Доктор 2 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 68

— Сом, один момент до того, как я взял оружие, — говорю в то время как Саматов набивает две одинаковые обоймы. — Я ездил в другой тир с отцом Лены, меня даже на порог не пустили. Сказали, нет восемнадцати. Честно предупреждаю заранее, чтоб у тебя потом проблем не было.

— Не стоит беспокойства, — улыбается уголком рта Саматов. — Мы не частная лавочка, и проверки к нам не вхожи. А по нашему внутреннему регламенту, я имею право на любые действия по твоей подготовке после взятия под охрану, вплоть до обучения на крупнокалиберный пулемёт…

— А здесь и такое есть? — ухватываюсь за его слова.

— Нет, конечно. Зачем? — пожимает плечами Саматов, снова плодя загадки на ровном месте.

Чувствую, что слишком много вопросов лучше не задавать. Тем более тут, когда всё моё естество конфликтует с местными законодательством и обстановкой.

Саматов набирает на планшете управления какие-то команды и четыре мишени подъезжают на дистанцию около двадцати метров.

— Сом, а тут мишень разве не каждый себе вешает?

— Каждый себе. Но после себя всегда оставляет чистую. Вот мы с тобой сперва отработаем, потом заменим наши пользованные мишени на чистые, — терпеливо объясняет Саматов.

Странный порядок. Наверное, тут периодически тренируются те, у кого очень мало времени.

Саматов начинает стрельбу, явно рисуя какой-то узор на мишени. Балуется?

Пробую первый выстрел, второй, третий. Кучность хорошая. Ствол как ствол. Патрон явно слабоват, как на мой вкус, но в чужой монастырь…

Оставшиеся в обойме патроны выстреливаю быстрее чем за десять секунд. Попадаю, куда собирался.

— Эй, стой-стой-стой! — Взвивается со своего места Саматов. — Этот ствол не держит такого высокого темпа стрельбы, разобьёшь механизм!

— Извиняюсь. Не знал. — Пожимаю плечами, отодвигаясь на всякий случай от стола, на который уже выщелкнул пустую обойму и положил сам пистолет.

— Я от тебя не ожидал просто, — извиняющимся тоном говорит Саматов. — Очень неплохо отстрелялся для первого раза.

Не буду устраивать соревнования. Во избежание. А то бы мы тут посмотрели, кто из нас неплох…

Потом мы неспешным темпом добиваем одну коробку патронов.

— А есть что-то поинтереснее? — вежливо интересуюсь. — Чем вот эта статика?

— Например?

— Ну, в движении что-то? С нестатичными мишенями? С перемещениями мишеней по вертикали?

— В движении — соседний зал, но там надо выставлять обстановку, плюс счётчики попаданий на всех мишенях потом обнулять, это целое дело. Это не пять минут. Мы туда не пойдём. А мишени с перемещением по вертикали — можно в интерактивный тир, поглядеть настройки. Кажется, кто-то ставил такую дурацкую игрушку. Надо смотреть, — подозрительно смотрит на меня Саматов.

…

Через пятнадцать минут я, увлекшись, прохожу все задачи, которые Саматов ставит в интерактивном тире. Они в основном сводятся к быстрому поражению угрожающего элемента и к неповреждению соседних. Например, быстро среагировать на вооружённого человека в толпе, не задев остальных.

— Неплохо, — поднимает бровь Саматов. — Даже жаль, что нельзя дать оружие тебе. Где тренировался?

— Просто чувствую ствол, — уклончиво отвечаю.

Затем задачу выставляю я. И Саматов под моё хихиканье промахивается по трём синхронно атакующим его с воздуха целям, идущим с большим разносом по фронту. Вернее, поражает две из трёх, но не успевает перенести прицел на третью.

— Что за бредовая задача? — сводит брови он. — Какая практическая польза от такого упражнения? Сбивать в полёте летящие из толпы кирпичи? Так в такой обстановке нужно разворачивать щит и мотать оттуда скорее.

— Просто решил побаловаться, — улыбаюсь Саматову. — Мне говорили, что сюрпризы в жизни бывают самыми непредсказуемыми.

Просто задача не для этого мира. Три шипокрыла вполне в состоянии синхронизировать свои действия против одного стрелка, если он приближается к их птенцам в период гнездования.

— Кто бы спорил, — соглашается Саматов, — но я навскидку не могу представить реальных вводных для такой задачи. В рамках своей компетенции, по крайней мере. Давай чиститься после стрельбы. Вон там чистые мишени, замени за нами.

— А вот и Араб идёт, — говорю за три секунды до того, как дверь в ангар открывается и на пороге появляется Араб со словами:

— А я вас обыскался. Пришлось на центральный пульт звонить, узнавать, где вы.

— Как ты узнал, что он за дверью? — спрашивает Саматов у меня, не отрываясь от чистки оружия. Сам Араб стоит рядом с нами и внимательно слушает.

— Я же говорил вам изначально. Нервную систему вижу. Именно Араба запомнил, как лица запоминают. Тут рисунок тоже достаточно индивидуален, хотя больше похож на отпечаток пальца, а не на лицо, — объясняю ещё раз. — А я, кстати, вас хотел спросить. Араб, а как ты почувствовал того типа с инъекторами в подъезде напротив? Я чувствую биологические объекты, метров до двадцати, если нужно просто почувствовать. Но я его даже не заметил.

— Да резануло глаз, что на подъезде кодовый замок. А дверь приоткрыта. А потом ещё и движение увидел. Ну а уж когда стрелка полетела — ругнул себя за то, что долго присматривался, — объясняет Араб. — И давайте, раз так, кое-что проверим…

Мне завязывают глаза и следующие полчаса проверяют, сколько людей и на каком расстоянии я чувствую. Для этого Араб мобилизует несколько человек по внутренней связи.

— До семи — восьми метров уверенно, — итожит Араб через полчаса, отпустив остальных. — Количество, направление, дистанцию. Даже через препятствия типа стены. Видимо, двадцать метров — это на открытой местности. Тут, в условиях помещения, я двадцатки метров не наблюдаю…

— Наверное. Ещё намерения чувствую, особенно если агрессивные, — добавляю я. — Наш «пленный», например, явно не соответствовал намерениями своему выражению лица. Когда сидел у моего подъезда.

— Везёт же, — двигает бровью Саматов. — Мне бы так… С таким багажом с тобой теперь всё будет проще. Главное — не увлекаться, видел же сам сегодня, что на предельной для тебя дистанции либо за дверями возможны затыки. По-хорошему, надо понять, может ли эта твоя чувствительность падать в зависимости от различных факторов. От материала стен, например.

— Даже не знаю, — задумываюсь над его словами.

— Во-о-от, — назидательно поднимает палец Саматов. — С другой стороны, ни у кого и этого нет, так что есть с чем работать.

— Я, кстати, за этим и пришёл. Мы тут подсуетились уже, — начинает Араб, помогая нам убираться за собой в тире. — Котлинский позвонил тому, кто его с утра набирал. Твоя бывшая опекунша переводила, она уже тут, — бросает он на меня взгляд.

— И? — торопит его Саматов.

— Котлинский поведал той стороне сегодняшние события. Те, естественно, поначалу открестились, — рассказывает Араб. — А потом твоя опекунша взяла бразды разговора в свои руки. Называла какие-то фамилии, я их не знаю, понял только, что она им пообещала максимум проблем в Дубае. Если этот территориальный представитель у нас от соседей появится ещё хоть раз. Говорила, что она является единственной наследницей своей семьи, перечисляла какие-то активы за бугром, я специально не слушал перечень… И сказала, что не будет даже разбираться, кто прав, кто виноват. Просто употребит все доступные ей ресурсы против конкретно финансового директора и всех дальше по списку. А список фамилий возьмёт на их сайте. А чтоб не было недостатка личного состава, вербовочный пункт откроет прямо в Шардже, из числа пакистанских пуштунов и африканцев Нигерии.

— Это всё, что она пообещала? — со смешком спрашивает Саматов.

— Нет. Ещё говорила, что её отец лично попросит Аль Макрума выкинуть из Дубая вообще все представительства ХОСа, включая открывающееся производство медтехники.

— Блин, вы теперь в курсе всех моих раскладов. Даже неловко чёрт возьми, — честно признаюсь вслух. — Даже и не планировал ничего афишировать такого. И что Лена так заведётся, не знал.