Ныряльщик за жемчугом (СИ) - Фомина Фанни - Страница 18

Когда Джерфид проснулся, уже наступило утро. Окна, аккуратно прикрытые жалюзи, пропускали минимум прохладного осеннего света, ровно настолько, чтобы не резал глаза, но позволил осмотреться. Всё было на месте: кресла, столик с бутылкой и парой бокалов, плакаты на стенах… больше в комнате не было никого. Поняв, что остался один, он перекатился на кровати, достал подушку, здорово мешавшую где-то в районе поясницы, расправил запутавшийся в коленях плед, потянулся всем телом и с удовлетворённым вздохом распластался по атласу простыни. Хорошо! Да уж, это вам не «скромно, под одеялом, чтоб никто не слышал, и ты сам не видел». Если эта комната без звукоизоляции, то слышно было на два соседних этажа. А впрочем, какая разница. Пусть завидуют. Срочно, срочно всех аморфных девиц, жеманящихся лишний раз протянуть ручку куда надо и отодвинуть ножку в сторону (а потом ещё ждущих неземного восторга!) в обязательном порядке на курсы к хорошему опытному любовнику! Чтобы поняли и осознали, как должно быть, и больше не заикались на тему «ой, я так не хочу, это так пошло…» А будут капризничать, пусть сидят нецелованные! Джер рассмеялся, представив длинную очередь бывших пассий, толкущихся и галдящих в ожидании «урока правильного поведения в постели от мистера Адама Фирсена». Авторская методика, стопроцентное действие. Как там Ясмин сказала? Ходячий источник феромонов.

Мысль о сестре оказалась весьма некстати. Почему-то вспомнился разговор с её приятелем Котом. На что он намекал? «Она изменилась» — что это значило? Может просто нашла себе парня по душе? Или увлеклась какой-нибудь новой творческой идеей, пока брат беззаветно предавался упоительным сумасбродствам в компании их феерического знакомого? На что намекал этот чёртов Кот, говоря «там всё серьёзно»? Просто домыслы парня с весьма богатой фантазией или… может, он правда что-то видел, а сказать поостерёгся? Они никогда не были приятелями, может Кот что-то знает, но побоялся закладывать подругу? Господи, ну не влюбилась же она, в самом деле, в Адама? Не может быть, не похоже на его рассудительную, хладнокровную сестру — влюбиться ни с того ни с сего в человека, которого она дай бог пару раз видела. И то, как Джер успел заметить, общались они скупо, скорее обрывками фраз. Неужели этого хватило? Тогда, как говорят безграмотные приятели, «грубо говоря, но мягко выражаясь», это полный…

Хорошее настроение как корова языком слизала, Джерфид приподнялся на кровати и сел. Все мысли тут же вынесло из головы так как мышцы горестно застонали, напоминая о прекрасно проведённой ночи, и хором попросили вернуть их в прежнее расслабленное состояние.

— Твоюжмать, — от души пожелал в пространство Джер, встал и пошёл одеваться.

Выходя в коридор, он ощутил приступ нерешительности. Глупая мысль «а вдруг Адам не заплатил за номер» сменилась ещё более глупой «а вдруг я на кого-то наткнусь в коридоре». Кому какая разница, что за парень идёт по коридору мотеля, он, признаться, не подумал. Однако коридор безмолвствовал. Где-то за приоткрытой дверью копошились, негромко переговариваясь, уборщицы, больше никаких признаков жизни. Никто не караулил за углом, никто не прятался в тени фикусов, и даже лифт быстро явился на зов. В холле тоже было пустынно, так что Джер поскорее выскочил на улицу и, не оглядываясь, пошёл прочь, ёжась от промозглого осеннего ветра.

День прошёл, протянулся съеденный сутолокой чувств и ощущений. Позвонил приятель, напомнил, что на вечер назначена репетиция. Джерфид поудобнее устроился на промятом диване в своём углу квартиры, которую они коллективно снимали, и проблеял что-то одобрительное, заранее зная, что никуда не поедет. Надо было позвонить Ясмин. А лучше, конечно, встретиться, и самому посмотреть, как сестрёнка «изменилась», раз уж Кот так говорит. Встречу он благоразумно назначил на завтра, ибо всерьёз подозревал, что в данный момент больше всего похож на кисель. Довольный такой, хорошо повеселившийся кисель. Вишнёвый.

— Да, давай, давно не виделись, — согласился с ним из телефонной трубки мелодичный голос.

Показалось, или как-то уж чересчур расслабленно и равнодушно она говорила?

Промелькнула шальная мысль спросить у самого Адама. Ну, не прямо в лоб, конечно, а так — позвонить, намекнуть, просто свернуть разговор в нужное русло. Джер даже достал мобильник и набрал номер, но в трубке подозрительно долго не было гудков — вероятно Адам спустился в метро. Парень посчитал это знаком свыше и положил бесполезную трубку. Больше никому не надо было звонить, никуда не нужно ехать. Он перевернулся на другой бок, диванная пружина немедленно начала давить в правое бедро, и щёлкнул пультом телевизора.

Лёгкие пальцы чутко порхали над листом, изредка задевая самыми кончиками бумагу.

— Ты перешла с портретов на абстракции? — попытался подначить сестру Джерфид.

— Нет, просто твой портрет у меня уже есть, — улыбнулась Ясмин, и подняла на брата весёлые глаза. — Смотри, как славно получилось.

На наброске узор тонких, кое-где дева заметных линий сплетался в продолговатые ленты — не то ветер, не то горящее пламя, и в них скорее угадывались, нежели читались контуры женского тела: обнаженного, правильной скрипичной формы. Несколько непропорционально крупных листьев, разбросанных в художественном беспорядке, призваны были скрыть неподобающее.

— Ого! — Джер присвистнул, может быть, даже слишком громко, потому что за соседним столиком на него неодобрительно покосилась пожилая фрау. Осенний холод загнал всех посетителей внутрь и без того маленьких кофеен, вынудив довольствоваться принципом «в тесноте, да не в обиде». Он смущенно кашлянул и сделал вид, что всецело поглощён своим горячим капуччино, тщетно пытаясь понять, что же в конце концов не даёт ему покоя.

— Как ваша постановка? — спросила Ясмин, переворачивая страницу.

Джер даже не сразу понял, о чём она говорит, потом спохватился:

— Нормально… то есть не знаю, я вчера прогулял.

Она усмехнулась, пожала плечами и взялась за новый набросок.

Джер внимательно её разглядывал. Открытое, беззаботное лицо, тени ресниц доверчиво замерли, губы подрагивают в лёгкой полуулыбке… чёрт возьми, он впервые подумал о том, что его сестра красива! Словно почувствовав его взгляд, она встрепенулась:

— Ну ладно, вчера ты прогулял, а вообще?

Обычно Ясмин относилась к его увлечению скептически, вторя родительскому мнению.

— Неплохо, неплохо, — он даже не смог придать себе хоть сколько-нибудь самодовольный вид.

— Молодец, — похвалила сестра.

Кот был чертовски прав. За вежливым благожелательным разговором ни о чём таилась настоящая загадка, таинство, нежно хранимое и оберегаемое, заставляющее любого посвященного сиять изнутри… говоря проще, девочка была счастлива. И только слепой мог бы этого не заметить. Чувствуя себя кромешным идиотом, и уже представляя, как неповоротливый язык, вдруг превратившийся в котлету, неловко и бессвязно ворочается во рту в поисках нужных слов, Джерфид начал задавать вопрос, ради которого, собственно и пришёл.

— Яс… мм… не-мм…

— М-м? — удивлённо приподняла бровь Ясмин. Изящное воплощение любопытства.

— Я, — Джер сглотнул и снова заткнулся. Потом, костеря себя последними словами, всё же вытолкнул из горла неловкий комок, — хочу спросить, ты… сейчас встречаешься с кем-нибудь?

Что должна сделать на такой вопрос младшая сестра? Фыркнуть разгневанной кошкой, может, запустить в него мятой бумажкой, обозвать прилипалой и выругать за нос, который дражайший братец вечно суёт куда не следует… Ясмин, которую он знал всю жизнь, поступила бы именно так.

— Я не скажу, — спокойно и ровно проговорила девушка, сидящая напротив.

Неужели, действительно Адам? А может быть нет? Тьфу, пропасть, да всё же совсем просто — на самом деле это Кот! Джер почувствовал, что тихо сходит с ума. «Взять Адама за шею, — от одной мысли внизу живота тянуще кольнуло, но Джер зло дёрнул уголком губ, отгоняя привидевшееся, — взять за шею и тряхнуть разочка эдак три. Или пять. Пока не скажет, что у него с Ясмин. И если что-то было — сломать к чёртовой матери нос. И кое-что ещё заодно».