Беатрис располагает (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 52

— Признайтесь, что это всего лишь отговорка. Больше нечем прикрыться, да?

Беатрис тоже встала, пораженная сменой тона. Она отодвинула стул и отозвалась:

— Я бы попросила вас выражаться более вежливо, если это несложно. Это не отговорка, а очень серьезная проблема.

— Только не нужно говорить, что вы чрезвычайно религиозная женщина, все равно не поверю.

— В самом деле, я не особенно религиозна, — фыркнула она, — но я и не еретичка.

— В Америке весьма лояльно относятся к еретикам.

— В Америке, может быть. Но туда я не поеду. Я слишком стара для таких серьезных перемен. И потом, слишком многое пришлось бы оставить здесь.

— Что оставить? — губы графа искривила саркастическая усмешка, — три могилки с безвременно почившими супругами?

Этого ему не стоило говорить. Беатрис просто взбеленилась:

— А вот этого касаться не смейте, черт вас возьми! Ясно? — рявкнула она.

Женщина перевела дух и уже куда более спокойно продолжала:

— Вам следует извиниться, граф. Мне жаль, что я вышла из себя, но я всегда считала, что о мертвых нельзя отзываться в таком тоне.

— Хорошо, прошу прощения. Но дело не в мертвых, а в живых людях. В нас с вами.

— Хорошо, вы сами можете сменить веру и стать протестантом?

— Я не так молод для этого.

— Значит, нет?

— Значит, нет.

— А я, по-вашему, молода? Для меня это раз плюнуть, так?

— А что вас удерживает в Англии?

— Мои дети, подруги, сестра, внучка, да мало ли, кто еще. В Америке у меня нет родственников и знакомых.

— У меня их тоже не было. Это ерунда, и вы знаете это столь же хорошо, как и я. Почему бы вам не сменить веру, если она вам безразлична?

— Нет, не безразлична, — Беатрис с каждой минутой злилась все больше и больше, — почему бы вам не сменить ее?

— Нет уж, увольте. Всегда терпеть не мог протестантов.

— А-а! — вскинулась женщина, — когда дело доходит до вас, вы идете на попятный! А я ненавижу католиков и их дурацкие службы непонятно на каком языке. Что толку их слушать, если все равно никто ничего не понимает.

— Идиотская отговорка, — глаза графа сузились.

Беатрис с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. Ее распирал гнев, и она чувствовала, что он вот-вот вырвется наружу. А когда это случится, никакие разумные доводы не будут доходить до ее сознания. Она изо всей силы стиснула кулаки, да так, что ногти впились в ладони. Читай на Книгоед.нет

— Как мило, его возмущает мое нежелание сменить веру, — прошипела Беатрис тихо, так как боялась потерять над собой контроль, — на себя лучше посмотрите, святоша. Вы не желаете быть отступником, а я почему-то должна это сделать. Но я тоже не хочу быть отступницей и не хочу пасть в собственных глазах.

— Значит, выйти за меня замуж — это упасть в ваших глазах?

— Ну все, я больше не могу! — женщина топнула ногой, — вы ведете себя, как идиот! Чего вы добиваетесь? Чтобы я дала вам по физиономии? Этого недолго ждать осталось!

— Уже дошли и до этого? — рявкнул граф, подскакивая к ней, — так давайте, смелее!

— Черт бы вас подрал! Вы самодовольный, упрямый и тупой! Упрямый, как осел и тупой, как баран!

— А вы сами? Точно такая же упрямая и тупая!

— Убирайтесь вон! — Беатрис дернула за шнурок, — я не потерплю, чтобы меня оскорбляли в моем собственном доме! Лиз вас проводит.

— Я не собираюсь уходить.

— Да ну?! Никто еще не оскорблял меня безнаказанно! Я сказала, что вы уйдете, значит, вы уйдете, даже если вас вынесут отсюда!

— Хватит вопить!

— Пошел вон! — Беатрис так рванула за шнур, что тот едва не оборвался.

Распахнулась дверь и в гостиную влетела испуганная Лиз. Она посмотрела на хозяйку и глаза у нее сделались большими и перепуганными. Она давно не видела ее в таком бешенстве.

— Что вам угодно, миледи? — пискнула она.

— Проводи джентльмена, — Беатрис указала на графа резким взмахом руки.

— Вы ведете себя, как истеричка, — сказал граф, который уже немного пришел в себя, в отличие от своей собеседницы.

— Вон отсюда! К черту, к дьяволу, куда угодно! Хоть к вашей распрекрасной деве Марии! Я истеричка! Я — истеричка?!

Лиз поспешно отступила к двери, чувствуя, что в помещении даже воздух вибрирует. Она очень хотела посоветовать графу промолчать, но ее ценная мысль не передалась ему на расстоянии, потому что он заметил:

— Еще какая.

Беатрис оглядела гостиную, схватила подвернувшуюся под руку статуэтку и бросила на безвинную Лиз яростный взгляд.

— Что ты стоишь, как столб, Лиз? Выгони его вон! Долго еще я буду терпеть этого осла? — после чего статуэтка полетела в сторону гостя.

Но в такие минуты Беатрис редко попадала в цель. Статуэтка пролетела мимо графа, который отступил на шаг в сторону.

— Дьявол! — рявкнула женщина.

— Вам лучше уйти, сударь, — прошептала Лиз графу, — прошу вас, уходите.

Но граф стоял, как влитой.

— Может быть, вам выпить воды сударыня?

— Сейчас я покажу вам воду, — прошипела Беатрис, — Лиз, Уилла и Томми сюда. Быстро!

Охрана среагировала быстро. Уилл и Томми сломя голову примчались на зов хозяйки. За ними неслась Мэджи, не желая пропускать столь пикантную сцену.

— Что случилось, мэм? — спросил Уилл, одним взглядом оценивая ситуацию.

Беатрис резко ткнула пальцем в графа:

— Уберите его с глаз моих. И чтоб я его больше здесь не видела. Никогда.

Уилл и Томми привыкли исполнять приказания хозяйки, какими бы бредовыми они не казались. Но сейчас им было отчего-то неловко. Томми переминался с ноги на ногу, а Уилл шагнул к графу и сказал:

— Ушли бы вы сами, сэр. А то нам в самом деле придется…

— Нечего с ним церемониться, — перебила его Беатрис, — вышвырните его вон к чертям. Живо!

Граф скрипнул зубами:

— Никогда еще я не встречал более ненормальной женщины, чем вы, леди Вудвилл. Счастливо оставаться, — и он направился к двери.

— Прекрасно! Проваливайте к черту и не суйте больше сюда своего кривого гасконского носа, вашу мать!

Она была зла, как только что названный конечный пункт указанного маршрута.

Дверь за графом захлопнулась. Уилл и Томми переглянулись, сдерживая смешок. В некоторые минуты хозяйка могла бы давать им уроки по крепким словцам и выражениям.

— Мы больше не нужны, мэм? — спросил Уилл.

— Нет, — отрезала Беатрис, — и нечего тут хихикать! Еще раз увижу, последние зубы выбью.

Они поспешно вышли, видимо, опасаясь за собственные зубы. Осталась лишь Лиз, с неодобрением смотревшая на осколки фарфоровой статуэтки и Мэджи, которая выглядывала из-за двери, прикрывая рот ладошкой.

— Пошла вон, — заметила ее Беатрис.

Мэджи пошла, почти так же, как и Уилл с Томми.

— Проклятый лягушатник, — пробормотала женщина себе под нос, — кривоносый французишка. Нос бы ему отвертеть.

И она вышла из гостиной, оставив Лиз переваривать сказанное.

Беатрис никуда не дошла, так как в дом прибыл новый гость, точнее, гостья. Она ее приход женщина отреагировала излишне резко, но, когда увидела, что это Бэтси, перевела дух.

— Это ты, Бэт. Добрый день.

— Добрый день, — отозвалась Бэтси, но таким пораженным тоном, что Беатрис поняла, это неспроста, — Трикси, ради Бога, объясни, что тут происходит?

— А, ты, верно, встретила графа, — заметила та в ответ, — проходи.

Бэтси прошла за хозяйкой в пресловутую гостиную, откуда выходила Лиз с совком, полным битого фарфора. Гостья села в кресло и спросила:

— Вы поругались?

— Еще как. И я все еще злая, как тысяча чертей. Этот проклятый французишка, чтобы ему провалиться, достал меня до самых печенок.

Бэтси вскинула брови. На ее памяти Беатрис впервые столь резко отзывалась о графе.

Подруга между тем рассказала ей все, что произошло недавно в этой гостиной. Выслушав ее пафосную речь, полную праведного гнева и довольно резких выражений, Бэтси заметила:

— О-хо-хо. Скандалистка. Нельзя же так.

— А как можно?