Чёрные крылья зиккурата (СИ) - Ветер Морвейн "Lady Morvein" - Страница 21

Маркус мог бы сказать, что им дадут простыни — но не хотел.

— Целиком, — вместо этого сказал он. Голос его прозвучал неожиданно гулко, и Маркус сглотнул.

— Разрешите, я прежде помогу раздеться вам, мой господин, — елейный голос Рианы ничего хорошего не предвещал. И тем не менее, отодвинув в сторону рабыньв, она опустилась на одно колено у ног Маркуса. Взялась за ногу патриция и принялась стягивать второй сапог.

Глядя на льдистые глаза, смотревшие на него снизу вверх, Маркус отчётливо ощущал, как неумолимо напрягается его тело. Грудь Рианы медленно и сильно вздымалась, однако дыхание её замерло в один миг, когда взгляд скользнул от лица патриция вниз к животу и замер там, где под штанами уже набух солидный бугор.

Маркусу не было неловко. Напротив, он с любопытством наблюдал, что Риана станет делать теперь. Скрывать свои желания не было смысла — Риана должна была знать, что они есть. А в глубине души Маркус надеялся, что они обрадуют его бесстрашную рабыню. Многие рабыни мечтали, чтобы господин приметил их. Валькирия или не валькирия — всё равно. Но Маркус хотел большего. Хотел увидеть ответное пламя в этих вечно-холодных глазах.

Однако Риана, казалось, ещё сильнее заледенела. Она больше не поднимала глаз — стягивала с патриция один предмет одежды за другим так же чётко и равнодушно, как до того — свои.

Когда Риана освободила его от шёлковых нижних штанов, и Маркус оказался ещё более обнажён, чем его невольница, он поймал валькирию за плечи и потянул вверх, заставляя встать. Ловкая смена позиции позволила ему будто бы невзначай прижать невольницу к себе, придерживая за поясницу одной рукой. Обнажённая плоть при этом уткнулась Риане в бедро.

— Чувствуешь? — спросил он, склоняя голову к плечу Рианы и касаясь дыханием её уха. Пленница слабо вдрогнула. Маркус ликовал. Несколько мгновений он раздумывал, не продолжить ли атаку. Плечи Рианы дрожали в его руках, и Маркус решил, что время ещё не пришло.

— Я не собираюсь тебя принуждать, — сказал он.

— Немалый дар со стороны того, кто держит в руках мою жизнь, — выдавила Риана не глядя на него.

Маркус чуть отстранился, пытаясь поймать её взгляд, но это ему не удалось.

— До сих пор мне не отказывал никто.

— А у меня нет и не будет возможности вам отказать… господин.

Слова валькирии прошлись по коже наждаком. Маркус с трудом сдержал яростный рык.

Он не стал ничего говорить — просто выпустил Риану из рук и, отвернувшись, потребовал простыню.

Зал, в котором они стояли, имел три стены. Место четвёртой занимал проём, за которым на солнце сверкал бассейн, размером походивший на небольшое озеро.

Широкая мраморная лестница вела из глубины бассейна дальше, в центральный зал. Крышей ему служил купол такой высокий, что разглядеть потолок удавалось с трудом. Огромные полукруглые окна располагались вдоль стен. Стёклами им служили вставленные тончайшие перламутровые пластины, помещённые в изысканные бронзовые переплёты.

Сами стены были сложены из полированного мрамора, плавно переходившие в купол потолка. Потолок удерживали восемь пурпурных гранитных колонн. В полукруглых нишах по обе стороны зала стояли гигантские мраморные колоссы.

Маркус для начала намеревался расположиться здесь. Он присмотрел себе пару скамей и уже собирался сесть на одну, когда увидел Санта, стоявшего в дальнем углу в окружении кучки других вельмож.

Секунду он прищурившись смотрел на него, а потом молниеносно схватил Риану за плечо и подтолкнул вперёд, в узкий изогнутый проход, который вёл в кальдарий — горячие бани.

Этот зал был круглым. Вокруг центрального бассейна подобно лепесткам цветка расположились ванны с горячей водой. Вдоль стен тянулись ниши с мраморными ложами. Смуглые прислужницы разминали спины лежащим в ваннах посетителям.

Маркус размышлял порядка нескольких секунд. Он с удовольствием запихнул бы свою валькирию в одну из этих ванн, чтобы со всей ответственностью исследовать её спину — сначала пальцами, а затем, возможно, и губами. Он даже отступил на шаг назад, чтобы получить возможность поподробнее изучить эту часть тела рабыни.

Потом вздохнул и направился к ближайшему лепестку, а затем стал погружаться в него сам. При всей соблазнительности этой идеи, Маркус должен был признать, что будет выглядеть весьма несуразно, отмывая в общественной бане собственную рабыню.

— Твоя рука уже зажила, — отметил патриций, медленно опускаясь в воду.

Риана, поколебавшись, опустилась на камень у него за спиной.

— Это так, — согласилась она. — Спасибо тебе, что позаботился обо мне. Любому другому… было бы всё равно.

Маркус через плечо бросил на неё внимательный взгляд.

— Мне было приятно, — сказал он. — Возможно, теперь и ты позаботишься обо мне?

— Я не вижу раны на твоём плече, — сказала Риана, однако поразмыслив, протянула руку и коснулась плеча Цебитара.

Она разглядывала безупречно гладкую кожу. Даэв казался выточенным из лунного камня и, если бы Риана не знала, что имеет дело с врагом, ей было бы очень трудно бороться с желанием наклониться и поцеловать это ровное плечо.

— Что я должна делать? — не замечая незнакомых бархатистых ноток в собственном голосе спросила она.

— Мне нравится, что ты делаешь сейчас, — сказал Маркус и накрыл её руку своей. — Но, если не хочешь, чтобы посторонние обратили на нас внимание, лучше возьми губку и благовония вон там, — Маркус указал на стоящий у покрытой барельефами стены шкаф.

Риана дёрнулась, намереваясь встать, но рука Маркуса задержала её. Патриций быстро поднёс пальцы валькирии к губам и поцеловал. Зелёные глаза его при этом внимательно смотрели на валькирию снизу вверх, так, что ту с ног до головы пробила дрожь. А Цебитар ещё несколько мгновений прижимал к лицу понравившуюся ему ладонь и только затем выпустил её.

Риана сделала глубокий вдох, успокаивая взбесившееся сердце.

— Могу я узнать, чего ты добиваешься от меня? — спросила она.

— В данный момент — чтобы ты добыла губку и занялась моей спиной. Иди. Я буду ждать тебя тут.

Риана отправилась выполнять приказ, а Маркус откинул голову назад и лежал, разглядывая небо сквозь округлое отверстие в потолке — туда, наверх, поднимались клубы пара. В помещении было жарко, а в обычные дни Маркусу не слишком нравилась жара. Но она расслабляла и, представляя, как его размякшего тела будут касаться руки столь желанной рабыни, Маркус с трудом сдерживал улыбку.

«Странный каприз», — думал он, — «И странная рабыня». Маркус умел добиваться своего, но, как правило, у него не было нужды тратить на свою добычу слишком много сил. Звенящий холод, окружавший Риану, пробуждал в его сердце давно забытый азарт.

Вернувшись, Риана снова присела в изголовье его ванны и, отложив в стороны набранные купальные принадлежности, взялась за волосы Цебитара, чтобы отодвинуть их в сторону.

Она впервые получила возможность прикоснуться к этим волосам, которые с таким тщанием ежедневно укладывали и расчёсывали при ней. От чёрных прядей исходил едва ощутимый нежный аромат, так что хотелось склониться ниже и поднести к лицу, чтобы по-настоящему вдохнуть этот запах, так контрастировавший с внешностью его владельца.

Риана напомнила себе, что перед ней даэв, и вместо того, чтобы делать подобные глупости, осторожно, против воли стараясь не причинить вреда, завязала волосы Маркуса узлом.

— У тебя заботливые руки, — не преминул отметить патриций, отчего в груди Рианы всколыхнулась злость, но она тут же уняла её.

— Боюсь, ты ошибаешься, — сухо сказала она и, взяв флакончик с маслом, вылила немного на ладонь, — я не гожусь для того, чтобы приносить удовольствие и ласкать. Моё дело — только война.

Она помолчала, а затем нерешительно произнесла:

— Я выбрала для тебя фиалку. Не знала, что ты предпочитаешь лилии… это подойдёт?

Маркус улыбнулся, однако Риана, к счастью, не видела его лица.

— Подойдёт, — сказал патриций, — мне будет интересно узнать, каким ты воспринимаешь меня.