Тигр и Дракон (СИ) - "The Very Hungry Caterpillar" - Страница 30

Оставить бы его, да и дело с концом. Заслужил, гнида.

— Заходи давай, — процедил Шэрхан сквозь зубы и посторонился, пропуская. Дверь запер и комодом тяжеленным подпер. Немного времени выгадали. — Что за хрень творится? — спросил, обращая вопрос то ли Вэю, то ли Яо, то ли самой вселенной.

— Переворот, что ещё, — жёстко кинул Яо, платье золотое надевая. — Так и знал, что неспроста посреди ночи фейерверки снова палить стали, — яростно двинул на себя ящик письменного стола. Выхватил связку ключей и небольшой шёлковый мешочек. На шею зелёный драконский амулет повесил. Повернулся, Вэя увидел и замер. Нефритовый стержень выставил.

— Помилуй, сын дракона! — взвизгнул Вэй, на пол бухаясь. — Верен тебе до самой смерти.

— Помилую, — сказал Яо сухо. — Но с собой не возьму. Уходи.

И в самом деле никому не верит. Даже тому, ближе которого и нет никого.

— Дольше выпускать его буду, — сказал Шэрхан, на комод кивая. — Пусть плетётся.

Яо досадливо опустил стержень, вроде как соглашаясь. Вэй кинулся помочь с завязками на золотом платье, да дрожали руки, только время терял. Шэрхан его локтем отпихнул. На второй завязке за окном уныло просипели трубы, и Яо застыл.

— Полк драконовых глаз сдался, — прошептал он, будто не веря своим ушам. — Моя личная охрана. — Скривился, как от боли зубной. — Да как же это? Где же недоглядел? — Спросил у Вэя: — Видел нападавших? Как во дворец пробрались?

Вэй опустил голову:

— Началось все со слуг и стражников. Новых, что вместо арестованных наняли. Предателями оказались. Они ночью ворота во дворец открыли, княжеские войска внутрь пустили.

Яо застонал, а потом в Шэрхана зло ткнул.

— Ты, все ты виноват. Да если бы мне ревность глаза не затмила, неужто не понял бы я, что неспроста именно Дин Чиа и Лиу Лин убили? Единственных, кто мог бы людей князя И узнать? И надо же тебе было с парнем переспать…

— Не спал я…

— Не важно уже.

Запеленав Яо, Шэрхан стянул с мертвого стражника сине-ястребиный доспех и пояс с ножнами. Маловата была кольчуга в плечах, но лучше, чем голым.

— Через дверь не пройти. — От напряжения не мог на цзыси говорить. Мхини все равно оба понимают. — По крышам будем уходить?

Яо мотнул головой:

— Другой способ есть.

Заткнул нефритовый стержень за пояс и за кроватью рычажком щёлкнул. Часть пола отъехала в сторону, открывая ступени вниз. В видневшемся коридоре было темно и сыро, будто внутри червяка; пахло плесенью; редкие лампады выхватывали пятнами глинистые стены.

— Куда ведёт? — спросил Шэрхан.

— По всему дворцу проходы есть. — Яо повернулся к Вэю: — Что успел увидеть?

— Казармы захватили, пресветлый, — сказал Вэй, чуть не плача. — Северный, южный дворцы сдались. Да только и сдавшихся не жалеют.

— Гарем?

— По колено в крови убегал, — покачал головой Вэй.

Яо побледнел, схватил его за платье.

— Дети?

— Никого не оставили.

Впился Яо себе в волосы и закачался, будто вот-вот свалится.

Шэрхан за плечи его тряханул:

— Только о сейчас думай. Горевать, себя корить, о мести мечтать — все потом. Из укрытия. Сейчас — как нам спастись?

Посмотрел на него Яо глазами пустыми, и показалось, что всё, погасло там внутри что-то, затух огонёк драконовый. Но на мгновение, не больше. Уже через пару вдохов сжал челюсти, глянул хищником раненым и кивнул.

— К конюшням надо. Пешком не уйдём.

Вэй поклонился:

— Если позволено, советую к северным воротам рискнуть. Там полк Ли Шаня. Всегда верен тебе, пресветлый, был.

Яо молчал, обдумывая, и Шэрхан за рукав тронул:

— Через комнату конкубинов бы пройти.

— Говорят же тебе, — рявкнул Вэй, — никого в гареме живых не осталось.

Шэрхан помялся.

— Да не о том я, сумка у меня там припасена…

— А я знаю, — сказал Яо угрюмо.

Вот как. Знает. Отпустил бы? Такой же глупый вопрос, как и «Сбежал бы?» Какой толк в этих бы, если вон как все вышло.

— Нет уж, — сказал Яо. — Никаких задержек. Сразу к воротам идём. Если кто и остался мне верен, так это Ли Шань и его хвост дракона. Его-то помощь мне и нужна.

Пока могли, бежали. Потом шли быстрым шагом. Потом просто шли. Шэрхан впереди, путь проверяя, Яо сразу за ним, направление указывая. Старикашка Вэй терся в хвосте. Мучился, но молчал. Глазами воинственно блестел. Молодец.

Перед очередным поворотом Шэрхан свою боевую единицу остановил.

— Что такое? — спросил Яо в спину.

Шэрхан, если бы и хотел, не смог бы объяснить. Когда растёшь с пятью старшими братьями и одной сестрой, чувство особое развивается — подставу задницей чуять. Вот и сейчас, шли по коридору холодному, а за поворотом вроде как надышано. И ведь ни шепотка, ни вздоха, а мерещилось Шэрхану, что слышал мягкое капанье — так пот от напряжения с кончика носа на доспех шлепает.

Приставил палец к губам, жестом указал Яо и Вэю палки свои наготове держать.

Их и вправду ждали. Как выскочил Шэрхан в коридор, так заскучавшие там молодцы на него с мечами и набросились.

Отбивался по-звериному. Двух сразу положил, третьему бедро порвал, четвёртого обезглавил. Да ведь там, дальше по узкому коридору, ещё сопели, очереди своей дожидаясь. Попытался Шэрхан оценить, сколько пешек ему съесть придется, от мата спасаясь, но только и увидел, что лес из перьев на шлемах. Приуныл, очередного солдатика на меч нанизывая, как вдруг из-за плеча что-то блеснуло. А потом ещё и ещё.

И узрел тут Шэрхан полную мощь нефритового стержня.

И красиво было, и страшно. Гуляла императорская молния по коридору, жатву свою собирая — бескровно, но смертно. Падали княжьи засланцы, как колоски под серпом. А молния все жахала и жахала. Разозлили мужика. Вот уж где сто толчков без обмана долбанул.

Всех недобитых Шэрхан себе на меч поймал, последнему аж латы ударом пробил. Постоял над трупами, отдышался, пот с бровей вытер.

Развернулся и Вэя за грудки схватил:

— А ты чего, крыса такая, палку бережешь? На кой я тебя спас? Чтобы ты по углам жался?

— Успокойся, — сказал Яо глухо. Прислонился устало к стене, за сердце держась. — Бить насмерть, да ещё с расстояния только я могу. С детства свою Цзы через амулет усиливать тренировался.

Глянул Вэй так чёрно, что понятно стало: была бы Цзы убивать, Шэрхан бы первым полег. Давно уже.

— Смотри у меня, — предупредил Шэрхан, встряхивая старикашку еще раз, для порядка. — Ещё сачковать будешь…

Яо вдруг покачнулся, на колено упал. Шэрхан отбросил Вэя и к нему кинулся, подняться помог.

— Что с тобой?

— Тренировки — это одно, а реальный бой… Истратился. Вэй, помоги.

Подполз старикашечка, приложил свою палку к шее императорской. Нежно засветился камень, вылечивая, силы возвращая. Яо закрыл глаза, задышал тяжко, но ровно.

— Время займет, — сказал Вэй Шэрхану, ключи у Яо с пояса снимая. — Не стой столбом, иди. В конце коридора дверь найдёшь. Если эти нас тут ждали, неизвестно что с той стороны окажется. Проверь, безопасно ли.

Посмотрел Шэрхан на Яо: лицо землистое, глаза запавшие, руки дрожат. Как оставить? Но услышал тихое: «Иди», и пошел. Недалеко до двери было. Как через тела, будто игрушки детские на полу разбросанные, переступил, так в неё и уперся. Ключом открывать не понадобилось — отворилась без усилия. Во внутреннем дворе ярко горели факелы, выхватывая самое важное: солдат, ястребиные стяги к стенам прибивающих; гору золотолатных тел, снопом у дороги скиданных; голову белоусую, за пучок к воротам прибитую. Обрубили, значит, хвост. Выругался Шэрхан и дверь беззвучно прикрыл. Обратно пошёл.

В коридоре было темно так, что только третьим глазом и разглядеть, без конца о шлемы пернатые запинался. Пока выбирался, вдали зашаркали суетливо шаги, и Шэрхан заторопился. Танцуют они там, что ли?

Вышел на свет лампады. Яо всё так и стоял, к стене прислонившись, только теперь не за грудь держался, а за живот. А с пальцев кровь капала, красным по платью золотому растекаясь. Так обомлел Шэрхан, что даже нож, из раны торчащий, не сразу заметил. А как увидел, так крутанулся, меч поднимая, да поздно. Ударила молния в спину, руку разжимая, потом в затылок, на колени бросая, и, наконец, в темечко, по полу раскатывая.