Пятый прыжок с кульбитом (СИ) - Сербский Владимир - Страница 7

Я дернулся, будто от удара. Конечно, если так давить глаз, будет и резь, и растерянность. Надо расслабиться, и оценить ситуацию. Грех жаловаться, но почему у меня сердце не жмет? Глаз понятно, сам придавил. А колено почему ноет? Ущипнул себя за руку, и тут же пожалел об этом. Нет, я не сплю. Тогда совсем простой вопрос: как меня зовут? Хм..,.

И все-таки в этой палате я уже бывал.

И

не раз. Но давно. Говорят, что мимолетное чувство узнавания незнакомого возникает в обыденных ситуациях, и характерно для докторов наук, шизофреников и людей, увлекающихся духовными практиками. А я чем увлекаюсь, кроме работы в сервисном центре? Непонятно.

И

еще так бывает после приступа лунатизма. Но если я ничего не помню, тогда откуда знаю про лунатизм? Лунатик, блин, маразматик. Кстати, а что такое маразм? Не знаю. Провалы в памяти возможны, но не до такой же степени!

А может быть, я умер?

Глава третья, в которой утро красит нежным светом стены древнего Кремля

Рабочий день генерала армии Ивашутина начался как обычно, в девять утра. Это был первый день на новом месте. Вчерашний визит, бегом и наскоком, работой не считался, поскольку заключался в представлении новоиспеченного Председателя на Коллегии КГБ, выслушивании докладов по оперативной обстановке и обедом в узком кругу. Завершился визит осмотром Управлений Лубянки и знакомством с людьми.

А сегодня Ивашутин заходил хозяином, через парадный подъезд. С трепетом, конечно - восемь лет назад он уже служил здесь, в должности Первого заместителя Председателя. А несколько дней в ноябре 1961 года даже исполнял обязанности Председателя, пока Политбюро под руководством Хрущева смещало Шелепина и назначало Семичастного. Затем партия перебросила его на ГРУ и вот новый виток судьбы. Жизнь движется по спирали, и это только кажется, что в одну реку нельзя войти дважды. Войти можно, только река уже другая.

Комитет казался прежним, и внутри мало что изменилось, если не считать дежурных офицеров в приемной. Вчера их тихо сменили другие люди, и это только начало. Так было всегда, вслед за новым руководителем движется его собственная команда. И пока старинный лифт, позвякивая рельсами, возносил Председателя на третий этаж, офицеры в приемной подобрались - телефонный звонок снизу возгласил традиционное: «Председатель в здании!».

Новый рабочий день начался с совещания, на котором присутствовали все заместители, руководящие сотрудники центрального аппарата и московского УКГБ, а также Председатель КГБ Украины. По давней традиции на подобные мероприятия принято являться при полном параде. За исключением первого лица - Ивашутин прибыл в элегантном сером костюме. Все ждали тронную речь нового начальника, и она состоялась. Кратко обрисовав международную обстановку, Председатель не стал лить воду, а перешел к делам внутренним:

-    Центральный Комитет и лично Леонид Ильич озабочены многочисленными случаями пропажи партийных и советских руководителей. Участились несчастные случаи при отдыхе на природе и купании в водоемах. В свете сегодняшнего дня эта проблема является первоочередной, а мы топчемся на месте. Нет результата, товарищи! Обращаю внимание всех присутствующих: некоторые выводы партия уже сделала но, видимо, недостаточно. И выговорами мы с вами не отделаемся. Я достаточно ясно выражаюсь?

В кабинете стояла мертвая тишина, комментариев и возражений не последовало. Сейчас не тридцать седьмой год, конечно, но с треском вылетать из органов никому не хотелось. Лишение партийного билета означало потерю всяких перспектив.

-         Второе: хищения социалистической собственности. Милиция борется с этим уродливым явлением, но явно недостаточно. Теневая экономика поднимает голову, «цеховики» совсем распоясались... Они нагло работают в тесной связке с расхитителями. Этой нелегальной деятельностью плотно заинтересовался преступный мир, поэтому нам предстоит организовать разведку в воровских шайках и малинах, с целью дальнейшего пресечения. Партия очень надеется на нас в этом вопросе, поскольку у Комитета Партийного Контроля имеются материалы на отдельных сотрудников милиции и некоторых советских руководителей.

О том, что эти материалы убойные, Ивашутин говорить не стал. А ведь ему далеко не все показали...

-       Третье, - продолжил он. - Наша непосредственная забота — осуществление государственной безопасности. Несмотря на очевидные успехи, здесь работы еще непочатый край. Да, шпионскую сеть мы проредили, но враг силен и опасен. Он продолжает вынашивать планы по организации диверсий и провокаций в Советском Союзе и в странах социалистического содружества. В этой связи нам предстоит создать специальные подразделения ОСНАЗа КГБ - для силовых операций внешней разведки, а также для борьбы с диверсантами и террористами внутри страны.

Распространяться о том, что структуру Учебных центров он получил от Пельше, Председатель не стал. Как и том, что на детальном плане со штатным расписанием и схемой финансирования стояли все разрешающие резолюции, включая подпись Брежнева. Придраться с этому документу было невозможно - безусловно опытные люди в Комитете Партийного Контроля записали на бумагу все тайные мечты Ивашутина об учебном центре подготовки спецназа. Умных слов вроде «инсайдерская информация» Ивашутин не знал, но о смысле подозревал: в важном проекте был обобщен немалый собственный и зарубежный опыт.

Председатель прервал паузу:

-      И последнее. Но, по сути, главное: особое внимание нам следует уделить чистоте собственных рядов. Как ни печально, но предательство майора Лялина в Лондоне говорит о вреде пьянства для нашего дела. Не все гладко и в центральном аппарате. Товарищ Чебриков, как продвигается служебное расследование по факту пропажи полковника Калугина и шифровальщика восьмого управления Шеймова?

Поправив очки, генерал поднялся.

-    Мы работаем по утвержденному плану мероприятий... - начал он с угрюмым видом.

-    Я не против планов, они в любом деле нужны, - вроде бы соглашаясь, Ивашутин рубил слова ледяным тоном. - Где результат?

Сказать тому было нечего. Два сотрудника центрального аппарата КГБ пропали бесследно, как корова языком слизнула. Генерал Чебриков в «конторе» отвечал за кадры, и за вопиющий провал в работе должен был ответить сразу. Получив шанс облажаться, Чебриков очень старательно шел к цели. Но снять его не удалось. Выдвиженец Брежнева, он имел поддержку «самого» не только в Кремле, но и в здании ЦК КПСС, куда был избран кандидатом в члены ЦК.

Ивашутин читал записку Чебрикова в Центральный Комитет по поводу отдельных артистов разговорного жанра. Товарищ Чебриков считал их выступления на эстраде сомнительными в эстетическом отношении, и даже идеологически вредными. В своем послании он выражал уверенность, что такие концерты объективно играют на руку классовому врагу, поскольку наносят ущерб делу воспитания патриотизма.

Не желая спорить по этому вопросу, и более того, поддерживая, Ивашутин был твердо намерен вернуть Чебрикова обратно в партию, на постоянную работу. Пусть приложит свои знания и умения где-нибудь в идеологическом отделе ЦК КПСС. Политическое руководство в разведке и контрразведке необходимо, однако не до такой же степени... Партийным чиновникам, получившим здесь генеральские погоны, место найдется. Но лучше подальше, в отделе кадров и парткоме.

Из всех заместителей Ивашутину удалось избавиться только от генерал-полковника Цинева, недавно с почетом отправленного на пенсию.

И

практически решился вопрос с генералом Крючковым, которого начали готовить к креслу посла в Польше. Не зря же Владимир Александрович три года отучился в высшей дипломатической школе

МИД?

Тем более, что сложная обстановка в Польше требовала там опытного сановника со свежим незамыленным взглядом. Другими кадровыми успехами похвастать новый Председатель пока не мог. Но ничего, вода камень точит... Еще не вечер.