Семейные хроники Лесного царя. Том 2 (СИ) - Бересклет (Клименкова) Антонина - Страница 17

— Грушенька, ты что, плакала? — заметил ее состояние Тишка. Протянул к ней руки, зовя в утешающие объятия. — Маленькая, ты перепугалась за нас? Ну и зря! Ты такая молодец, что указала мне на сеть! В воде я бы не сразу разобрался, а благодаря тебе быстро сообразил! Сеть разрезал, Рууна выпутал — вдвоем вместе всплыли. Если б ты мне не сказала, мы бы оба запутались и нахлебались воды еще больше!

Гоблинка снова захлюпала носом из-за незаслуженной похвалы. Кинулась на шею, только не к Светозару, а ко всё понимающему Полкану.

— И тут ты права, Полкан тоже молодец! — с неловкостью улыбнулся Светозар. Он всё так же не выносил девичьих слез, особенно по малопонятной для него причине.

Руун чихнул. Отвернулся, прикрылся ладонью, постарался потише, но клуб дыма его выдал.

— Быстро переодеваться в сухое! — скомандовал Светозар, отбросив шуточки.

— Пожалуйста, только не надо больше мазать меня бальзамом! — жалобно взмолился дракон. — У меня от него всё чешется.

— Хорошо, — слишком легко согласился Тишка. — Я нашел лекарство получше, маминой рецептуры. Всего пара капелек на язык — и никакого першения в горле и чихания!

Дракон сам был бы не рад першению и чиханию, поэтому кивнул. Послушно открыл рот, высунул язык, подставил под крошечный пузырек, получил свои пару капель, рот закрыл… И замычал, выразительно выпучив глаза, принялся стискивать и разжимать кулаки, раз язык онемел от горечи и сказать крепкое словцо не получалось. Вскочил, энергично прошелся по берегу, пару раз пнув попавшиеся на пути травяные кочки.

— В отличие от папки мама у нас строгая, — пояснил Груше Светозар. — Она считает, что смягчать вкус снадобья мёдом или чем-то еще, чего не должно быть в рецепте, означает его испортить. Чем лекарство противнее, тем реже станешь болеть!

Зато себе на удивление Руун больше ни разу за день не чихнул. Удостоверившись, что лечение подействовало и простуда не возвратилась даже после «купания», Тишка ограничился тем, что на вечернем привале всех за компанию напоил ароматным чаем из отвара малины, коей благодаря Грушеному усердию запаслись на неделю вперед.

_________

Грюнфрид не находила покоя в сомнениях.

Они продолжали путь. Ее спутники посмеялись над произошедшим и оставили все неприятности в прошлом. Светозар и Руун, даже Полкан наслаждались дорогой и окрестностями. Чем ближе подходили к границам эльфийских земель, тем красивее делалась природа, перед путешественниками открывались виды, один прекраснее другого! Ради таких пейзажей Руун снял с самого себя запрет на полеты, пробормотав в оправдание, будто они достаточно далеко забрели, чтобы опасаться гнева принцессы.

Только Грюн сидела в седле унылая, как нахохлившийся зяблик. Что ей красоты? Водопады, луга, холмы, долины — чуть больше цветочков, чем везде, чуть иначе бугрится земля, чем обычно, чуть выше деревья и раскидистей кроны. Куда больше внешнего мира ее занимал свой собственный мир внутренний. В нем всё смешалось! Сожаление и ненависть, жажда мести и чувство вины, ревность и понимание бесплодности своих мечтаний, бесполезности порывов… У нее голова шла кругом!

— Грушенька, ты от Рууна простудой не заразилась? Какая-то ты вялая сегодня, — обеспокоился Светозар, ехавший в седле позади гоблинки. Он проверил прохладной ладонью ее лоб, приподняв кудрявую рыжую челку. — Да вроде не горячая… Если будет першить в горле, ты дай мне знать, хорошо?

Грюнфрид уныло кивнула. Если она заболеет и получит даже десяток капель уже известного снадобья — это будет несоизмеримо малое наказание за ее молчаливую ложь Светозару. Она с самого начала была обязана каким-то образом рассказать своему доверчивому светлому рыцарю о том, кто такой на самом деле Руун Марр. На что способен коварный дракон, разыгрывающий перед наивным полуэльфом веселого парня. Да что тут! Она Светозару даже о себе ничего не рассказала! Кто она и откуда, чья она дочь…

— Грушенька, что с тобой? Тебя укачало? — снова наклонился над ней Тишка.

Грюнфрид обернулась к нему, чтобы честно и прямо взглянуть в глаза, может быть, настало время объясниться…

В этот самый момент Полкан, на котором они ехали, вдруг вскинул голову вверх. Его внимание привлек Руун Марр, маячивший высоко в небе, выглядевший с земли не больше чайки. Доселе дракон летал над ними, описывая восьмерки и круги-спирали. Дурачась, подкидывал в воздух свой дорожный баул, тут же ловил его, на лету продевая узкую голову в широкую петлю ремня или хватая лапами, явно воображая, будто это охотничий трофей. Дракон мог позволить себе игры, не боясь отстать от спутников, ведь по земле Полкан рысил по сравнению с ним, летуном, куда медленнее. И неожиданно Марр рванул куда-то назад, как будто что-то заметив вдалеке, тут же вернулся — и камнем бросился вниз.

Вскинув голову и выгнув шею, Полкан нечаянно задел развесистыми витыми рогами Грушеньку, толкнув ее к Светозару. Светозара от сбившегося шага скакуна тоже слегка тряхнуло, подкинуло в седле, отчего он качнулся к Груше. И случайно вышло, что лица их оказались в роковой близости. Оба распахнули глаза, не замечая ничего вокруг себя. И крошечного движения навстречу друг другу от каждого хватило, чтобы сиреневые губы нашли розовые, розовые уста накрыли сиреневые в осторожном и вместе с тем требовательном порыве…

Жестко приземлившийся в затрещавшие кусты Руун Марр обиженно заорал:

— Я тут погоню высмотрел, а эти целуются?!

Полкан выгнул шею еще больше — и удивленным всхрапом подтвердил: действительно, лобызаются! Позабыв обо всём и вся, трепетно прильнув друг к дружке. Пусть Груше было не особо удобно, ей пришлось извернуться всем телом, чтобы обхватить руками его за шею. Но Светозар приподнял ее над седлом, бережно прижал к своей груди. Ошеломленный! Преисполнившись эмоциями, Грюнфрид страстно целовала его. Горько от сдерживаемых слез и отчаянья, терпко от невысказанных секретов, со сладостью надежд и тайно хранимой влюбленностью. В этот миг ее душа открылась для лесного царевича. Прежде всегда настороженная, всегда отгороженная от него, ее рыцаря, она легко открывалась для Рууна — чтобы показать глубину ненависти. Она почувствовала необъяснимую связь с Полканом, столь же странным чудовищем, сложенным из кусочков разных существ, как и она сама. Но перед Светозаром Грюнфрид в этом поцелуе впервые показала то, что накопилось у нее на сердце. И он отвечал, пораженный этим незримым и невообразимым водоворотом стихий. Этой скрытой молчаливой бурей!..

— Эй, влюбленные! — окликнул увлекшуюся парочку продравшийся сквозь кусты уже одетый дракон с сумкой за плечами. На лице его было кислое выражение недовольства, смешанного с разочарованием и досадой. — Эй, хватит вам! Ау-у? Ну? Имейте совесть — на вас тут облаву устроили с пяти сторон!

Он цыкнул, добавил тише:

— Впрочем, мне-то что? Я в любом случае улететь успею. Или еще проще — притворюсь левым путником. Клер ведь никогда не видела меня в лицо, так что не узнает в двуногом виде своего бывшего стража.

— Клер-Элиан? — встрепенулся Светозар. — Здесь?

Но Грушу из рук не выпустил. Ей деваться было некуда, спрятала стыд и радость на густо-фиолетовом лице у него за пазухой.

Руун Марр вытянул руку и принялся указывать поочередно в противоположные стороны:

— Вон оттуда к нам спешит отряд королевской Гвардии Правопорядка. Бравые военные, обычно они вылавливают по лесам разбойничьи шайки, но нынче, видно, их выслали за нами. Не удивлюсь, если Клер успела послать кляузу отчиму: мол, сбежал дракон, наверняка замыслил недоброе — жрать посевы и жечь стада. А вон оттуда, — он повернулся на полкруга, — летят всадники пострашнее: Летучие Стражи Гильдии Магов. Эти красавцы очень неохотно выезжают на вызовы. Ох, чую, злые должны быть, как черти! Допускаю, что Клер отправила им записку с иным содержанием: златовласый колдун-иностранец в одиночку уничтожил матёрого дракона.

Он снова развернулся:

— Там через лес ломятся гоблины. — Еще разворот: — А вот оттуда летит какая-то жуткая туча тьмы. Не то совы-переростки, не то страх ночной. Кошмар в общем, я таких страхолюдин в жизни не видывал, если честно.