#Даша_на_Луне - Сергиенко Алексей Леонидович "Asta Zangasta" - Страница 78

Номер моментально стал культовым. Гики охотились за ним, скупая пачками. Чтоб потом перепрограммировать халявные компьютеры, встраивая в свои проекты. В холодильники, умные дома, спутники, подводные лодки, адронные коллайдеры. Со временем это стало традицией. В определенных, очень узких кругах, но тем не менее.

Инженер, создавший эту картографическую систему, рассказал, что из купленной им дюжины журналов у него до текущего момента дожило всего три, и он использует их только в исключительно важных проектах. Таких, как созданная для Луны залпово–картографическая система. И что он надеется, что первый зонд, достигший другой звездной системы, тоже будет содержать один из двух оставшихся у него плееров. (Последний, он видимо собирался приберечь для постройки на его основе большой машины для изменения космологической постоянной в целях остановки разбегания галактик — инженеры порой такие инженеры…)

Но не буду отвлекаться — именно сейчас тайконавты должны были подняться до тоннеля зрачка и мне очень хотелось знать, что огромные ворота открылись перед ними. Открыв кейс я вытащила систему запуска картографических ракет, созданной на основе американского лёгкого реактивного огнемёта M202A1, в четырёх пусковых трубах которого раньше размещались зажигательные реактивные выстрелы.

Вы стопудово его уже видели: в фильме Коммандо из него стреляет Синди. Вспомнив этот момент, я внимательно еще раз посмотрела на корпус огнемета, чтоб убедиться, что я держу его правильной стороной. Инженеры, видимо тоже смотрели этот фильм, так как на корпусе была нарисована рука с вытянутым пальцем, и надписью «Даша, птичка вылетит отсюда».

«Большое спасибо за доверие, блин», — сказала я, раскладывая прицельную рамку и кладя бывший огнемет на плечо. Снабженный длинным искусственным ворсом по периметру экранчик словно присосался к шлему скафандра, отсекая паразитную засветку.

Сразу после выстрела ракета летит быстро, за счет работы основного двигателя. На этой стадии её полета управление невозможно — человек просто не успевает так быстро отдавать команды. Поэтому первый этап происходит в автоматическом режиме.

Я навела крестик электронного прицела на центр зрачка, сняла предохранитель и нажала на пуск. Выхлоп несильной толкнул меня назад, но, ожидая этого, я не отвлеклась, следя за изображением на экранчике. Которое, как будто прыгнуло на меня, так быстро приблизилась дыра зрачка.

Дальше нужно было действовать быстро — несмотря на слабую лунную тяжесть, ракетка могла находиться над поверхностью считанные секунды. Я увидела уже знакомую мне площадку, с которой я спрыгнула, спасаясь от двулевоногов. Узкую каменную лесенку, по которой я поднялась к вратам. Контейнеры, на одном из которых еще вчера лежал Hasselblad.

Камеры не было. «А где кружечка? Ну и сказочка!», подумала я, ликую от того, что на площадке не сидит рядком моя задохнувшаяся команда. «Это ничего не значит, они точно так-же могут лежать, царапая пальцами закрытый люк в тоннеле» — нашептал мне в ухо противный внутренний голос.

Не раздумывая, я направила камеру прямо в устье тоннеля. Чтоб увидеть, наверное, самую эпичную сцену в моей жизни. Огромные, черные, многолепестковые ворота, которые я видела вчера, были почти полностью распахнуты — закрытыми оставались только несколько поврежденных створок. Изнутри Замка, не давая рассмотреть подробностей, лился яркий, пурпурно-лиловый цвет. Цвет роскоши, магии и волшебства.

И на этот свет, гордо и величественно, как в фильме «Армагеддон», шли трое тайконавтов. Величественность момента, конечно, несколько снижали огромные, плетенные авоськи со снаряжением у них за плечами. Но, все равно, от величественности и значимости момента у меня навернулись слезы на глаза. Особенно, когда один из тайконавтов, увидев пролетевшую над ним камеру, помахал мне рукой. Конечно это был Балбес. Я узнала бы его по блестевшей за спиной сковороде в любой толпе.

У меня прямо от сердца отлегло. Спасены, спасены, спасены — радостно крикнула я. Радостно пританцовывая, я собрала вещи, скатала полотнища солнечных батарей и погрузив все в ровер, поехала в сторону точки, чьи координаты мне успел продиктовать ОО.

В животе у меня порхали бабочки — непонятно, правда, от стресса, голодухи или от приправленного гелием 3 утреннего чудо омлета.

* * *

Шесть часов и восемьдесят километров спустя настроение у меня было вовсе не столь радостным. Когда я, окрыленная спасением команды, съезжала с плато, у меня были веские причины для радости. После чудовищной катастрофы, которой являлось для меня уничтожение Чанъэ, моя жизнь вроде как начала налаживаться.

У меня инструменты, запасы кислорода, ровер и четкий план действий. Для того, чтоб достичь точки эвакуации, мне нужно было всего лишь три дня проезжать по двести километров каждый день. Да, точка оказалась не в тысяче километров, как меня вчера пугали, а всего лишь в четырехсот. Если измерять по прямой.

Это я узнала еще вчера, проведя расчеты на вытащенных из Багажа умных часах — в них была загружена пусть и не особо детальная, но вполне достаточная для навигации лунная карта. Прямой дороги до точки эвакуации, к сожалению, не существовало, но меня устраивал и более длинный путь с объездом скалистых участков.

Спустя шесть часов после выезда эти планы рухнули как свинцовый дирижабль. Всё было настолько плохо, что я всерьез обдумывала, не стоит ли мне перестать дергаться, смириться, расставить палатку, хорошенько, не экономя припасов поужинать, выспаться, подвести итоги жизни и оставить своё послание небесам. Я уже рассказывала, что всё, что отпечатывается на лунном грунте сохраняется очень надолго и прекрасно видно с орбиты? Если я найду относительно ровную поверхность, то смогу написать отпечатками ботинок обращение к создавшим лунный ровер китайским инженерам. Начать я предполагала со слов: «Сволочи, не экономьте на комплектующих…», а дальше насколько кислорода хватит.

Потому что именно ровер меня и убил. Нет, я еще вроде как думаю и двигаюсь, но это всё ненадолго. Школьная арифметика, безжалостная ты сука.

Хорошо заряженный ровер без труда развивал скорость в 30 километров в час. Когда ехал, естественно, а не стоял, с отвалившимся колесом или выпавшей спицей. Когда ровер стоял, скорость его равнялась нулю. Что выходило в среднем, я сосчитала, когда ровер, в очередной раз задел днищем грунт на ровном месте и мне опять нужно было вылезать поправлять пружины в спицах.

Если я проехала за шесть восемьдесят километров, то к тому времени как в моём скафандре закончится картридж системы жизнеобеспечения, я проеду всего сто шестьдесят. В лучшем случае — поломок, с каждым пройденным километром становилось больше, так что в действительности я проеду еще меньше. Километров сто, может быть сто двадцать.

Экстраполирую результат на оставшиеся дни, можно сделать вывод что к тому моменту как меня нагонит лунная ночь, я не проделаю и половину пути.

Выхода не было. Или, не буду врать, выход был, но он мне очень не нравился. Ну, просто очень. Он мне сразу пришел в голову, как только я, открыв на умных часах карту, ткнула пальцем в отмеченную неподалеку от предполагаемого маршрута точку.

Да нет, бред какой-то, сразу решила я. В принципе, конечно, возможно, но мне не потянуть. Только не в вакууме. Только не с моими инженерными навыками. Без поддержки с Земли и за то время, что я смогу выкроить — это абсолютно, гарантированно невозможно.

Но, похоже, именно это мне и придется сделать. Мой лунный ровер приходит в полную негодность. Чтоб добраться до точки эвакуации мне нужен новый ровер. И именно его я и должна сделать. Из доступных здесь материалов. Из деталей безнадежно застрявшего в кратере в сорока километров отсюда Лунохода № 1.

Что тут сказать, кроме «Божечкибожемой»?

Нет, на самом деле, всё было не так ужасно. Наблюдая за ремонтирующим домашнюю технику отчимом, я уловила одну интересную особенность: любое современное техническое устройство будет работать лучше, если его разобрать, выбросить пару тройку лишних деталек и снова собрать.