Забытые боги - Лисина Александра - Страница 12

— Добрый вечер, хозяин. Мы разошлись немного, потому что не ждали вас так рано. Сейчас все уберем.

В этот момент ему в спину полетела жестоко изжеванная, измятая и потерявшая первоначальную форму подушка. А следом и громкий вопль:

— Вот тебе! Получай!

Лакр неуловимо быстро пригнулся, пропуская метательный снаряд над головой, а затем снова выпрямился. Как раз для того, чтобы воочию увидеть, как перепачканная Торк знает в чем подушка просвистела через весь коридор и бодро встретилась с лицом начальника дворцовой стражи.

— Оп-па, — изумленно замерла Белка, появившись в дверях с еще одной, уже занесенной для удара подушкой. — Кого-то я не того приложил. Рыжий, ты бы хоть вякнул, что тут эльфы.

По губам Таррэна скользнула понимающая улыбка, Тиль хмыкнул, отлично представляя себе, во что превратился выращенный сыном каменный лабиринт — один в один как тот, что у них был на заставе. А Элиар прикусил губу, чтобы не расхохотаться в голос: у рена Эверона было такое лицо! Получить в морду изжеванной подушкой! И от кого?!

Лакр, шаркнув по полу босой пяткой, смущенно кашлянул:

— Так я… это… сказал.

— Когда? — удивилась Белка. — Таррэн, не смотри на меня как хмера на зайца — я не мог видеть, в кого кидаюсь. Так что этот тип, можно сказать, пострадал безвинно, за что я дико извиняюсь… Шир! Ты где застрял?!

— Э-э-э… да как сказать… Нэша из стены выковыриваю.

— Он что, сам не может?!

— Нет, — пропыхтел перевертыш. — Кажись, его крепко приложило. Еще не очухался.

Белка неодобрительно покачала головой:

— Ну вот. Еще не хватало тратить на него «нектар».

— Не надо на меня ничего тратить, — со страдальческим выражением на помятой физиономии выполз из дверей потрепанный, тяжело дышащий Нэш. — Только покою мне дайте, и завтра опять побегу.

— Хрен тебе, а не покой, — властно распорядился Таш, назначенный Росом среди перевертышей за старшего. — Эта ночь твоя — за то, что сам подставился и нас едва не вышиб. Шир — второй. Я — последний.

— А я? — обиделся рыжий.

— А ты стоишь и молчишь в тряпочку, пока я добрый.

Рен Эверон отер с лица налипший пух и, все еще сдерживаясь, коротко поклонился владыкам:

— Доброй ночи, ллеры.

— Доброй ночи, — вздохнул Таррэн, жестом отпуская охотников.

Эльф, даже не взглянув на опозорившую его Белку, развернулся и вышел, до последнего держа на лице бесстрастное выражение. Но даже прихрамывающий и постанывающий от боли в помятых ребрах Лакр многое бы отдал, чтобы увидеть, что с ушастым произойдет за дверью. Больно нехорошим стал его взгляд и слишком уж сильно сжались челюсти, когда он понял, что уже завтра об этом происшествии наверняка будет знать весь дворец. Точнее, когда он решил, что Белик непременно постарается донести эту страшную тайну до каждого чуткого уха.

— Бел… — начал Таррэн, не дожидаясь, когда гость покинет крыло.

— Я не виноват! Я ни при чем! Это случайно вышло! — затараторила Белка, на всякий случай попятившись. — Нам скучно было, вот и устроили подушечный бой. Не бойся, твою не взяли. И свою подушку я пожалел. Зато бесхозных тут было навалом, а ты же знаешь, какие зубищи у этих монстров! Знаешь, как мне пришлось постараться, чтобы они меня не догнали?!

— Я не об этом, Бел.

— А о чем тогда? О стенах? Да пустяки — зарастут к утру! И пол исправится! И двери восстановятся — ты ж специально то заклятие поставил! Так что завтра тут будет чисто, беленько и свежо! Прям как ты любишь!

Таррэн быстро подошел к своей шмыгнувшей носом паре, с ходу подхватил ее на руки и, притянув к самому лицу, многозначительно сузил глаза.

— Я же сказал: я не об этом.

— В чем дело? Что такое? — внезапно обеспокоилась она. — Я разве еще что-то натворил?

— Я обещал тебя наказать?

— Э… ну… а-а… но ты же не злишься за тот пустячок?

— Нет, — зловеще процедил молодой лорд. К вящей радости не ушедшего далеко начальника стражи.

— Тогда что такое?! И вообще, куда ты меня тащишь?!

— Куда надо, — недобро усмехнулся Таррэн, пинком распахивая двери в свои покои. — А зачем… знаешь, я намереваюсь досконально выяснить у тебя, для чего этим утром ты, вредная кошка, так бессовестно и нагло…

Что же такого страшного натворил Белик, рен Эверон так и не узнал — закрывшаяся за лордом дверь мгновенно отрезала все посторонние звуки. Однако приглушенный взвизг изнутри он все-таки успел услышать. Как успел рассмотреть широкие усмешки на физиономиях смертных и неодобрительный жест лорда Тирриниэля. После чего южное крыло окончательно затихло. До следующего утра, которое тоже обещало быть невероятно трудным.

На следующий день в зале совещаний Белка появилась лишь к полудню. Не одна, конечно, а вместе с Широм, который должен был изображать преданного телохранителя и заодно показывать ей дорогу к заседающим. Хотя ни в первом, ни во втором Гончая совершенно не нуждалась, потому что, во-первых, за прошедшую ночь уже успела облазить немалую часть дворца, а во-вторых… Шир, когда Таррэн поутру намеренно громко отдал ему приказ «остаться и охранять», только и смог, что не заржать в голос. Но добросовестно проводил высоких лордов до дверей зала заседаний, напугав остроухих стражей клыкастой усмешкой. Затем вернулся, радостно плюхнулся прямо на пол и терпеливо ждал у спальни хозяина до тех пор, пока уставшая за ночь Гончая не соизволит проснуться.

Сказать честно, он охотно остался бы рядом с вожаком хоть на день, хоть на год, а хоть на всю оставшуюся жизнь — привязала его Белка. И перевертыш не променял бы эту связь ни на что на свете. А сожалел порой лишь об одном: что она все еще не оставила идеи переложить функцию вожака на кого-то из старших. И помешать этому, к собственному огорчению, Шир не мог.

— Привет, — широко улыбнулась Гончая, обнаружив за круглым столом вчерашнюю компанию. — Опять глупостями занимаетесь? Кстати, Эланна, спасибо за зелень — честное слово, я оценил.

Владычица, сидящая, как и вчера, во главе стола, улыбнулась: за прошедшие сутки в ее дворце почти не осталось белых пятен. Ни среди подданных, ни среди растений, ни среди всего остального убранства. И уже сегодня утром многим ее эльфам пришлось срочно поменять гардероб.

— Не за что, Бел. Ты есть хочешь?

— Нет еще.

— Тогда, может, присоединишься к нам?

— Я что, дурак? — в неподдельной панике отшатнулась Гончая. — Еще не хватало заниматься теми глупостями, которым вы решили посвятить столько времени! Вчера сидели с постными лицами, сегодня сидите… наверное, и завтра тоже усядетесь? А я — нет. Ни за какие коврижки. Лучше уж поброжу по округе и погляжу, как вы тут живете. Не возражаешь?

Леди Эланна качнула головой:

— Нет, конечно. Гуляй, где захочешь.

— Чудесно, — немедленно просияла Белка и, подойдя к Таррэну, звучно чмокнула его в щеку. — Доброе утро, ушастик. Как спалось?

Под ехидными взглядами отца и побратима эльф неловко кашлянул:

— Спасибо. Неплохо.

— Я рад, — хихикнула она. — А вот твоя постель, боюсь, не очень. Кажется, ее снова придется менять.

— Бел…

— Хорошо-хорошо. Не буду никому говорить, что ты опять спалил нам половину интерьера. Причем особенно пострадали двери, за которыми я честно пытался скрыться от твоего гнева. Но у меня мало что вышло, потому что некоторые, когда начинают сходить с ума, совершенно теряют над собой контроль. А в результате всякий раз выходит одно и то же: на моей бедной шкуре снова начинают пылать…

— Бе-е-л! — угрожающе прорычал Таррэн, чувствуя, что еще немного и милая шутка перейдет в откровенное безобразие.

Гончая невинно моргнула:

— Что я такого сказал?

— Кто-то, кажется, собирался прогуляться?

— Ах да. Конечно. — Она расплылась в хитрой улыбке и, потеребив ухо мужа, обернулась к совету: — Ой! А вас сегодня еще больше! Эланна, кто этот новый тип, который тебя вчера сопровождал, но за один стол со мной не уселся?

Стройный, ошеломительно красивый эльф с угольно-черной гривой и бездонными синими глазами, который действительно промелькнул накануне в свите владычицы, а теперь нескромно сидел по правую руку от нее, недобро прищурился.