Теневой меч - Хейли Гай - Страница 23

Но именно Голлф изумил всех, кроме Васкигена, которому уже пришлось как-то иметь дело с дикарем. Коротышка кувырками и уклонениями прокладывал себе путь сквозь драку, нанося удары кончиками пальцев в разные уязвимые скопления нервных окончаний, сшибая с ног удивленных людей повсюду, где он ни появлялся. Боевой стиль атраксийцев имел целью причинение максимального урона; у Голлфа же он был более утонченным и тем самым более мощным.

Солдат, бившийся с Каллигеном, обхватил его лицо, пытаясь выдавить глаза. Каллиген вцепился зубами в кожу врагу между указательным и большим пальцами. Наконец Леонат разобрался с одним из противников и начал теснить двух оставшихся. Ганлик не шевелился, лежа с опухшим лицом. Эппералиант свернулся калачиком на полу, обхватив руками голову, чтоб защититься от сыплющихся на него ударов ногами. Голлф проскользнул вверх, поймал за ногу одного из пинавших и с громким хрустом вывернул лодыжку, лишив его равновесия, и толкнул на товарищей. Мегген с Васкигеном ревели, прижавшись спинами и выдерживая удары, которые свалили бы меньших танкистов, размахивая в ответ крепкими, как пласталь, кулаками-булавами.

Выходцы из четырех миров бросились прочь из таверны, чтобы избежать драки. Те, кто остался внутри, волей-неволей оказались втянуты в потасовку. Стекло разбилось. Пол превратился в липкое минное поле из острых осколков и расплесканной выпивки.

Мегген вырвался из кучи людей, раскидывая дерущихся с обеих сторон, поймал одного атраксийца за грудки, приложил спиной о стол, а затем выбросил через окно. То разлетелось вдребезги, и атраксиец неуклюже приземлился на брусчатку.

Мегген обернулся назад к драке и тут увидел, как заводила выхватил из куртки штык.

— Тебя расстреляют за то, что ты вынес это из лагеря.

— Стоило отдать мне розового, — сказал он и сделал выпад.

Мегген вскинул руку, чтобы защититься от удара. Лезвие оставило на коже красную полосу.

— У басдака нож! — рявкнул он, истекая кровью.

Голлф подоспел мгновением позже, оказавшись на высоте головы Меггена в прыжке с вытянутыми перед собою обеими ногами. Он врезался атраксийцу в голову и использовал его лицо в качестве трамплина, чтобы сделать сальто назад. Атраксиец закричал, когда ему снова разбили нос, но попер на Голлфа, яростно размахивая руками, невзирая на боль. Голлф ушел в сторону, поймал его под локоть и аккуратно сломал руку.

— Глупый человек, — произнес Голлф.

Мегген, пошатываясь, оперся о стену, сквозь пальцы сочилась кровь.

— Басдак! — выругался он. — Это же моя рабочая рука!

Снаружи раздались свистки, затем выстрелы: странный треск и свист сетевых ружей и мягкий стук пластиковых пуль.

— Никому не двигаться! Миротворцы, миротворцы! Стоять!

Драка рассыпалась. Кругом было множество окровавленных лиц. Парагонские военные арбитры хлынули в таверну с натянутыми на лица масками и потрескивающими шоковыми дубинками.

Атраксийцы встретили парагонцев с нескрываемой ненавистью. Заводила атраксийцев поднялся, баюкая сломанную руку. Он сплюнул кровь.

— Давай я выражусь иначе. Если тебе нужен Голлф, пойди и возьми его, дружище, — сказал Мегген.

— Это еще не конец, — произнес лейтенант.

— Нет, брат с моего мира, — грустно ответил Леонат. — Но будет, когда тебя вздернут.

Банник не удивился тому, что его дядя заполучил хороший дом в самом богатом районе города в качестве жилья. Банник шел по широкой улице, навострив все свои чувства, однако на него все никто не нападал. Тут не оказалось ни партизан, наносящих удары возмездия, ни мятежных толп обычных горожан. Матуа Высший смирился и сдался без боя. На улице было тихо. Многие дома стояли темными, с запертыми ставнями, за исключением тех, что перешли в распоряжение командующих Астра Милитарум. Богачи сбежали. Как, впрочем, всегда. На лепнинах фронтальных стен поместий не было даже лазерных подпалин. В просторных садах не потревожили ни единого листика. Все сохранило девственную чистоту, словно войной тут и не пахло.

И все равно Банник осторожничал. В своей униформе он был очевидной целью — ярко-красный мундир, белорозовый кушак и наградная медаль за свои действия на Калидаре. Все, что требовалось для его смерти, это один фанатик и секундное отвлечение. Он твердил себе, что надо сохранять спокойствие. Без танка размером с жилой блок и пяти дюймов стали, которые его защищали, Банник чувствовал себя уязвимым. Он размяк.

Банник остановился перед наибольшим домом на улице. При его приближении ворота распахнулись, и за ними протянулась мощеная дорожка, на обочинах которой стояли желтые люмены и были припаркованы гражданские наземные автомобили и небольшие транспорты Милитарум. В кустах стрекотали местные аналоги насекомых. Вдалеке хохотали и кричали люди, но на участке возле дороги никого не было. У задней части дома трава заканчивалась, и оттуда доносилось больше смеха. Небольшая полукруглая лестница вела к портику, плохо освещаемому некачественными люменами. Банник встал в озерце света, чувствуя себя более уязвимым, чем прежде. Шею защипало в ожидании снайперской пули.

Он дернул шнурок дверного колокольчика. Изнутри раздался громогласный перезвон. Дверь тут же отворил человек в сержантской униформе и с поясом таких же, как у Банника, цветов. По-видимому, все старшие офицеры с Парагона имели слуг, куда бы их ни закидывало. На ступени упал свет, и в ночь пролились болтовня, смех, музыка и звон бокалов, но сержант был непреодолимым, как бастион.

— Да? — сказал сержант.

Позади него в дверном проеме, будто на пикт-экране, ходили люди. Мимо проскочил слуга, неся серебряный поднос с деликатесами. Банник, изрядно проголодавшийся, невольно проводил его взглядом.

— Я — заслуженный лейтенант Коларон Фор Артем Ло Банник, явился на встречу с лордом-полковником Банником Вардамоном Фор Ансельмом Ло Банником.

Сержант неприветливо оглядел его с головы до ног.

— Документы? — сказал он.

Банник не позволил дрогнуть ни одному мускулу на лице. Какой фарс. Он немного выпятил грудь, так, чтобы свет упал на медаль, и демонстративно поправил навершие силового меча, подаренного ему генералом-капитаном Искандрианом. С лица сержанта так и не сошло выражение подчеркнутого пренебрежения.

Банник достал удостоверение личности и передал его. Сержант скрупулезно изучил его, пролистав каждую страницу книжицы. Он пристально всмотрелся в пикт-снимок, поднеся к глазам, затем вытянул на расстояние руки, переводя взгляд с пикта Банника на его лицо и назад.

— Уверяю, это я, сержант.

Тот протянул документы обратно, и выражение его лица полностью изменилось, в мгновение ока из презрительного превратившись в услужливое. При этом не гранича с извиняющимся, отметил Банник.

— Сюда, заслуженный лейтенант. Ваш дядя ждет вас. — Сержант отступил назад, широким жестом приглашая его в дом.

Еще бы, подумал Банник. Кратко кивнув, он переступил порог и попал в мир, в котором уже и не рассчитывал оказаться снова.

Вардамон потрудился на славу, чтобы воссоздать подобие высшего общества Парагона в этом украденном поместье. Большинство гостей были офицерами-парагонцами в цветастой парадной униформе. Остальные же были имперскими чиновниками, флотскими офицерами и руководителями отделов Департаменто Муниторум. На вечеринке присутствовало и немало женщин, практически все из местных, флиртующих и выпивающих со своими покорителями. Банник заметил нескольких офицеров из других миров, но не атраксийцев. Это его удивило.

— Вам сюда, сэр, — произнес сержант, указав на богато отделанную бронзой лестницу.