Князь Угличский (СИ) - Уточкин Владимир Николаевич - Страница 8

Федор Иоаннович подошел к ящику, посмотрелся в прислоненное к стене зеркало и удивленно вопросил:

— За ткацкие станы вельми благодарен, бо откель ты смог добыть этакую красоту небывалую?

— Великий государь, стекла оконные и зерцала сии приуготовлены на моей мануфактуре в Угличе. Для московского двора, по воле твоей, могу выделывать их, сколь пожелаешь!

— Угодил, — царь обратился к Годунову и свите: — Зрети бояре, каков мой брат, удалец. Во всех царских дворах нетути таковых зерцал. Немцы от зависти удавятся, схизматики. — И заразительно рассмеялся. — Прости Господи! — Перекрестился он тут же.

— Рад я, что смог услужить тебе государь. В Угличе есть у меня мастер сабельный коий выделывает мечи харалужные, не хуже персидских. Прими в дар, великий государь сделай милость, и ты Борис Федорович, и я с поклоном передал две сабли, украшенные серебром. — Позволь поднести тако же тебе и Борису Федоровичу пищали новоманерные, выделанные на моей мануфактуре в Устюжне Железнопольской. — Дворяне постельничего боярина подали разряженные ружья, отделанные серебром. — Сии пищали выделаны с особым тщанием работными людьми снаружи и внутри. Тако же имеют прицел, — я указал на устройство, — с помощью коего можно метко стрелять на большие дальности, нежели лучшие немецкие рушницы. Мои удельные дворяне, старые бывалые воины, испытали сии пищали и весьма хвалили. Есчо хочу донести до тебя и Бориса Федоровича, бо розмыслы моего удела по изготовлению селитры, превзошли всех мастеров, повысили выход сего зелья во много раз и сотворили порох на треть сильнее прежнего. Тако же для твоих государь воинских людей могут выделывать его в любых мерах.

— Вон оно как? Борис Федорович, ты слыхал? Велю, проверь пищали и пороховые избы брата моего. Коли истинно сие, мы князю угличскому Дмитрию пожалуем горлатную шапку и оружейные мануфактуры царские отдадим под его руку!

— Благодарю великий государь, Борис Федорович яз готов сей же час тебе все тайны открыть на пользу царства Московского. Государь, бояре именитые, вот лучшие мои воины потешные, осилили оне науку воинскую и показали себя лучшими стрелками. — Я указал на десяток потешных, которые стояли в двух шеренгах с их головой Юшкой Отрепьевым.

— Молодцы, прям стрельцы царские, токмо отроки безусые. Эй кто-нибудь подайте десяток угорских. — И царь каждому вручил по золотому.

— Последняя моя затея государь — я подвел его к паровой машине, со стоящим рядом с ней Саввой. Как только Федор Иоаннович с боярами подошел ближе, Савельев бухнулся в ноги.

— Велю встань. — Обратился глава государства к литейщику. — Что это за механика такая?

— Се государь паровая машина коея может круглый год вращать валы на мануфактурах, за место водобойных колес. А построена она литейщиком твоего пушечного двора Федором Савельевым.

— Ты сработал? — Обратился царь к Савве.

— Я великий государь.

— Борис Федорович проверь затею сию, коль увидишь в ней пользу, велю сего мастера наградить и поставить головой.

— Абие порадовал ты меня брате. Иной раз месяцы бывают впусте, або зараз столь новин чудесных. Заслужил наш жених красавицу невесту! На когда назначил ты свадьбу Борис?

— Через два дни государь. — Ответил Годунов.

— Что же брате, дарами хитрыми потешил ты меня. Не запамятую, отдарюсь. Но ныне пора мне в кремль возвертаться. Службу стоять. — Царь подал мне руку. Я приложился, и он убыл с боярами в резиденцию.

Обессилено присел прямо на паровик. Эта презентация выпила все эмоции. Потешные сломали строй подошли кланяться. Кто мог подумать, что княжеская затея принесет столь пользы: каждый минисолдат освоил грамоту, счет, получил основы воинского дела, а уж честь царская в виде угорского. Тех балбесов, что отказались от угличского потешного войска отцы до смерти шпынять будут.

Савельев подошел:

— Спаси тебя Христос князь. Прости, не верил яз твоим бахвальствам про царя! А ныне честь великая, да государь посулил головою поставить.

Потешных отпустил гулять в Москву, Федора же устало пожурил:

— Федор, Фома ты не верующий, знаешь ли, главное богатство на Руси каковое?

— Каковое?

— Люди умелые да смекалистые Федя, люди!

У того заблестели глаза от слез, такого нынешние князья да бояре ни в жизнь не скажут. Он, молча, поклонился и ушел.

На следующий день с имения вывезли подарки царю, а на двор зачастили бояре, да именитые торговые гости. В основном все хотели купить оконное стекло да зеркала царские для теремов своих, но некоторые интересовались сабельным мастером, а кто-то хотел ружье как у царя. Я всем пообещал товары в скорости, но оговорился о ценах: де торговлей занимается ключник мой Ждан. Присылайте, мол, тиунов своих они дело сладят.

За день до свадьбы снова приехал Годунов. После приветствий перешел к делу:

— Царь и великий князь всея Руси оказывает нам великую честь. Повелел обкручивание и брячину свадебну провесть в Большой Золотой палате, оную Грановитой такоже рекут. Тако токмо цари свадебку играют. Государь вельми удоволен твоими дарами и вежеством. Тебе княже ничего делать не надо, чего понадобится то яз сам обскажу. Олафу кому надоть от твоего имени поднесу, або ты в делах столичных совсем дитё. Одежу деля свадьбы тебе в вечор ныне пришлю. Не доверяю яз твоим холопам. — Покуда обсуждали свадебный чин, во дворе раздалось шипение и ритмичный стук. — Что сие деется?

Мы с боярином вышли на крыльцо. Федор Савельев, как приехал Годунов, по моему знаку раскочегарил паровик. Теперь он ритмично двигал кривошипно-шатунным механизмом и впустую вертел шкивом.

Годунов посмотрел, плюнул и вернулся в горницу. Я показал Федору, что все в порядке и паровик можно гасить.

— Не ко времени баловство! — Пожурил меня будущий тесть. — Ныне думай токмо або свадьбе. Абие обкручивания поведут вас в Благовещенский собор на венчание, опосля обратно в Золотую палату на свадебный пир, молодым ести и пити обычай не велит, тако ты с вечера обильно яств вкуси, дабы не алкать кушаний голодным оком. Государь опочивальню вам отделил в царских палатах на перву ночь, бо не по обычаю дочь из отцовского дома забирать и до почивальни обратно в тот терем вертаться. Тысяцким твоим будет Васька Шуйский сын Иванов, мне ровесник, человек он пустой, но знатен вельми. Держи себя строго, чести не урони. Своих дворовых не бери, на брячине собрались зело вятшие гости, худородным там бысть невместно. Ну, помогай Бог! — Годунов перекрестил и отбыл.

Наутро началась суета. Понаехало множество нарядных дворян, никого из которых я не знал, позже прибыл в золоченой карете невысокий ростом боярин в богатых одеждах и горлатной шапке. Где-то я его видел. Поздоровался небрежно, не представился. По спесивому и недовольному виду я понял, что он думает, что его и так все должны знать. Это оказался князь Шуйский, он видимо был не рад, назначению распорядителем на свадьбе незаконного царского сына. Потаскался по двору, брезгливо осмотрел паровик с закопченной топкой.

Ждан с прислугой помогли одеться. На шелковое исподнее, темно синие штаны, зеленый с золотой нитью кафтан, и красные сафьяновые сапоги, сверху надели охабень с длинными, почти до земли рукавами. Хорошо в рукавах были прорези, а то ходи целый день без рук. Охабень с большим отложным воротником был так плотно заткан золотыми нитями, что узор казался не читаемым. Шапки не подали.

Ближе к обеду в карете с Шуйским отправились в кремль, свадебные дружки ехали верхами вослед. Двигаясь по Знаменке, по Боровицкому мосту, миновали ряд укреплений и через Боровицкую башню попали в краснокирпичную крепость. Среди деревянных строений кремля изредка попадались каменные здания, в основном храмы. Подъехали к Грановитой палате, влево от неё тянулся длинный переход с богатым входом. К карете подбежал прислужник и что-то сказал Шуйскому. Тот кивнул и дал мне знак на выход. По Красной золотой лестнице, примыкавшей к палате, мы поднялись по ступеням, покрытым коврами, с тремя площадками-отдыхами, где на перилах сидели золоченые каменные львы, и повернули на право, следом шла свита жениха. В просторном прямоугольном помещении, именуемом Святыми сенями с искусным декором стен, стоял церковник со служками, сильно пахло курящимся ладаном. Боярин подвел меня к священнику. Тот благословил и дал знак на открытие дверей. Затем вся процессия вошла в главный зал.