Лучший для тебя (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка" - Страница 11

— Отпусти, — вскричала. — Отпусти, я боюсь.

— Тамара, — протяжный грустный вздох вырвался у Кошира, вводя меня в смятение. — Давай учиться доверять друг другу. Это просто ванна. Я просто хотел сделать тебе приятно. Сейчас примем ванну, ты успокоишься. Я понимаю, что тебя обманул мужчина, и теперь ты никому не доверяешь. Но я хочу научить тебя мне доверять. Обещаю, что не буду приставать. Не буду настаивать на исполнении супружеского долга.

— Что? Долга? — паника накрыла с головой.

А ведь даже если настоит на исполнении, я даже не смогу подать на него заявление! Он же юридически мой муж! Осознание этой мысли убило меня наповал. Почему я настолько наивная!

— Ну и чего опять испугалась? Тамара? Я же сказал, что просто ванну примем. Я понимаю, что для всего остального ты пока не готова, — шепот мужчины успокаивал.

— Я не хочу принимать с тобой ванну, — замотала головой, отгоняя от себя приходящие в голову глупые развратные картинки голого мужчины в ванной, полной воды. — Отпусти.

— Объяви меня покровителем, стань фавориткой, и я отпущу, — голосом искусителя шептал Кошир, от чего тело стало наполняться истомой.

— Зачем ты так издеваешься надо мной? — всхлипнула, чувствуя, как горячие слезы сорвались с ресниц.

— Сдайся, — прошелестел шепот, и обжигающий поцелуй коснулся шеи.

Вздрогнув, замерла, сердце билось так громко, что я глохла от его гулких ударов.

Сдаться, опять? Куда еще больше сдаваться? И так уже связана по рукам и ногам. Куда уж больше? Куда?

— Нет, — выдохнула, крепко зажмурившись.

— Ты мне все больше нравишься, милая женушка, — похвала из его уст текла, как сладкая патока.

Он меня отпустил. Я перевела дыхание, одергивая халат, и тут же взвизгнула. Он меня поднял на руки. Легко! Не особо напрягаясь. Это было так удивительно. Руки не тряслись, спина не прогибалась у него. Неужели он настолько силен?

Усмешка на губах манаукца вернула меня в реальность. А также вода, в которую меня осторожно опустили.

— Кошир, ты одежду испортишь! — недовольно бросила ему, не зная, что еще сказать.

Вода была теплой и ароматизированной.

— Это твое было желание купаться в одежде, а не мое. Так что не надо меня ругать, — посмеивался надо мной муж, да, именно муж, при этом внимательно следил за мной.

Замысел манаукца был предельно прост. Ну куда я сбегу в мокром халате, под которым только белый комплект белья?

Сижу, рассматривая намокшую ткань и отражение манаукца в глади воды.

Сюрприз удался — обольстительная обстановка, ничего не скажешь. Темная комната, ванна, свечи — романтика. Надеюсь, не думает, что меня так просто покорить?

Кошир взял мою ногу и снял с нее обувь.

— Вот к чему приводит твое упрямство, — отчитал меня блондин, демонстрируя полностью промокнувшую туфлю, которая небрежно полетела на пол. То же произошло со второй.

— Кошир, я не расположена принимать сейчас ванну. Отпусти, а?

— Будь моей фавориткой, и только тогда я смогу тебя отпустить. Ты меня ведь не слышишь, Тамара. Не в моей власти тебя отпустить. Это можешь сделать только ты. Стань фавориткой и свободна уйти.

— Не дождешься! — недовольство опять стало подниматься. — Через год я буду свободной…

— Тамара, Тамара, повторяю еще раз. Ты не будешь свободна по нашим законам через год. У нас нет разводов! Я твой муж навсегда. Так что не упрямься. Сдайся и признай меня покровителем.

— Нет, — твердо выдала.

— Нет, так нет. Как жена ты меня вполне устраиваешь. Я покорен гладкостью твоей кожи. Словно самый дорогой атлас.

Рука мужчины плавно поднималась по голени вверх, подбираясь к коленке. А вслед за ладонью воспламенялась кровь, бежала волна будоражащей дрожи. Я забеспокоилась, пытаясь отодвинуться подальше от мужчины.

— Тихо, тихо, — успокоил он меня. — Не надо мечтать о неприличном.

Возмущенно воззрилась на него, поражаясь наглости. Он меня тут лапает, а неприличная, оказывается, я!

— Знаешь что! — начала заводиться.

— Я-то знаю, а ты знаешь, как это происходит между мужчиной и женщиной? Ведь в фильмах не всегда четко показывают. А я не хочу тебя пугать.

— Я не собираюсь с тобой спать! — выкрикнула ему в лицо и вознамерилась встать.

Но мужчина обхватил руками за бедра и посадил себе на ноги.

— Тамара, я же говорю. Не хочешь выполнять супружеский долг, стань фавориткой.

— Хватит меня унижать! — разрыдалась, царапая его руки, пытаясь отцепить от себя.

— Даже не думал! — возмутился он, резко разворачивая лицом к себе. — Или тебя унижает то, что ты моя жена?

Удивленно замерла, видя, что он злится. Тяжелый взгляд давил, заставляя признаться во всех тяжких.

— Нет, — выдохнула и медленно стала отодвигаться от него.

— Докажи, — опять приказал манаукец.

— Как?

Вообще его не понимаю. Он пугает меня своей демонической внешностью, вот такими вспышками недовольства, напористостью и лаской. В нем всего слишком много. И какая-то детская наивность, что все будет так, как он сказал, а все обязаны подчиниться.

Избалованный мальчишка, не иначе!

— Поцелуй, — тут же расцвел в ребяческой улыбке манаукец.

— Опять двадцать пять! — от наглости я просто взбесилась и шлепнула его по плечу. От удивления он замер, изумление так и читалось в его глазах, а я опять испуганно затихла. Как я на такое решилась? Ударила манаукца, который может в любой момент вспылить.

А мужчина вдруг рассмеялся, весело и задорно.

— Тамара, ну кто ж так бьет? Ласково погладила рукой, я даже замечтался, — лукаво произнес Кошир и поцеловал мою руку, которой я его ударила.

Вырвать ее из его лапы не могла, так крепко он ее держал.

— Ты мазохист? — уточнила, не понимая причину его веселья. — Я не гладила тебя, а стукнула.

— Тома, ты даже не представляешь, что такое стукнуть. А это именно погладила. Я рад, что ты уже не боишься ко мне прикасаться. Может, все же поцелуешь? Тот поцелуй меня так смутил, что я даже спал плохо. Постоянно хотелось прийти к тебе в каюту и потребовать поцеловать еще раз.

— Зачем? — устало спросила. — Ты меня не любишь. Я тебя тоже. Зачем разыгрываешь весь этот цирк? Поцелуи, ванна.

— Тамара, ты слишком хороша для простого секса. Слишком доверчива и нежна, чтобы я кинул тебя на кровать и раздвинул ноги. И очень добрая, чтобы насиловать тебя. Поэтому и ванна, и поцелуи и романтика. Я буду нежен, обещаю.

Слова не обижали, так как эту правду я и сама знала. Да, он все четко подметил. Доверчива. Но не хотелось бы, чтобы мне причиняли боль. Любое разочарование приносит душевную боль.

— А может, не надо вообще этого ничего? — не оставляла попыток избежать участи настоящей жены.

— Ты сама не представляешь, как меня соблазняешь этими словами. Я люблю, когда женщина стонет и кричит подо мной. Извивается, моля остановиться, а на пике блаженства, когда она плачет.

— Ты садист? — в изумлении выдохнула, с ужасом понимая, в чьи руки попала.

— От страсти, глупышка. Кричит от переполняющего восторга, извивается, желая, чтобы я вошел еще глубже, плачет от счастья, — обольстительный шепот обволакивал.

Тело предательски заныло, разгораясь между ног.

Не об этом ли я всю жизнь мечтала? Стонать от возбуждения, таять в крепких объятиях именно мужа. Даже слезы навернулись на глаза. Откуда он мог знать, что именно этого искала в своем мужчине.

— Поцелуй, Тамара.

Рассматривая мужа, боролась с собой. Но его обещание выбило почву из-под ног. Не надо больше искать, не надо каждый день уговаривать себя, что завтра, все обязательно будет завтра.

Подалась вперед, чтобы запечатлеть на его манящих губах поцелуй. Признаться себе, что этот мужчина мне приятен. Пусть и страшен, но осторожные поглаживания по спине дарили надежду, что в его руках я буду чувствовать себя счастливой.

Целовались мы странно. Он словно меня изучал: осторожно, ласково. Я никогда не целовалась насильно, когда мне приказывают. Никак не могла расслабиться, в любой момент готова была отстраниться. Но мягкость, с которой целовался Кошир, подкупала. Напряжение стало спадать. Широкая ладонь легла на затылок, слегка массируя. Так приятно, что урчать захотелось. Когда я решила, что, наверное, хватит, чуть отодвинулась, заглядывая в глаза мужу. Зрачки расширены, улыбается самодовольно.