#Даша_на_Луне - Сергиенко Алексей Леонидович "Asta Zangasta" - Страница 34

И я спросил у дедушки. А что я могу сделать, чтоб они не голодали? Как я могу им помочь? Просто ешь что дают, ответил дедушка. Доедай всё до конца. Ты видишь, как важна еда и как её ты не ценишь? Не давай еде пропадать.

— Тщательно пережевывая пищу ты помогаешь обществу, — сказала я.

— Верно, — согласился со мной Ким, подняв вверх вместо пальца ложку — Кто автор цитаты?

На этих словах генерал, встрепыхнулся, вытащил блокнот и глядя на меня преданными, собачьими глазами приготовился записывать.

— Ильф и Петров, — продиктовала старичку я, и добавила, обращаясь к Киму, — только не надо использовать эту фразу в пропаганде. Мысль верная, просто контекст дурацкий. Нельзя такое говорить в голодной стране. Будет как с нашим Димоном, который любил напоминать учителям, что они не за золотыми горами в учителя пошли.

— У нас сейчас нет голода, — опять влез в разговор старичок генерал.

— Знаю. У вас просто острая нехватка калорий.

— Второе будешь? — спросил Ким у генерала. И протянул руку, не дожидаясь ответа.

— Спасибо, я гречку не люблю, — прошамкал генерал в след уплывающей тарелке. Так вот почему генерал такой сухонький, машинально подумала я. Ким тем временем вовсю не давал пропасть второй порции гречи с подливой.

Жрущий как лошадь Ким напомнил что я, в общем-то тоже голодна, и я, поглядывая свысока на генерала, доела свою кашу, тоже вымакивая коричневый соус хлебом. Генерал вздохнул, и что-то записал в блокнотик. Не иначе как: «Дашу на обед больше не приглашать - бо жрёт как лошадь».

После обеда Ким поблагодарил меня за интересную беседу, и ушел, сославшись на занятость. А я вернулась в свой номер, где почитала свежие новости на планшете.

С новостями вышло не очень — перед тем, как выдать мне планшет, Посредник рассказала мне, что из за соображений секретности мне строжайшим образом запрещено вводить на сайтах свой логин и пароль. А интересные мне сайты, после великой Вовиной зачистки рунета, не индексировались и выдавали информацию только зарегистрированным и проверенным пользователям.

Так что мне оставалось только смотреть тошнотворные официальные новости, да смешные ролики с кошками. Конечно, я выбрала кошек — официальные новости скатились в полный игнор реальности. Последним их сомнительным достижением была обработка роликов из российских городов тренированной на европейских столицах нейросетью.

Сеть, как и положено только вылезающему из пеленок ИИ, оказалась старательная, но не очень умная — выполнив свою основную работу: убрав мусор и отслаивающуюся штукатурку с фасадов, она не остановилась на этом, поменяв на европейские вывески на домах и перекрасив в арабов треть прохожих. Узнала я об этом, конечно же, из роликов Первого Канала, на которых внезапно помолодевшая Катя Андреева доказывала что этого никогда не было и быть не могло. При этом личико Кати постоянно менялось от плана к плану — в её чертах можно было заметить то брови от Сандры Буллок, то улыбку Жули Робертс. Как и сеть, Катя тоже была старательной, но не очень умной.

Не способные учесть коэффициент сцепления толчковых ног с поверхностью и падающие из-за этого со столов котики, на фоне Кати, казались титанами мысли и гениями стратегического планирования. Так что я провалялась, смотря их подвиги до ужина, на котором оказалась одна одинешенька. Посредник с Кимом отсутствовали.

Ну, не считать же за сотрапезника молчавшего в тряпочку сухонького генерала. После ужина я переоделась в найденные в шифоньере свободные матерчатые штанишки для йоги, воткнула в уши наушники и отбегала пропущенную утреннюю тренировку, наматывая круги по дорожкам сада.

Свежий, после подводной лодки, воздух обладает убойной силой хлороформа. Так что я уснула, едва добравшись до кровати и проспала полсуток.

Утром, когда мы с Генералом вкушали континентальный завтрак, в дверях материализовалась заспанная Посредник. Выпросив у генерала немного коньяка из фляжки в кофе, она слегка ожила и соорудила себе бутерброд из бекона на тосте.

— Поздравляю с бурной ночью, подруженька, — съязвила я, намекая на покрывавшие видимые части тела Посредника засосы.

— Ты не поверишь, Даша, но мне всю ночь мешали спать клопы, — пробурчала в ответ Посредник.

— Твоя правда, не поверю, — согласно кивнула я своей собственной головой. — Вот тут вот явно следы зубов.

— Это я яд высасывала, — продолжила гнуть свою линию Посредник. — И перестаралася.

— Из собственной шеи? Не буду спрашивать зачем. Спрошу как?

— Над этим я как раз задумывалась, пока ты не отвлекла меня, мелкая вредина, — махнула рукой Посредник. — Кушай лучше плотнее, у нас тут обещанная прогулка на носу.

На прогулку по Пхеньяну нас сопровождала четвёрка шпиков и переводчица Хи Йон – невысокая, скуластая девушка в военной форме с красными погончиками и петлицами. Было заметно, что русский язык она изучала по книгам и совершенно не понимала наш современный сленг. Пробелы она заполняла славословием в адрес великого вождя и трудового корейского народа.

Точнее, пыталась заполнять. Посредник быстро убавила ей звук, помахав телефоном перед фарфоровыми глазками Йон, пригрозив что сейчас позвонит Председателю. Вообще, телефон Посредника оказался незаменимым инструментом ведения переговоров – стоило шпикам заартачиться и запретить нам посетить какое-нибудь заведение, как Посредник, с выражением старшей сестры-вредины на лице вытаскивала крохотный желтый телефончик и начинала набирать номер. Шпики в ужасе цепенели и мы шли куда хотели.

Так мы стали свидетелями повседневной, обычно скрытой от посторонних глаз жизни города. Довольно быстро мы миновали пустую, похожую на мир после эпидемии официальную часть города, войдя в рабочие кварталы. Здесь Корея больше не казалась оштукатуренным трупом, а напоминала обычный для России райцентр. Нищий, как всё замкадье, с узнаваемой советской архитектурой и допотопными развалюхами-автобусами. Как и жители России, корейцы в основном были одеты в китайские дешевые шмотки вырвиглазных цветов.

Но были и отличия. В отличии от заваленных мусором и заклеенных объявлениями российских городов, Пхеньян был каким-то болезненно чистым. Обшарпанным, бедным, пропахшим сыростью, но чистым. Среди прохожих на улицах было много военных, в форме старого покроя блеклых, словно взятых с колоризированных военных фотографий, цветов. Сначала я всерьез думала, что у них театрализированное представление намечается, как у нас на 9 мая. Но нет. Они так жили.

Еще меня удивляла гибкость корейцев – там, где русские вальяжно восседали на скамейках, худенькие, похожие на грачей корейцы сидели на корточках. Мне было немного крипотно смотреть на их неудобно скрюченные позы. У нас так даже бывшие зеки не сидят. Корейцам же всё норм.

Мы с Посредником, конечно, сильно выделялись из толпы – европейской внешностью, яркими, стильными пуховиками и эскортом из шпиков. Но дальше удивленных взглядов дело не шло – если в Китае мы были бы давно атакованы толпой зевак, желающих сделать селфи с европейской дурочкой-лаовай, то тут люди были заметно более сдержанные.

Или нас просто боялись. Я попыталась купить какую-то местную сладость у торгующей с ящика пожилой кореянки, но стоило мне подойти, как она сбежала, бросив товар. Я взяла парочку на пробу, оставив несколько выданных мне утром вон.

Глядящая на этот перфоманс Посредник выразительно посмотрела на переводчицу, показав жестом как она открывает закрытый на застёжку молнию рот.

— Это чимпени – парные лепешки из рисовой муки. По текстуре чимпени мягкие и упругие, на вкус сладкие, с легкой кислинкой.

Кошмар. Не женщина – а шарманка, подумала я про переводчицу. Глупо рассказывать о вкусе чимпеней тому, кто их сейчас ест.

— Председатель Ким считает… — бодро продолжила она, пользуясь моментом, но бдительная Посредник снова провела рукой по губам, словно закрывая кошелек. Йон тут-же заткнулась.

— А быстро ты её вышколила, — похвалила я Посредника. С полуслова понимает.