Князь Угличский (СИ) - Уточкин Владимир Николаевич - Страница 23

— Вон оно как, желаешь, как древний царь врагов издаля разбить? — Вопросил боярин.

— Коли он смог, почто мы не можем? Надобно только сделать много пушек для поля, боле, чем у врага и сильно лучше. А чтоб дешевле было, оставить три-пять калибров для поля и все пушки одного калибра одинаковые, да легкие сколь можно.

— Мастера-литцы каждую пушку лепят да льют с тщанием, да красотами разными месяцами. Оне новые гарматы будут двадцать лет соделывать! Чтоб много их было.

— Красоты на стволах это лишнее. Нам на пушке не женится. Надобно, чтоб стреляла справно, да в цель. А дабы соделать огненный наряд скорее, построим мануфактуру со станками. И лить надобно одинаковые болванки цельной бронзой, бо опосля точить на станках, дабы было одинаково все снаружи и внутри. Станков можно соделать сколь нужно много. Одна пушка в месяц — один станок. Две пушки — два станка, хоть десять. Так за год по силам хоть сотню пушек расточить. Трудность только соделать станок, да обучить людей. Ты окольничий как получишь ядра от ковалей к свейским пушкам, так постреляй из них по целям, да из нашенских також. И запиши все как есть. Будем с тобой опосля думать каковые меры стволов оставить в войсках.

После разговора с боярином оправился к мастерским. Кузнецы на домне, отлили рельсы, не все получились одинаковыми и вышли тяжелее, чем я рассчитывал.

— Вельми много пустой работы ручной. — Пожаловался Савельев. — Работники руками да нехитрым инструментом доводят детали друг к другу. Четыре рельсы с великим трудом друг с другом створили. Думаю строить таковую дорогу длинную немочно нам.

— Ты Федор голову то не опускай. Здесь ты в сухости да тепле, люди у тебя умелые да быстрые. Тебе надо придумать, как сделать дорогу быстро, да записать, чтоб простые крестьяне под умелым головой могли строить эту дорогу. Например, в теплом сухом сарае трудники готовят кусок пути в шесть сажен, чтоб все части друг к другу роднились, опосля вместе вяжут и крестьяне на дороге просто раскладывают шпалы да рельсы и крепят. Бо чтоб работы дурной было меньше, скажу тебе новый инструмент.

Про пневматический инструмент я вспомнил недавно. Что там надо? Сжатый воздух? Сделает Федор насос от паровика. Баллон металлический? Не вопрос, скуют ковали из пластин, только дай задание. Манометры по моей подсказке Савельев давно на паровики ставит, так же как и аварийный клапан. Шланги резиновые? Кожаные не хуже. Машинка шлифовальная? Покуда у нас станков токарных не было, дело несбыточное, а сейчас за неделю сделают. Точильный камень только надо сработать с запасом. Коли все это сделать, бессмысленной работы будет в десятки раз меньше.

Об том я Федору и рассказал. Он удивился, конечно, но заявил, что ему эта новина подойдет. Её также продать можно тому, кто по железу много трудится.

Потом показал оси с колесами из дерева, установленные на рельсах.

— Вот княже, таковые колеса хочу соделать на паровоз. — Колеса получились, где то аршин в диаметре, были они соединены тягами меж собой и вращались синхронно.

— Ты голова. Тебе виднее. Построй поскорее каркас, на коем будет котел стоять, легче станет придумать, что далее творить.

— Сделаю княже вскорости. Яз тебя оповещу.

Бумажная мануфактура была почти готова. Ждали груз льна-сырца. По заказу мастера Вебера была изготовлена мельница для измельчения льна, большой котел с герметичной крышкой и мощными запорами, чтоб варить бумажную массу под давлением. Чугунные валки, сита, бутыли с конопляным маслом и ещё куча всего. По свежее отстроенному сараю бегало семь мальчишек да несколько мужиков. Первую бумагу Бруно обещал через неделю после доставки кудели.

Бумага в Москве стоит шесть московских сабляниц или три новгородские копейки за десть — двадцать четыре листа. Если мануфактура будет выделывать двести листов в день, то есть двадцать четыре копейки, то в год она даст около семидесяти рублей, минус материалы зарплаты и прочее. Короче пятьдесят рублей. Мастеру положили двести рублей. Однако убыток. С другой стороны бумагодельня это бонус, главное льноткацкая мануфактура, или можно вчетверо увеличить мануфактуру бумажную.

У оптика Иоганна Зилингера было очень тихо. Длинная светлая изба с большими окнами, выходящими на юг, имела просторный двор и была огорожена сплошным забором. На лавках за столами сидели несколько мальчишек и однообразными движениями шлифовали заготовки.

— Как дела Иоганн? — Спросил я немца.

Тот на ломаном русском языке мне ответил:

— Плехо книаз. Сии дер юнге — малчики, грозе не спокойны. Работа с гласес стеклом грозе лейсе тихая.

— Может тебе девочек дать в работу они поспокойнее?

— Найн, медхен думм. Глупые. Пусть малчики.

— Когда сделаешь мне линзы, коии яз тебе заказывал?

— Через седмицу, книаз будет готов.

— Мальчики слушайте меня. — Обратился я к недорослям. — Трудитесь, во всем слушайтесь уважаемого мастера Иоганна Зилингера, да все подмечайте, как станете мастерами каждому дам денег на свою мастерскую.

Значит, я неделю ни кому не буду нужен. Надо вплотную заняться второй книгой по медицине, ах да, ямчужные дела и оружейники Тулы. Пришлось опять возвращаться к боярину Лапушкину.

— Боярин, запамятовал яз об ямчужных делах да тульских оружейниках с тобою обговорить. — Обратился я к окольничему. Тот с дороги собирался отдохнуть.

— Об чем сказываешь?

— Надобно нам соделать так, чтоб огненное зелье во всех пороховых избах было едино по силе своей, бо внегда из пушек зачнут палить, на разные дальности будут лететь ядра. Да научить мастеров выделке большей доли ямчуга надобно такоже. Да тульским оружейникам указать, как выделывать железо в домнах великих, да мастерить пищали единые с угличским обычаем. Что ты думаешь?

— А об чем тута думать? Прикажу, пущай придут, да лучшую манеру работы учат. Оне государевы люди, бо мы с тобою первые над ими. Како скажем, так и соделают. Сё воинское дело, тута шутковать некому. Коли кто портачит и кнута изведает и на дыбе могет повиснуть. Ступай княже с богом яз сеунчей зашлю кому надо, бо дело твоих мастеров станет обучить сих людишек. — Безапелляционно заявил окольничий.

— Яз прикажу ключнику выдать денег прогонных для мастеров. Ты мне бумагу подай кому сколько, яз опосля с Бориса Федоровича стребую.

— Ни к чему баловать. Сами доедут.

— Мне сказывали дворяне, бо долги случаются за казной государевой воинским людям. Яз про то говорить не желаю, аще хочу твердо знать, бо приедут мастера без задержки. Посему выдам денег, кому и сколько скажешь. Это государево дело и яз не желаю из-за копейки время золотое терять.

— Ты что княже войну скорую ждешь?

— Нет покуда. Но чем раньше зачнем готовиться, тем лучше.

Через две недели заработала бумагодельня. У нас появилась собственная бумага. Отбеливание бумажной массы хлоратными соединениями дало снежно белый цвет. В этом времени ни у кого такого продукта не было. Выделив часть выделываемой бумаги на удельный двор, остальное повелел отправлять в Углич на типографию, а также на продажу. Приезжие торговые гости дивились на белизну и качество, и рядились делать покупки бумаги большими партиями. Видя такой спрос, дал задание построить Бумажный двор на окраине Устюжны, чтоб выделывать бумагу на сотни рублей в год. В связи с экономическим спадом из-за засухи безработица в Устюжне выросла, так что людей на новую фабрику хватит с излишком. Всем купцам, кто пожелает, пообещал продать метод производства бумаги, для основания бумагоделен в других городах. Сложных технологий в Московском царстве практически не было, почти все продукты глубокой переработки завозились из-за рубежа.

Ждан продал четыре самоходных струга. Купцы, видя, что льда на реках нет, пригнали к Устюжне с дюжину кораблей, и на паровые буксиры уже стояла очередь.

Оптик Зилингер наделал мне два десятка различных линз. С помощью простого перебора я подобрал схему зрительной трубы с оборачивающей системой. Теперь требовалось создать мануфактуру по её производству и снять сливки с рынка. Как мне сообщил Джакман на мои расспросы, подзорные трубы здесь не известны, как и телескоп. Телескоп сделать проще, оборачивающей системы не надо. Закажу мастеру Иогану большую линзу, сделаю телескоп и жене подарю. Она у меня умница, пусть порадуется.