Похищение (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 33

Клэр фыркнула.

— Госпожа, вы и в самом деле не хотите принять слова его благодарности? — помедлив, спросила служанка.

— В самом деле, — кивнула та, — потому что благодарность эта не заслужена. Подозреваю, что не будь Мориньи, наши усилия помогли бы господину Ренуару поскорее отправиться на тот свет. Мы ведь жуткие неумехи.

Франсин неопределенно приподняла брови, говоря тем самым, что все возможно. Может быть, господин Ренуар умер бы, а может и нет. Но именно решительные действия Клэр дали ему шанс, а это очень ценно.

— Надеюсь, ты не сказала месье Мориньи, где мы сейчас находимся?

Франсин снова покрылась нездоровым румянцем,

— Я… э-э-э… простите, госпожа, но я взяла с него слово, что господин Ренуар не узнает об этом от него.

Клэр недовольно на нее покосилась. Она прекрасно понимала тайную подоплеку поступков служанки и поэтому не стала возмущаться, но возможная встреча с господином Ренуаром ее не прельщала. В качестве поклонника он ее не устраивал. По прошествии некоторого времени она припомнила, как он выглядит и его внешность не произвела на нее никакого впечатления. Такие мужчины были не в ее вкусе.

Хорошее настроение Клэр еще более повысилось, когда они с бароном прошли в парадную залу, где уже собрались кое-какие гости. Именно всеобщее внимание было словно бальзам на душу. Восхищенные взгляды мужчин и завистливые — женщин. Кто от такого откажется! Да и барон приосанился, полный гордости за свое чадо.

Она была очень довольна тем, как обстоят дела. Ей нравился бал, нравились всеобщие восхищенные взгляды, хотелось веселиться и забыть обо всех неприятностях. Правда, недолго. Очень скоро к ним подошел герцог и на правах хозяина завел с бароном непринужденный разговор, изредка поглядывая в ее сторону. Клэр сделала вид, что ничего не замечает.

Через пару минут барон извинился, собираясь отойти, заметив какого-то старого знакомого. Клэр тут же спросила:

— Папочка, ты куда?

— Прости, детка, важный разговор.

— Важный! Кто-то обещал, что мне не будет скучно. Я что, должна сама себя веселить?

— Мадемуазель, вам не будет скучно, — вмешался герцог.

— Неужели? — вежливо усомнилась она.

Барон, усмехнувшись, отошел.

— Все еще сердитесь? — поинтересовался хозяин дома.

— На что я должна сердиться? Здесь очень весело.

— Очень интересный вопрос. Вам лучше знать. Значит, не сердитесь?

Клэр промолчала. Ей вдруг очень захотелось развернуться и уйти, желательно, куда-нибудь подальше. Кажется, он снова за свое.

— Значит, сердитесь, — понял герцог, — очень жаль, мадемуазель. Сегодня здесь будет очень много развлечений, а вы в это время будете скрипеть зубами.

— Нет, я буду развлекаться. О, кажется, вас кто-то зовет.

— Никто меня не зовет. Хотите от меня избавиться? Не выйдет.

— И почему же?

— Потому что я уйду лишь тогда, когда сам захочу.

— Тогда захотите этого поскорее, — уже совершенно непочтительно отрезала Клэр.

— Так, — сделав паузу, проговорил герцог, — кажется, это уже серьезно. Знаете, мадемуазель, я совершенно не собирался выставлять вас круглой дурой. Откуда мне было знать, что у вас совершенно нет чувства юмора.

— У меня есть чувство юмора, ваша светлость. Просто вам очень хочется послушать, как я буду весело хохотать над самой собой, а на это мое чувство юмора не распространяется. Но напомните мне об этом, когда я начну вас высмеивать. Я буду ожидать громкого хохота и аплодисментов.

Он приподнял брови и задумался. Потом отозвался:

— Хорошо.

— Что хорошо? — осведомилась Клэр.

— Обязательно напомню.

— Благодарю вас, — она изобразила реверанс, — а сейчас, если вы не возражаете…

— Возражаю.

— Но я еще ничего не успела сказать.

— Вы хотели уйти, не так ли?

И откуда он всегда все знает?

— Не знал, что вы способны так долго дуться, мадемуазель.

— Разве?

— Два дня.

— Это долго?

— Сколько по-вашему долго?

Она задумалась:

— Неделя. Месяц.

— Вы способны так долго злиться? — поразился он.

— Это зависит от того, как сильно меня обидят.

— Знаете, что? В следующий раз, когда вдруг вам вздумается разозлиться на меня за что-то, лучше стукните меня чем-нибудь, но не дуйтесь месяцами.

— Стукнуть? — Клэр вытаращила глаза от изумления, — вы серьезно? Вы понимаете, как это будет выглядеть? Я бью такого важного господина, как вы?

Тут он расхохотался.

— Можете стукнуть меня, когда этого никто не видит.

Клэр приподняла брови.

— Это абсурдно. Вы прекрасно знаете, что я не стану этого делать.

— Так попробуйте. Вдруг понравится.

— О, в этом я не сомневаюсь совершенно, — внезапно она фыркнула и рассмеялась.

— Ну вот, — заключил герцог, — теперь я вижу, что вы не сердитесь. Долго же вас пришлось уговаривать.

— Уговаривать? Стало быть, это были уговоры. Вот оно что. Простите, что не поняла этого сразу.

— Но могу вас обещать, что больше никогда не стану подшучивать над вами. Вижу, это может быть очень опасно.

— Кажется, я это уже слышала. Но всякий раз вы не можете удержаться.

— Я говорю это впервые.

— Второй раз, — уточнила Клэр.

— Разве?

Она кивнула.

— В таком случае, в этот раз я сдержу свое обещание, мадемуазель.

Девушка чуть, было, не сказала, что ей очень хотелось бы в это верить, но не стала. В самом деле, зачем? Так снова можно вдрызг разругаться. А она все-таки на приеме, и ей хотелось бы немного потанцевать. Или даже не немного.

— А теперь мне придется ненадолго вас оставить, мадемуазель, прибыли новые гости, — заключил герцог, — но на первый танец я вас непременно приглашу.

— Буду вам очень признательна, ваша светлость, — не задержалась с ответом Клэр.

— Ах, оставьте, — он махнул рукой и отошел.

Она покачала головой. На ее памяти такое случается впервые. До сих пор еще никто не вел так себя с ней. Очень странно, но почему-то в его присутствии ей постоянно хочется злиться, кричать, топать ногами и метать громы и молнии. Почти в каждой фразе герцога она видела какой-то ехидный подтекст.

Итак, герцог отошел к новым гостям, барон увлеченно беседовал со старым знакомым и Клэр осталась совершенно одна. Впрочем, она не тяготилась своим одиночеством, зная по опыту, что долго это состояние не продлится. Обычно, как только от нее отходил один поклонник, сразу же появлялся другой. Ну, иногда нужно было подождать несколько минут. Иногда это казалось девушке утомительным, иногда — забавным. В общем, скучать ей было явно некогда. И потом, девушка давно не чувствовала себя чужой в этом доме. За несколько недель она привыкла тут находиться, ей нравилось жить здесь и Клэр считала, что отъезд, обещанный батюшкой в скором времени, явился бы очень некстати. Пожить в таком шикарном доме, где все с тебя пылинки сдувают и выполняют любое, даже самое ничтожное желание, хотелось как можно дольше. Тем более, что их никто и не торопил.

Клэр рассматривала гостей, иногда задерживаясь взглядом на платье какой-нибудь дамы и оценивая его с чисто женской точки зрения. Ее больше интересовало не то, как дама в нем выглядит, а фасон платья, ткань, из которой оно сшито и, разумеется, насколько оно модно. Обнаружив несколько более свежих вариантов, чем ее собственное, Клэр немного расстроилась.

И в это время к ней подошел молодой мужчина среднего роста и крепкого телосложения. Девушка успела подумать, что его лицо ей почему-то немного знакомо, как он произнес:

— Мадемуазель, не могу выразить словами, как я рад возможности наконец вас лицезреть!

Для начала Клэр сделала над собой усилие, чтобы не скорчить гримасу, поскольку это было бы очень невежливо. Прозвучавшая фраза показалась ей глупой, напыщенной, и весьма дурацкой, если уж на то пошло. Как будто, она находилась в театре и смотрела скучную, длинную и тяжеловесную пьесу. Следующей ее мыслью была такая: «Кажется, я его в самом деле встречала. Но вот где? Совершенно не помню». Неудивительно, что она его не помнила. Люди, которые ей не нравились, быстро исчезали из ее памяти.