Дневники потерянной души (СИ) - "Starry Sky" - Страница 13

Проломить лед на реке захваченным из нашей каморки большим топором для Маура не составляло труда, и с первыми лучами солнца он вернулся с двумя полными ведрами, выливая их в стоявшую у стены бочку; затем ходил за водой и возвращался еще три раза, пока бочка не наполнилась.

Мой отец смотрел на него круглыми от изумления глазами, но вошедший словно и не замечал этого.

- Что же вы, хозяин? Вам же попадет за это...

- Не попадет, - весело откликнулся тот, вытирая лоб. – Еще что-нибудь нужно? Говорите.

Благодаря его стараниям, через каких-то два-три дня я окончательно пошел на поправку, а отец кашлял гораздо меньше. Маура наведывался каждый день, убеждаясь, что у нас все в порядке. Он развлекал меня, танцуя передо мной на руках и болтая ногами в воздухе, и я радостно хохотал, хлопая в ладоши.

* * *

- Закрой окно, Бан! – послышался строгий голос отца. Он уже вернулся в лачугу, потирая озябшие руки. – Ты что, опять простыть хочешь?

- Сейчас, отец, - кивнул я, не торопясь подчиниться – меня целиком захватила перепалка, разворачивающаяся у порога имения напротив.

Стоя в дверях и кутаясь в меховую накидку, господин Ильба в который раз отчитывал Маура за своеволие.

- Будто я не знаю, куда ты носишь продукты! – возмущенно восклицал он. – Вчера пропали еще два мешка с репой и каравай хлеба! Уж не думаешь ли ты, что моих запасов хватит на всю деревню?

- Они с голоду помирают, почтенный, - отвечал его наследник. – У этой семьи не осталось даже зерна на зиму. Неужели вы не поделитесь хоть малой частью своих запасов? Обещаю, что отработаю их летом.

Махнув рукой, Ильба удалился в дом, но вдруг снова показался оттуда с увесистым свертком.

- Возьми еще это! - крикнул он вдогонку Маура, уже уходившему по протоптанной в снегу тропинке.

Тот вернулся и принял у него ношу с недоверчивой улыбкой.

- Спасибо, дорогой Ильба, - склонил он голову, и вновь направился сквозь метель к далеким огонькам лучин в покосившихся хижинах на окраине деревни.

- Эх, добряк молодой хозяин, - с чувством вздохнул мой отец, наблюдавший вместе со мной эту сцену.

Он наконец наглухо закрыл деревянные створки оконца, затянутые пожелтевшим бычьим пузырем, и добавил:

- Если бы он навел здесь свои порядки, глядишь, и зажили бы припеваючи. Все, а не только богатеи. Ох, не судьба, видать, не судьба...

Я лишь печально кивнул, соглашаясь.

* * *

На смену тяжелой зиме пришла наконец долгожданная теплая и ласковая весна, с ее ясными солнечными днями и новорожденными цветами, весело проклюнувшимися из-под сугробов. Работы было хоть отбавляй – нужно было расчищать тропинки неподалеку от имения от поваленных вьюгой сухих деревьев, выводить на пастбища лошадей, измученных пребыванием в темной конюшне и изголодавшихся по свежей сочной травке, заделывать прохудившуюся от дождя и града крышу, закупать зерно для будущих посевов...

В свободное время мы с Маура все же успевали и развлекаться, а ближе к лету опять приехал Калимак, и на этот раз не один – за ним следовал мальчишка лет семи, крепко сбитый, румяный и круглощекий, с грушевидным лицом и прямыми русыми волосами.

- Это Ра́заль, - представил его Калимак. – Я за ним временно присматриваю.

- Я Ра́занул! – тут же возмутился тот, объявляя свое полное имя. – И ты за мной не присматриваешь, это я с тобой гуляю!

- Я тебя щас обратно в Зарак на телеге отправлю, будешь опять в платьице бегать, - пригрозил ему старший товарищ.

Тот насупился и зарделся, отворачиваясь.

- Каком еще платьице? – со смехом поинтересовался мой хозяин.

- Да его сестры постоянно в девчачьи шмотки наряжают, а в волосы ленточки и цветочки накручивают, - поведал Калимак. – Я его от этого унижения спас.

Мы все рассмеялись, разумеется, кроме самого Разаля.

- Зато они мне вкусные медовые коржи дают, когда соглашаюсь с ними поиграть! – обиженно сложил он руки на груди. – Мне это самому выгодно.

- Ну, значит, тебя за коржи можно заставить позориться, - заключил Калимак.

- Нельзя! – передумал тот, поняв, что сказал.

- Вы для того приехали, чтобы здесь перессориться? – остановил их Маура. – Может, чем-нибудь другим займемся?

- Давай в ножички, и с «кругом года», нас ведь как раз четверо, - предложил Калимак, закончив дразнить младшего товарища.

- Давай, - поддержал Маура.

Быстро собрав в путь узелки с завтраком, мы отправились на нашу излюбленную поляну рядом с опушкой.

- Надо материалов набрать, пусть каждый свои ищет, так быстрее, - проинструктировал Калимак. – Представляешь, Разаль летом родился, как специально, так что теперь у нас полный набор!

Этому варианту обычной игры в ножички меня давно уже научил Маура, но полноценно в него играть можно было только при наличии как минимум четверых участников, каждый из которых играл за «свое» время года, в которое родился, поместив в круг предметы, олицетворяющие этот сезон – голые сухие веточки или камешки для зимы; зеленые листья для весны; цветы для лета; небольшие плоды, ягоды или желуди для осени. Если же игра проводилась, когда зелени уже не было, то для осени можно было положить желто-красные листья, и тогда для весны полагалось сено, а для лета – заранее засушенные цветы.

Каждый из нас после недолгих поисков по лесу вернулся со своей добычей. Калимак расчертил на земле большой круг, и аккуратно сложил рядом со своим сектором темные жердочки, я положил у своего горстку сорванных листьев, Разанул насобирал цветков ветреницы, а Маура добавил оставшиеся от прошлогоднего осеннего урожая желуди.

- Красота, - подытожил Калимак.

Мы принялись за игру, метая медный ножик в землю и завоевывая друг у друга кусочки территорий. На каждый отрезанный участок клался символ того, кто его завоевал, а в конце подсчитывали, у кого их больше всего.

- Мы ночевать у ваших знакомых останемся? – поинтересовался Разанул, когда мы ненадолго прервали игру, чтобы перекусить.

- Только на одну ночь, - огорчил его Калимак, развязав свой узелок с печеными яблоками и сладкими сухарями. – С отцом обратно поедем, а не то скандал будет. Твои родичи и так уже талдычат, что я всякому плохому тебя учу. Хотя, как по мне, так лучше нормальная мужская компания, чем этот курятник. Квох-квох-квох, - прокудахтал он, видимо, изображая всех чрезмерно заботливых родственниц своего друга.

- Да уж, четыре сестры, мне вообще житья нет, - пожаловался Разанул. – Я с детства мечтал хоть об одном брате...

- У меня их трое, а толку никакого, - в ответ посетовал Калимак. – Твои тебя так балуют, что тебе грех жалиться. Мои плевать на меня хотели с детства. Вот старшая сестра меня любила, но я ее почти не помню, она в родах умерла, когда я совсем маленьким был.

- Моя мама тоже в родах умерла, - осмелился озвучить я.

- Да? Эх, беда какая, - с неподдельным сочувствием кивнул Калимак, удостоив меня вниманием. – А у тебя братья-сестры есть?

- И братья, и сестры, они все постарше и разъехались, кто куда, поэтому не так часто видимся, - поделился я.

- Ну да, выходит, мы все самые младшие в семье, - заключил Калимак, и осекся, бросив взгляд на молчавшего все это время Маура. – Прости, я не подумал...

- Все в порядке, - нарочито бодро кивнул его товарищ. – Давай, теперь твоя очередь.

- Ты правда никого из своих родных не помнишь? – печально спросил Калимак, снова берясь за нож.

- Нет, - покачал головой тот. – Я их никогда не знал.

- А как тогда ты знаешь, что осенью родился? Кто тебе это рассказал?

- Никто. Я так чувствую, - признался Маура.

- Ну ладно. Зато у тебя теперь приемный отец есть.

- Да, - согласился Маура. – И такие друзья есть, - он тепло улыбнулся нам с Разалем, и благодарно положил руку на плечо стоявшего напротив.

- Сопли-слюни, - поддразнил его Калимак в ответ на сентиментальность, и, сорвав с ближайшего куста белый цветок, воткнул его в густые пряди друга.