Доктор 2 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 24

Не буду спрашивать, что такое жёсткие стили каратэ, чтоб не усугублять. Дома посмотрю в интернете.

…

Здание генеральной прокуратуры. Одна из комнат для совещаний. За столом друг напротив друга сидят Бахтин и Генеральный прокурор.

— Олег, я тебя внимательно слушаю. — начинает собеседник Бахтина. — Что случилось?

— Пока ничего. Заходил Лёша, из гарнизонки.

— Это который на налогах сейчас? — наморщив лоб, вспоминает собеседник Бахтина.

— Да, он. Я ему отправил запрос на всю информацию по льготам в налогообложении за три года — для начала. Есть тонкость.

— Внимательно слушаю, — собеседник Бахтина снимает очки и крутит их в руках.

— Сергей Семёнович, Лёша не горит желанием педалировать процесс. Мы же с ним знакомы лично.

— Да я помню, вы же даже дружили. — проявляет осведомлённость собеседник Бахтина.

— Да мы сейчас как бы не ссоримся. Но тут — явный конфликт ведомственных интересов. Сергей Семёнович, в общем, Лёша почти что открытым текстом дал понять, что на них, как на государственную структуру, в этом вопросе мы рассчитывать не можем. Ну будет итальянская забастовка, с ответами нам чётко по закону в течение тридцати суток.

— Какие у него аргументы? — собеседник Бахтина смотрит вниз на очки, которые продолжает крутить в руках. — Он как-то обозначил свою позицию?

— Да. Лично он просто боится. А его люди, видимо, где-то замазаны. Там такие суммы, что им есть что терять. В случае, если мы начнём наводить порядок.

— Поня-я-ятно… Лёша, значит, слабоват в коленках, — собеседник Бахтина продолжает крутить в руках очки, глядя на них. — Не боец.

— Против таких денег и ресурсов воевать личной смелости мало, — угрюмо отвечает Бахтин. — Нужно верить во что-то большее, чем собственные личностные ценности. А Лёха — человек конкретный. Абстрактными понятиями, типа государственного курса, он отродясь не оперирует.

— Ну-ну, позащищай ещё… Олег, я так понимаю, ты пришёл меня предупредить?

— Да. — твёрдо говорит Бахтин, глядя в глаза собеседнику.

— Давай тогда сверим курсы. Это дело можем «недокрутить», если сверху поступит команда всё бросить, ты согласен?

— Если будет прямой приказ, не важно какой, — я его выполню. — Бахтин продолжает смотреть собеседнику в глаза. — В том числе — сдать или передать дело. Но я надеюсь, до этого не дойдёт. Я надеюсь, наверху хватит ума не отбирать у народа мечту в тот момент, когда только показали её самый краешек.

— Тут другое, — морщится собеседник Бахтина. — Без «папы» можем не потянуть. Если против нас объединятся.

— За такие деньги — считайте, против нас уже все объединились, — не отводя глаз, продолжает Бахтин. — Десятки миллионов. В месяц. Пересчитайте на год или три года. И это — небольшая часть. Общего пирога. В отдельной области.

— Вот именно… Без «папы» можем не потянуть. Но он сейчас — не у дел. По крайней мере, в это вмешиваться точно не будет.

— А его преемник? На него можно рассчитывать? — с явной надеждой спрашивает Бахтин.

— Я пока не разобрался, — честно признаётся собеседник Бахтина. — Слишком мало времени. Давай так… Мы — цепные псы. Наше дело — гонять всех, кто лезет за рамки. Закона, в данном случае. Потому — работаем. А там, будь что будет. Конкретно по этой теме предлагаю лично тебе с журналистами поработать, с интернет писателями, как их там…

— Блоггеры, — хмуро подсказывает Бахтин.

— Во, с ними, да. Ментам последний год общественное мнение, как инструмент, оч-ч-ч-чень хвост прикрутило. Может, получится и нам на него опереться? Кстати! Что там за анекдот у тебя со сносом забора? Я в интернете читал сегодня, но не стал ночью тебя будить звонком.

— То не у меня, то вообще в районке. Сейчас же совместно с архитектурой начата проверка законности сооружения капитальных заборов вокруг отделений полиции — с генпланом города больше половины не согласованы.

— И? — собеседник Бахтина закусил дужку очков и с интересом ждёт продолжения.

— Есть случаи нецелевого расхода средств: заборы без согласований. Есть случаи, когда деньги согласовывались, но забор без генплана и не согласован с Архитектурой. А в Южном при проверке оказалось, что на забор деньги вообще не выделяли и не тратили. Начальник отделения тот забор вокруг всего райотдела за свои построил.[3]

Собеседник Бахтина начинает смеяться, отводя руку с очками в сторону.

— И что дальше?! — спрашивает он сквозь смех.

Бахтин невольно заражается его настроением:

— А дальше наш сотрудник из районки вызывает бульдозер и начинает этот забор равнять. С землей. Так начальник отделения выскочил — чуть не под бульдозер кидался. Сносить не давал.

— А что за драка? — продолжает смеяться собеседник Бахтина.

— Ну наш — парень резкий, в юридическом вообще на заочном учился. Пока учился — во «внешке» служил, сержантом правда.

— Это, наверное, в «бей-беги»? — с явным интересом спрашивает собеседник Бахтина.

— Сергей Семёныч, ну ей богу! Не знаю! Дело надо смотреть, до того ли — выяснять, кем он служил?..

— Ладно, это я так… что дальше-то? С забором? — собеседник Бахтина даже подвигается ближе, с любопытством ожидая продолжения.

— Ну наш ему — по пузу… Когда тот его пузом отталкивать начал. Сам — в бульдозер, за рычаги: водила менжеваться начал, чего, дескать, ему в тёрки больших людей встревать. Тот мент пузатый — за табельное. Наш спрыгнул с бульдозера и то табельное отобрал. Потом, с табельным в руке, так ползабора и снёс.

— А-а-аха-ха-ха-ха, — собеседник Бахтина уже не скрывает своих настоящих эмоций. — Повеселили, у-у-у-у-ху-ху-ху-ху…

— Потом менты из дежурки вылезать начали, типа своего поддержать. — продолжает Бахтин. — Наш засадил два раза в воздух предупредитально. С криками «Закон — один для всех!»

— И-и-и-и-и… — собеседник Бахтина держится за живот и не может говорить. — А-а-а-а-а-аа… Оле-е-е-ег…И-и-и-и-и… — собеседник Бахтина никак не может справиться с конвульсиями смеха.

Бахтину тоже становится смешно и он тоже перестаёт сдерживаться, продолжая со смехом:

— Кто-то из ментов по отвалу бульдозера пальнул. У нашего тогда планка упала: укрылся за отвалом, но бульдозер не бросил. В общем, чекисты их разнимали… И забора там сейчас нет…

— И-и-и-и-и… уу-у-у-у… и-и-ихи-хи-хи-хи…

Котлинский высаживает меня возле дома. Пытаюсь открыть входную дверь своим ключом на тот случай, чтобы не разбудить Лену, если она ещё спит после работы. Но дверь снова закрыта на задвижку. Вздыхаю и звоню.

— Привет, — сияет улыбкой Лена, открывая задвижку. — Ого, зачем столько посуды? — она берёт у меня пакеты с кастрюлями и сковородками из «КОЛИБРИ» и несёт их на кухню.

— Отгадай с трёх раз, — начинаю веселиться я, окидывая кухню и коридор взглядом и наблюдая следы Лениной кухонной деятельности.

Испорченные сковорода, кастрюля и собранные в пакетик остатки салатницы стоят перед входом.

— Вот не надо инсинуаций, Мелкий, — морщит лоб Лена. — Если ты брал с запасом на случай, что я ещё что-то сожгу, то зря: это был первый и последний раз в жизни. Когда я занялась не своей работой, — и она вначале показывает язык, потом достаёт им кончик носа.

— Ничего себе, — бормочу. — И я так хочу.

Пытаюсь, вытащив язык, достать свой нос, но у меня не получается. Помогаю себе пальцами, стараясь дотащить язык до носа, но напрасно. Почему-то не хватает длины.

— А как ты это делаешь? — обращаюсь к Лене и вижу, что она все мои попытки снимает на видео. — Немедленно удали!

— Хи-и-и-и. Шанта-а-аж. Лови себя на ютубе, — и она со смехом исчезает в комнате.

Затем мы пять минут гоняемся друг за другом по квартире, пытаясь отобрать друг у друга её телефон и стереть запись.

В итоге, финишируем на кухне, где я быстро жарю банальную картошку с чесноком, копчёной колбасой и зеленью.

— М-м-м-м, хорофо, — говорит Лена, как всегда, не дожидаясь, пока прожуёт, когда мы вдвоём. — Точно, надо было просто картохи поджарить… И нафига я этот суп затеяла?