Сталкер (ЛП) - Уайлд Кларисса - Страница 35

— Это убийство, — бормочу я.

Она усиливает хватку.

— Как говорится в комиксах, кому много доверено, с того больше взыщут.

— Нельзя называть это доверием, если цена ему — смерть человека ради получения нами богатства.

— Она угрожала твоему отцу его должностью. Теперь она не проблема. Радуйся, — говорит мама.

Я отдергиваю руку.

— И все же ты заставила меня сделать это. Я знаю, что это была твоя идея. Старры вообще знают, во что ввязываются?

Мне в ответ сужают глаза:

— Конечно, знают. Зачем еще нам с ними становиться друзьями? — то, как она это произносит, будто это самая нормальная вещь в мире, сбивает меня с толку.

Мама обнимает меня и направляет назад в дом, когда разворачивается хаос.

— Вот почему для тебя и Филиппа так важно остаться вместе. Чтобы наша семья росла, и ты получила все, что захочешь.

— Нет, чтобы ты получила все, что хочешь. А что получу я? Парня, который мне даже не нравится и действует такими же ужасными методами, как и ты?

— Ванесса, — мама сжимает губы. — Еще одно слово, и я посажу тебя под домашний арест на весь месяц.

— Что? — ахаю я. — Не могу в это поверить.

— Лучше поверь, потому что я сыта по горло твоим неблагодарным отношением.

— Ты только что убила человека! И сделала ты это моими руками! — говорю я, слишком громко.

Некоторые люди, проходящие по коридору, ненадолго оглядываются на нас, и мама смотрит на них, пока они не покидают комнату. Затем толкает меня к стене.

— Послушай меня, маленькая сучка. Ты будешь делать то, что я говорю и когда говорю, или окажешься рядом с трупом на земле. Поняла? — Ее голос такой хриплый, такой холодный, что я едва узнаю в ней свою мать.

Кто эта женщина?

Я проглатываю комок в горле и держусь, поэтому не показываю никакого страха. Если она учует его, то нападет, как дикая медведица.

— Да, мама, — сдержанно отвечаю я.

— Хорошо, — улыбается она. — Потому что я не стану терпеть непослушную дочь. Ты будешь вести себя подобающе, делать, как тебе сказано, и выйдешь замуж за Филиппа, чтобы мы могли объединить наши семьи и обрести еще большую власть. Возможно, ты не видишь этого сейчас, но это то, чего ты хочешь. То, чего все хотят... независимо от твоих личных желаний. Ты все увидишь в свое время.

— Я понимаю, мама.

Она отпускает меня, а затем начинает разглаживать на мне платье, заправляя прядки выбившихся волос за уши, как будто ничего не случилось. Словно ее забота на самом деле заключается не только лишь в проявлении внимания к моему внешнему виду.

Конечно, нет. Это все ради шоу, даже ее любовь.

Единственный расклад, при котором она когда-либо будет по-настоящему счастлива, — это если я стану ею.

Я ненавижу ее. Ненавижу всем своим нутром. И все же она навсегда останется моей матерью. Мне отчаянно хочется любить ее. Поэтому я должна поступать так, как она говорит. Поэтому приняла неправильное решение. Поэтому стану такой же фальшивой, как она.

Всем нужна любовь.

Даже если это ее мерзкая, ядовитая разновидность.

И я сделаю все, что в моих силах, чтобы стать достойной маминой любви.

Потому что я этого стою.

Я значу больше, чем она говорит... и я никогда не откажусь от этого.

Настоящее время

Оказывается, я не так сильно отличаюсь от своей матери... или того человека, каким она меня считала.

Я трусиха, не способная даже посмотреть на последствия своих же действий. Вместо этого я дрожу от боли от холода, замораживающего мое тело. Губы сжаты, они слишком потрескались и болят, поэтому я их не раскрываю. Все потому, что слишком боюсь истечь кровью, утонуть в боли, потеряться в Фениксе и его требованиях.

Неужели я действительно не смогу отказаться от власти в обмен на свою жизнь? Или стану сражаться до последнего? Даже мне неизвестен ответ на этот вопрос. В настоящий момент мой мир напоминает струну, слетевшую с колкá. Сталкиваются два разных мира: мое прошлое и мое настоящее, а я застряла посередине, не в силах сделать выбор.

Родители научили меня бороться, никогда не сдаваться и жертвовать своей жизнью, если придется. Все ради обещанной власти. Ради самоуважения я научилась жертвовать собственными и чужими желаниями. Но какой смысл во всем этом, если я умру?

Я не хочу умирать. Еще нет. Так много хотелось сделать в своей жизни, но никогда не получалось из-за обязательств и требований других. А сейчас... все это может закончиться.

Если Феникс зол на меня, значит, я никогда не смогу воплотить мои мечты в реальность. После содеянного мною я заслужила его гнев, но не эту боль. Я не заслуживаю смерти.

Может, ему кажется иначе, но мне — нет.

Но желание противостоять и пытаться перехитрить его умирает во мне. Возможно, противиться ему — не лучший вариант. Может, мне нужно просто сдаться и позволить парню победить. В конце концов, станет лишь легче… предать его, когда он меньше всего этого ожидает.

Если Феникс думает, что выиграл, если считает, что я сломалась, то либо он убьет меня... либо прекратит свои нападки. Какой у меня выбор? Все равно умирать, так, возможно, стоит попытаться вырваться на свободу?

Единственный способ сделать это — заставить его поверить мне. Чтобы он почувствовал, что владеет мной. И затем, когда он меньше всего будет ждать, я ударю его в спину и верну себе свою жизнь. 

Феникс

Я возвращаюсь в ванную почти тридцать минут спустя. Проверял другую девушку, которую держу в кладовой, и с ней, кажется, все в порядке, если не считать красного от крика лица. Пока она жива, у меня будет козырь, чтобы получить больше удовольствия от игры с Ванессой.

Ванессой, которая дрожит в ванной, стуча зубами, и с трудом поднимает на меня взгляд.

— Понравился душ, Принцесса? — киваю я.

Мне не отвечают. Вместо этого она просто трясет головой.

— Надеюсь, у тебя был шанс остыть, — произношу я с ухмылкой. — Это сарказм, если что.

— П-пошел т-ты, — дрожит она.

— Ты не выглядишь чистой, — протягиваю я, снова расстегивая штаны. — Давай помогу.

— Что?

— Так ты не хочешь помыться? — снимая штаны, спрашиваю я. — А я-то думал, ты чистюля.

— Да, — отвечает она.

— Значит, есть только один способ сделать это, а для этого понадобится свободная пара рук, — я машу ладонями в воздухе, улыбаясь, когда она понимает, что я собираюсь сделать.

— Держись от меня подальше, — бросает мне Ванесса.

— О, Принцесса, ты действительно хочешь переживать по таким пустякам? — задаю ей вопрос, нахмурившись.

Подхожу ближе, и она начинает визжать:

— Не прикасайся ко мне!

— И что ты сделаешь? — произношу я сквозь смех. — Если не заметила, ты прикована. Думаю, я могу сделать буквально все, что мне вздумается.

Выражение загнанности на ее лице будоражит меня. Ее волосы в полном беспорядке, белокурые пряди спадают по плечам, давая увидеть натуральный коричневый цвет у корней. Ей должно быть стыдно за то, что она скрыла себя настоящую.

— Если будешь вести себя хорошо, я, возможно, стану к тебе добрее, — обещаю я, пока стягиваю рубашку.

В момент, когда та падает на пол, взгляд Ванессы практически приклеивается к моему телу. Она впитывает вид моих мышц, сглатывает, пока скользит взглядом по ребрам, кубикам пресса и поднимается к лицу.

— Я здесь, Принцесса, — произношу я, указывая на свое лицо. — Немного отвлеклась, да?

— Нет, — отвечают мне, едва ли в силах выговорить из-за дрожи.

Я прыскаю со смеху.

— Прекрати лгать. С нами это больше не прокатит. Я вижу голод в твоих глазах.

— То, что я смотрю, не означает, что мне нравится увиденное, — отвечает она.

Я сужаю глаза.