Забытые боги - Лисина Александра - Страница 31

Таррэн вздохнул:

— А ты, значит, поэтому и вылезла.

— Мне что, надо было бросать такой источник информации?! Я просто пошла спросить, зачем они убили зверушку! Кто ж знал, что они так отреагируют?! И кто знал, что она такая живучая?!

Таррэн внезапно замер. А потом развернул ее к себе и тревожно заглянул в голубые глаза:

— Бел! Так это она тебя поранила?! Дирса?!!

— Ну… — неожиданно смутилась Белка. — Вообще-то нет. Меня поранил Стрегон.

— Зачем?!

— Потому что я его об этом попросила, — вздохнув, созналась Гончая, когда в нее уперся сразу десяток растерянных взглядов. — Пока ушастые пытались превратить нас в подушечку для иголок, я вдруг подумала: а почему дирса на меня так плохо отреагировала намедни? Времени было в достатке, делать все равно нечего — Стрегон отлично справлялся без моей помощи. Криков особенно не было, потому что он не мог отойти, чтобы набить им физиономии. Сами ушастые увлеклись процессом и ни Торка не поняли, а дирса еще не сдохла…

— Но почему так?! — вконец опешил Шир. — Почему лицо?! Стрегон, ты совсем сдурел?!

— Нет, — хмуро отозвался Стрегон. — Как получилось, так и достал.

— А мне как раз хватило, — одобрительно хлопнула его по плечу Белка. — Заодно выяснила, насколько он у нас послушен. Точнее, насколько они оба у меня послушны.

Перевертыш насупился, а Нэш с Ташем неодобрительно переглянулись.

— И как? — с иронией осведомился Тиль. — Надеюсь, результат тебя устроил?

— Вполне, — кивнула Белка. — Слышал бы ты, какой мат там потом стоял…

Золотые прыснули. Надо думать, что Стрегон не сильно обрадовался, когда понял, что расцарапал вожака! Повернуться-то он повернулся, как было велено, в горячке боя не озаботившись причинами столь странной просьбы. Даже ручкой махнул. Удивился уже потом, а когда понял, зачем и почему… м-да. Наверняка стража Эланны в жизни не слыхала таких длинных идиом. То-то у него до сих пор морда была недовольная.

Таррэн нахмурился:

— А зачем тебе понадобилась дирса, малыш?

— Ну… — деловито поправила ворог Гончая. — Во-первых, чтобы содрать с нее ошейник. Во-вторых, не люблю шпионов. В-третьих, чтобы она не успела передать хозяину последние сведения, в частности о том, что на самом деле я не твоя слабая сторона, а самая что ни на есть опора и защита. Наконец, чтобы выяснить, какого Торка эта зубастая тварь не пожелала реагировать на мои руны.

Таррэн нахмурился еще сильнее:

— Так. Что ты натворила?

— Ничего. — Белка небрежно пожала плечами. — Капнула на нее своей кровушкой. Надо же было выяснить, отчего она такая устойчивая. А тут как раз момент подходящий. Только руки были заняты, когда я ее держала, поэтому кровушку пришлось добывать из другого места… Вот Стрегон и помог.

Тиль недовольно свел брови над переносицей, а Элиар поперхнулся:

— Белка, да ты ума сошла!

— Бел! — коротко выдохнул Таррэн, поняв все до конца, и тут же обратился к узам, но Белка аккуратно его остановила.

— Не надо, родной. Я не сумасшедшая, чтобы устраивать единение с совершенно незнакомой тварью. Для нее хватило всего пары капель, чтобы прекратить дрыгаться и начать наконец реагировать на меня как положено.

— Хочешь сказать, она подчинилась?

— Да, — кивнула Гончая. — Но буквально на мгновение. А потом ее затрясло, скрутило, и тварь окончательно сдохла, хотя я успела велеть ей немного пожить. Ошейник с меткой, к сожалению, сгорел. И как раз этого я сегодня совершенно не планировала.

— От твоей крови сгорел? — удивился Элиар.

— Нет. От магии, которая есть в моей крови. И от того конфликта, который случился между ней и магией ошейника.

— Хочешь сказать, прямой контакт оказался невозможен?

— Не знаю, — задумчиво покосилась на мертвую тварь Белка. — И не знаю, что тут больше виновато: моя кровь, руны подчинения, стрелы с магическим наконечником или что-то еще. Главное другое: мои чары на дирсах все-таки работают. Неправильно, с замедлением и с нехорошими последствиями, но работают. А вот со всем остальным разбираться придется вам — я не маг и тонкостей не разумею. Для того, собственно, и зверушку с собой забрала. Эл, держи.

Элиар бестрепетно забрал у Шира мертвую тварь и, внимательно осмотрев, кивнул:

— Сделаем, не волнуйся. Правда, если бы был еще и ошейник…

— На. — Гончая кинула ему ленточку с погасшей жемчужиной.

— Бел! — пораженно обернулись эльфы.

У Эла брови взлетели высоко вверх, Таррэн закашлялся, а Тиль растянул губы в улыбке. Все-таки он успел ее неплохо изучить и научился понимать даже мимолетные движения ее ловких пальчиков. Тогда как Лан, например, пока еще оставался сущим мальчишкой. Да и остальные не лучше, если так сильно удивились и хоть на мгновение усомнились в ее талантах.

— Бел! Откуда ты его взяла?!

Гончая только усмехнулась:

— Оттуда, удивленные вы мои. Неужели кто-то наивно решил, что я не успела снять ошейник с первой твари?

Следующим утром в зале совещаний было подозрительно тихо: разгневанные вчерашним происшествием чужаки были на редкость напористы и агрессивны. В связи с чем сразу с десяток важных пунктов кажущегося бесконечным договора оказались всесторонне обсуждены, изменены и приняты с поразительной быстротой. Не всех, конечно, это устроило. Не все остались довольны данным фактом, однако совет предпочел согласиться на заведомо невыгодные условия, лишь бы больше не сталкиваться с неистовым «Огнем жизни» полоумных темных.

Белка в обсуждении не участвовала. Однако и отпустить ее на прогулку Таррэн наотрез отказался. Более того, все-таки нацепил на нее кровные узы, так что теперь и старейшины, и их окружение могли без помех любоваться на причудливо переливающуюся ауру Белика, на которой, словно бельмо на глазу, полыхали активные узы. На последнем условии конечно же настояла сама Белка, чтобы уж поразить ушастых так поразить. К примеру, в обморок чтоб кто-нибудь свалился или же вилку от негодования проглотил. Узы крови… с лаонэ… какой кошмар!

А сейчас она сидела на полу возле кресла владычицы и посмеивалась про себя, хитро косясь на невозмутимую физиономию рена Эверона. Одновременно с этим беззаботно мазала дегтем его безупречно белые сапоги, время от времени стирала получившееся безобразие кончиком такого же белоснежного плаща. А когда плащ стал похож на грязную дерюгу, продолжила полировать носы его сапог неимоверно длинными, роскошными, опрометчиво выпущенными из-под надзора косами. Из которых вредная Белка предварительно повытаскивала все острые предметы, а потом красивой горкой сложила на полу все эти иглы, крохотные клинки, шарики и тому подобную чепуху, которой начальник дворцовой стражи, кажется, очень гордился.

Сам эльф каменным изваянием стоял за плечом ничего не подозревающей владычицы и тоскливо смотрел перед собой, не смея не то что возразить, а даже прошипеть что-нибудь нелестное в адрес гадкого пакостника. Потому что, во-первых, госпожа Эланна велела быть терпимее, а во-вторых, потому что не далее как вчера этот пакостник спас ему шкуру.

Рен Эверон устало прикрыл веки.

Владыка Л’аэртэ отомстил ему за промах изящно и невероятно зло: отдал его жизнь на откуп проклятому полукровке. Презираемому, ненавидимому, неугомонному и приносящему одни несчастья полукровке, которого поначалу никто даже не брал в расчет. А этот маленький мерзавец возьми да и заяви, что, мол, крови не любит! В результате опозоренному рену не позволили восстановить доброе имя, запретили уходить из жизни и вдобавок сделали обязанным какому-то дрянному лаонэ. Хуже участи для высокородного трудно даже представить!

Но самое скверное, что мерзкий человечек в это безрадостное утро снова явился на совещание вместе со своим лордом-отцом. И осмелился, поганец, подойти на расстояние вытянутой руки. Безоружный. Беззащитный. И заманчиво уязвимый. Но теперь ни ударить, ни пнуть, ни даже плюнуть на него нельзя — приказ владычицы. Да и чужаки близко. Поэтому эльф, несмотря на все старания Белика, молчал. Даже когда этот гаденыш принялся увлеченно рисовать на сапогах какие-то каракули. Углем или дегтем — рен Эверон не понял. Но когда выяснилось, что эта дрянь совершенно не оттирается и теперь навсегда останется на его церемониальных, единственных в своем роде, безумно дорогих сапогах из кожи редчайшей на Алиаре ящерицы…