Оно: всё впереди (СИ) - "Ira_Jones" - Страница 66

— Звучит логично, — закивал головой Бен.

— Ладно. Сейчас шесть т-т-тридцать вечера. Встреч-ч-чаемся через два часа. Если что, свяжитесь по рации, — подвёл итоги Денбро. На этом неудачники разъехались, забыв об обещании клоуна полакомиться чьей-то плотью.

Миссис Харис сидела в своём кресле. Телевизор не работал, так как от него у старушки начала болеть голова. В этот день её вообще мучила сильная мигрень, и она даже не смогла выйти в магазин, чтобы купить конфет детям, которые будут заходить к ней в дом за угощением. Поэтому за сладостями ходил Пеннивайз, который стоял на втором этаже и мерил рубашку.

Всё-таки самый излюбленный вид клоуна в человеческом обличии состоял из джинсов, кед, майки (почти всегда белой) и какой-нибудь рубашки. Она могла быть в клетку красного цвета, просто зеленой или даже двухцветной. Это было что-то вроде замены клоунского костюма. Так или иначе, в эту ночь он выбрал синюю джинсовую рубашку. А причина выбора была проста: чистые рубашки попросту кончились, а миссис Харис из-за больной головы не смогла их постирать. Сам монстр пользоваться машинкой не умел и потому просто свалил все вещи в корзину с грязным бельём.

Раздался звонок в дверь, и клоун, чтобы старушка не напрягалась, поспешил открыть её для очередного прожорливого ребёнка. Он спустился вниз, пробежав мимо кресла, в котором сидела миссис Харис и надавил на ручку.

— Жизнь или конфеты? — лицо Пеннивайза изменилось, словно он только что съел кислый лимон.

Перед ним стояла Гретта Боуи в костюме а-ля пастушка Сьюзи. На ней было розовое кружевное платьице, символический головной убор с бантом больше, чем её голова, и палка пастушки с изгибом на конце. — Вы? — брезгливо скривилась девочка. — Вы что, живёте с чокнутой Харис?

— Во-первых, это она живет со мной. А во-вторых, она не чокнутая. По крайней мере, она не похожа на говорящее пирожное, — прошипел клоун, смотря на платье Гретты.

— Вообще-то, сегодня Хэллоуин. Так что гоните мне мои конфеты, — топнула она ногой.

Пеннивайз закатил глаза, но потом в его голове появилась идея. На лице монстра распласталась улыбка.

— Секунду.

Он вернулся обратно в дом, попутно схватив из миски со сладостями, которая стояла в гостиной, пару упакованных ирисок. Миссис Харис проводила его усталым взглядом, даже не спросив, кто пришёл. Он достал из холодильника красный жгучий перец и, развернув конфеты, обмазал их в его соке. ” Приятного аппетита”, — хихикал он, заворачивая жгучие штучки обратно. Девочка уже устала ждать и собиралась уйти, когда Пеннивайз вновь показался в проёме двери и кинул ей в тыквообразное ведёрко злополучные сласти.

— И года не прошло, — фыркнула Боуи и, задрав голову, направилась прочь с крыльца.

Клоун проводил её презрительным взглядом и вернулся в дом. Он накинул на себя ветровку и зачем-то посмотрел в зеркало. Обычно ему не было особого дела до того, в каком состоянии волосы, и что вообще из себя представляло его человеческое лицо. Особых изменений замечено не было. Бледная кожа, ярко выраженные скулы, синяки под глазами. Он слегка убрал волосы назад и открыл дверь.

— Миссис Харис! Я пошёл! Буду... поздно! — старушка ничего не ответила из гостиной. “Спит, наверное”, — предположил монстр и, пожав плечами, выключил свет в коридоре и вышел на крыльцо.

Холодный ветер пронизывал тонкую ветровку, но клоуна это не слишком беспокоило. Голод уже был на грани, и нужна была плоть. Танец со старушкой немного прибавил ему сил, но этого, как всегда, было мало. Нужны были дети. Именно дети. Не обязательно Неудачники. Их Пеннивайз в расчет не брал. Ему сгодятся любые. Желательно, до старшей школы. От шести и до шестнадцати — идеальный возраст. Действительно идеальный. Таких легче всего заманить. Их страхи самые чистые, источающие манящий, чарующий запах и неповторимую сущность, которая помогает им взлетать. Взрослых Пеннивайз в расчёт не брал. Они алчны, и их страхи до жути примитивны и пусты.

Он вышел со двора и направился вниз по Джексон-стрит, но тут его взору предстал столб, на котором висело объявление о пропаже Уриса. Что-то вновь сжалось внутри. Монстр подошёл к столбу и посмотрел на фото мальчика. На нем он улыбался, словно сейчас сидит дома или влипает с друзьями в очередную передрягу. Клоун поджал губу и тяжко вздохнул. Что-то в этом еврее его зацепило. Что-то, что зацепило в каждом из Неудачников. Он развернулся и пошёл дальше по улице.

Запах ржавого железа и гниющего сена уже не так сильно ощущался в воздухе. Рана на руке начала медленно гноиться без должной дезинфекции. Всё, что смог сделать Урис — это перевязать окровавленное место куском своей рубашки, которая теперь оголяла добрую половину живота мальчика. Он сидел, поджав ноги, и обгладывал куриную кость, которую садист любезно предоставил ему в качестве завтрака, обеда и ужина.

Стен уже понял, что похититель живет на втором этаже здания, в котором они находятся. Хотя зданием это было назвать крайне сложно. Лана была права, назвав его амбаром. Сама девочка лежала рядом, притворяясь, что спит, хотя мальчик точно знал, что она притворяется. Мертвое тело, которое садист так и не унёс, принадлежало когда-то жившей в Дерри Мерелит Франк. Она была знакомой Туччи, и та, не в силах видеть её труп, попросила Уриса помочь отодвинуть его. Мерелит попала туда раньше всех, и когда похититель привёл Лану, девочка уже была мертва. Труп начал плохо пахнуть, и Стен с новой знакомой не могли находиться с ним рядом. Так как нога Франк тоже была прикреплена оковами, детям пришлось отрубить её по щиколотку, чтобы хоть как-то избавиться от тела. Сделать это пришлось Лане, так как еврей начинал блевать, даже не успев прикоснуться к трупу. Из-за того что топор, воткнутый в дерево, был вне зоны их досягаемости, а балка, торчащая из Мерелит, сломалась после изъятия из груди покойной, им пришлось отрубать ногу камнями, которые они нашли на полу. Попытки расколоть этими же камнями цепи провалились, и детям ничего не оставалось, как сидеть и ждать чуда.

— Стен, — тихо спросила Лана, лёжа на боку.

— Да.

— Как думаешь, мы умрем?

Мальчик поджал ноги, размещая на них больную руку. Глаз Туччи тоже был не особо в порядке. Казалось, что их похитителю не было дела до того, что происходит с пленниками. За два дня пребывания там, Урис так и не мог понять, зачем ему похищать детей и запирать их в таком месте.

— Я не знаю.

— Я слышала, как ты говорил что-то на непонятном языке этим утром. Что это было?

— Молитва.

— Ты молился, чтобы мы сбежали?

— Нет. Я молился, чтобы после нашей смерти, Бог отпустил все наши грехи.

Лана повернулась к нему, по-прежнему придерживая рукой место, где раньше был левый глаз.

— Знаешь, перед тем, как меня украли, я познакомилась кое с кем.

— С кем? — спросил мальчик. Хотя, по правде, его это ни капли не трясло.

— Его зовут Генри. Он сын шерифа в городе.

— Генри... Бауэрс? — удивлённо уточнил еврей.

— Точно. Откуда...

— Не спрашивай, — вздохнул Стен. — Мы с ним... давно знакомы. Он часто дразнил меня в школе. И бил.

— Он? Но... Генри казался таким милым...

— Какая теперь разница? — вздохнул мальчик. — Лана.

— Да, Стен?

— О чем ты жалеешь?

Девочка посмотрела на него, убрав руку с лица. Дырка выглядела ещё ужаснее, но Урис сделал вид, что не заметил.

— О чем жалею? Наверное... я всегда была занудой в школе. Никогда не тусовалась с классными ребятами... только зубрила формулы и читала книги. Если... если мы выберемся... я напьюсь, обкурюсь и трахну Бауэрса.