

Этого человека требовалось примерно наказать. Человек, не смотря на личную Силу, связи и родство, всегда слабее государства. А под государством Черниговский полагал себя.

— Как свидетель. — Открыв папку, тронул бумаги слуга.

— Я же ясно сказал найти ему статью и повесить. — Нахмурился князь и по привычке повел руку поправить очки.

Но их там, разумеется, не было — и движение вновь всколыхнуло только что погашенное раздражение.

— Это оказалось не столь просто. Прошу меня простить, но возникли сложности.

— Какие еще сложности? — Не понимал князь. — Пиши от его имени признательные показания, подписывай за него, и пусть его повесят до того, как приедет адвокат. Мертвые не пишут жалобы.

— Не получается, — выдал совершенно непостижимую и невозможную фразу, прозвучавшей совершенно беспомощно. — Я поручил привязать его к делу серийного маньяка, но глава Московского отделения жандармерии сказал, что в таком случае вам придется найти замену вашему покорному слуге.

— У него проснулась принципиальность? — С изумлением, словно вновь открывая для себя мир, произнес князь.

— Дело в ином. Самойлову, как оказалось, уже настойчиво пытались прицепить самый широкий спектр уголовных дел, буквально недавно — всего месяц или два назад. Ничего не получилось. Более того, из Кремля поступило недвусмысленное предупреждение, что за очередную попытку сшить дело, повесят всех от исполнителя до высшего начальства. Из простолюдинов, разумеется, — как само собой разумеющееся уточнил порученец.

— Но сейчас все должно измениться, — надавил голосом князь. — Самойлову не простят бомбардировку.

— Тем не менее, его третьи сутки ищут, как свидетеля, — спрятал слуга руки под столешницей, чтобы не показывать дрожь пальцев.

Потому что перечить с начальством становилось ощутимо страшно — особенно сейчас, когда стекла очков не скрывали огонь бешенства в глазах.

— Мой прежний порученец не разочаровывал меня. — Произнес над столом холодный голос. — Он не мое терял золото и в точности исполнял мои приказания.

— Господин…

— Прежний порученец мне нравился больше. — Дернув ладонью, произнес князь Черниговский, поднимаясь из-за стола.

Затем спокойно двинулся по гостиной к выходу, обогнув кресло со смятым в месиво человеком.

Распахнул двери в номер, взглянул на ожидавшую его свиту и коротко распорядился, проходя в сторону лифтов.

— Едем в Кремль.

Говорят, супруги способны видеть одинаковые сны. Говорят, их ритмы пульса способны синхронизироваться. Многое говорят, что неплохо было бы проверить, если бы удалось заснуть.

— Мы забыли Сережу! — Вскинулась в моих объятиях Ника, не проспав и пары минут.

О моем сне, понятное дело, речи не шло — даже задремать не успел.

— Какого еще Сережу мы забыли в нашей постели? — Чуть раздраженно произнес я, позволяя ей присесть.

— В самолете забыли! Охранника, которого нам Федор оставил! — Заполошно дернулась невеста, разыскивая в окружающей темноте, слегка подсвеченной уличными фонарями, то ли телефон, то ли обувь.

Через раздражение пробилось воспоминание, что лысого свитского моего брата Ника тоже кое-как уговорила притвориться в самолете спящим — рядом ходила болезная Аймара, которой внимательный взгляд молчаливого и никогда не спящего свидетеля мог весьма не понравиться. А падать вместе с самолетом, если что, пришлось бы всем. Так что охранник проникся моментом. Видимо, процесс ему понравился — из самолета он так и не вышел, что осталось совершенно незамеченным нашей компанией.

'Да и демон с ним!' — рассудительно сказал бы я. — 'Взрослый человек, разберется!'. — И был бы абсолютно прав.

Но у лысого не было документов, чувства юмора и осознания ценности чужой жизни. А в аэропорту работало огромное количество ни в чем не повинных людей.

— Из меня выйдет отвратительная мать, — хлюпала расстроенно Ника, сидевшая рядом на пассажирском сидении автомобиля.

Два черных автомобиля с экстренно разбуженными водителями и охраной вновь мчали обратно через снег просыпающегося города.

— Не правда, — для порядка попытался я ее успокоить.

— Правда! Я забыла человека в самолете! А если я оставлю там нашу дочку?!

— Сына, — поправил я. — Ну конечно не оставишь.

— Но я же уже оставила… — Совсем расстроилась невеста.

— Забыли мы все, — по-честному разделил я ответственность, искренне досадуя вместе с ней.

Как я-то мог забыть? Ведь можно было легко сделать так, чтобы самолет с лысым сразу улетел в Румынию. Нет, вы посмотрите — уже и имя ему придумала!

— Тем более, это не ребенок. — Добавил я убедительности в голос. — Это вообще сложно назвать человеком! Скорее, оружие массового поражения.