#Даша_на_Луне - Сергиенко Алексей Леонидович "Asta Zangasta" - Страница 94

— Почему ты считаешь, что ты нас расстроишь? — парировал Ральф, — мы же оказались абсолютно правы — ролики и фотографии, по которым мы судили о полетах — оказались фальшивками, как мы и предполагали. Так ведь, коллеги?

— Я всё равно считаю что удельный импульс Сатурна слишком велик для движка из шестидесятых, — сказал один из коллег. Остальные, глядя на него поморщились, словно съели лимон.

Итог беседы подвел ОО, сказавший что «Редко какому ученому выпадает подобное счастье — убедиться в правильности своих теорий. Надеюсь, что Лунное Откровение, положившее конец лунному заговору, только первая ласточка и мы будем счастливы наблюдать как и с других загадок истории спадают покровы окутавшей их лжи…», добавив, в ответ на мой подозрительный взгляд, что он не на что конкретно не намекает, а просто чувствует как что-то носится в воздухе.

— Какой ты чувствительный мальчик, Томми, — сказала я, отрубая связь. Некоторые люди совершенно неисправимы.

Несколько следующих дней были похожи, как листки газеты для чистки рыбы. Это чисто моя, собственная метафора, не доступная окружающим без дополнительного пояснения. Дело в том, что я всю жизнь читаю одну газету. В прямом смысле, одну — один и тот же номер газеты «Вечерний Краснокамск» от 1 сентября 2000 года.

Весь тираж газеты в тот день распродать не удалось и мой папочка, мой настоящий папочка, а не отчим, привез несколько пачек к нам домой, сказав: «На бытовые нужды». Рыбу резать и картошку чистить.

Поскольку запас газет был велик, а рыбу с картошкой мы чистим не так, чтоб прямо вот каждый день, запас газет расходовался медленно. По этой газете я училась читать, складывая буквы и сортируя грибы. Я рыдала над статьями, нарезая лук. Поскольку готовкой в доме в основном занималась я, то эту газету я очень скоро выучила наизусть.

Читать её стало моей традицией. Я привыкла и полюбила эту газету. Так сильно, что когда мама нашла новую работу в Москве и мы переехали в новый дом, я взяла с собой оставшиеся пару пачек.

Они и сейчас хранятся у меня дома. Поскольку в последние годы мой сумасшедший график жизни заставляет меня питаться по кафешкам, запасов газеты хватит мне до самого конца жизни. Может быть, я буду учить читать по этой газете своих детей. Приключение на Луне настолько изменило меня, что я думаю об этом без прежнего инстинктивного ужаса.

Но это не главная мечта — главная — добраться до Земли. Но, при этом я вполне понимаю и разделяю обеспокоенность земных ученых возможным переносом на Землю лунных бактерий. И хотя я нигде не контактировала с лунной жизнью, это тот случай, когда лучше 10 раз перепроверить чем один раз чужеродный вирус занести.

Славы тифозной Мери мне не надо. В том числе и поэтому мы и наматывали круги вокруг Луны в импровизированном карантине. Для проведения анализов я, по указаниям с Земли, собрала из разного мусора и камеры от смартфона левенгуковский микроскоп, после чего пару дней передавала на Землю увеличенные изображения всех жидкостей, которые способно производить моё тело.

И всё это время на орбите Луны, можно сказать что по соседству с нами, умирала Хельга Шрёдер. Я не собираюсь звать её Миссисипи. Не потому, что это имя уродливое или я ненавижу негров. Просто потому, что имя совершенно не подходит Хельге. Не само имя, а вся связанная с ним история с перекрашиванием из немок в африканки. Нацию, как и родителей, не выбирают. Единственный, оставленный людям выбор — право выбирать, нести ли тебе флаг своей нации с гордостью или робко прятать как глупый пингвин.

И да, я гражданин мира. Как вы уже наверное заметили, я не делю людей по сортам — и интересы человечества для меня не пустой звук. Но это всё вторично. Потому что в первую очередь, я русская. Не самый логичный выбор, особенно если учесть что мой настоящий отец украинец, а мама татарка.

Так почему? Так сложилось. Я выросла в русской культуре и без России себя не мыслю. Иногда я думаю, а что бы я делала, если бы родилась цыганкой? Или росла в цыганской семье, что, в общем-то то же самое. И уверяю вас — я бы несла своё украшенное уздечкой цветастое знамя гордо, даже собирая дань по вагонам метро.

Почему? Потому что я знаю, что это такое — быть частью не самой популярной нации. Быть русским это: «Всегда проигрывать главным героям во всех фильмах». Мировое сообщество, глядя на русскую женщину, видит в ней шпионку Наташу — подругу злодея Бориса. Соучастницу Боширова и Петрова — этих Бивеса и Батхеда современного шпионского мира.

Впрочем, быть немкой, наверное, не много лучше. В мировом топе никчемушных героев неудачников немцы стоят лишь на одну ступеньку ниже нас. Вспоминая о Германии современный обыватель представляет себе не кулинарные шедевры вроде сосисок с кислой капустой, не продуманные до мелочей автомобили и даже не добротное порно. Он вспоминает о Гитлере, концлагерях и расовых чистках.

Возможно это и побудило Хельгу сменить имя. Блин, вот опять — о чем бы я не думала, мои мысли вновь возвращаются к умирающей Хельге. Для атаки Нефритового Странника Дефайнт поднялся на более высокоэллиптическую окололунную орбиту и после взрыва, вызванного попаданием китайской ракеты, так на ней и остался.

Особого чуда в этом не было — скорее печальная закономерность. Точно так-же выжил и пионер космических войн — шпионивший из стратосферы за СССР американский летчик Пауэрс, которого на первое мая сбили самонаводящейся ракетой. Атакующая ракета не может нацелиться точно в цель — мешает пульсации двигателя и несовершенство управления. Поэтому она взрывается сама, за несколько миллисекунд до удара превращаясь в облако металлической шрапнели. И в цель попадают лишь немногие из получившихся осколков.

Уничтоживший Дефайнт китайский Дракон действовал по отработанной схеме — взорвался, превратившись в облако газа и металлических песчинок. И лишь некоторые из них попали в Дефайнт, разворотив баки с топливом, разрушив двигатели и пробив в нескольких местах кабину. В экипаж осколки не попали — но я не могу сказать, что астронавтам повезло — просто вместо мгновенной смерти, их ждала смерть отложенная.

Хельга, с помощью членов свой команды: Пинтела и Раджетти, сумела восстановить герметичность корпуса и запустить системы жизнеобеспечения. На этом успехи кончились — остановить хаотичное вращение корабля, а тем более вернуться к Земле Дефайнт уже не мог.

Поэтом все инженерные чудеса, которые проявила Хельга с командой, борясь за выживание, были бесполезны. Банальный мартышкин труд — ресурсы системы жизнеобеспечения имеют свойства кончаться. Ожидаемо кончаться — и у Хельги этот конец должен был наступить через три дня. Дождаться эвакуации или как-то пополнить запасы экипаж Дефайнта не мог — на всей Земле не было корабля, способного успеть добраться до лунной орбиты.

А если бы и был, то его никто бы не направил. Еще живая Хельга с экипажем как-то выпала из мировой повестки новостей, словно заранее записанная в сопутствующие потери. В новостях обсуждали большое Лунное Откровение, пятисекундную запись пролета моей картографической ракеты через вход в Замок, дальнейшую судьбу ушедших туда тайконавтов и моё чудесное спасение. В общем — всё что угодно, кроме гибнущей Хельги с командой. Ничего удивительного в этом не было — еще до всей этой катавасии я считала что этим всё и кончится. Но это не тот случай, когда мне совершенно не хотелось торжествуя вещать: «А я говорила, а я предупреждала».

Думая о Хельге я постоянно напоминала себе о том, что эта коза пыталась убить меня атомной бомбой. Не раз и не два — ТРИ РАЗА! И в том, что я выжила, по большому счету, есть только невообразимо чудесное стечение обстоятельств.

Но искусственно нагнанная ярость проходила, и я снова начинала думать о том, как Хельга, вместе со своим экипажем сидят впотьмах вокруг пустеющего кислородного баллона, наблюдая за тем, как утекают их жизни. Думала я при этом о том, как несколько дней назад сидела так сама. И то, что те посиделки в дырявом модуле мне устроила Хельга, меня успокаивало мало.