Марка страны Гонделупы - Могилевская Софья Абрамовна - Страница 36

• Предыдущая
• 36/36

— Так мы же пока в первом! — став на сторону мамы, крикнул Вовка. Какой такой второй? Первый, вот и весь разговор!

Затем мама всем троим разрешила причесаться папиной головной щеткой и вышла из комнаты.

— А давайте поодеколонимся? — вдруг придумал Петя. — Папа после бритья всегда берет одеколон.

Вовка с восторгом согласился.

— Какой брать? Тот или тот? — спросил он, хватая один из флаконов на мамином туалетном столе.

— Тот, — сказал Петя и тут же закричал: — Другой, другой…

Но было поздно. Половина содержимого флакона уже оказалась на Вовкиных волосах.

— Что же теперь делать? — испуганно прошептал Петя. — Это же никакой не одеколон. Это глицерин «Велюр» для смягчения рук.

— А пускай «Велюр»! — беззаботно сказал Вовка и провел по волосам папиной головной щеткой. И неожиданно его жесткий торчащий ежик улегся в сверкающий парикмахерский пробор.

— Ишь ты какой! — залюбовался он собой в зеркале. — Красивенький стал.

Немедленно вторая половина глицерина была опрокинута на макушки Пети и Кирилки. И когда мама вернулась, дело было сделано. Мальчики предстали перед ней, сверкая блестящими глицериновыми волосами.

Мама оторопела:

— Вы с ума сошли! Что с вашими волосами?

Они хотели ей объяснить все по порядку, но не успели. В передней раздался звонок, и вся тройка, горланя и толкаясь, бросилась открывать входную дверь.

Наконец-то он вернулся с машиной, Кирилкин папа!

После небольшой схватки Петя отпихнул в сторону Вову и Кирилку и сам отомкнул замок.

— Ну что? — крикнул он, широко распахивая дверь. — Достали?

Но в дверях, мрачно сдвинув брови, стоял не Кирилкин папа, а Лева Михайлов, ученик пятого класса «Б».

Наступило очень неприятное и тягостное молчание. Лева топтался в дверях, не решаясь войти. Три мальчика его пристально разглядывали.

Наконец Петя с трудом выдавил из себя:

— Заходи. — И тут же поспешно прибавил: — Только мы сию минуту, прямо сейчас уезжаем в театр, на «Снежную королеву»…

Лева сделал два шага вперед и холодно сказал, обратившись к одному лишь Пете:

— Мне надо с тобой поговорить.

Петя бросил быстрый и немного смущенный взгляд на мальчиков. Но те стояли с таким видом, будто видели Леву первый раз в жизни.

— Только без них, — сказал Лева и по своей всегдашней привычке небрежно кивнул на Кирилку и Вову.

— Мы товарищи, — заливаясь румянцем, сказал Петя. — Говори при них…

— Тогда как хочешь, — сказал Лева и протянул Пете прозрачный пакетик с марками. — Возьми обратно…

— Зачем? Не надо, — прошептал Петя. Он спрятал руки за спину и попятился от Левы и от марок. — Не надо их мне…

— Раз дают — бери, — ехидно усмехнувшись, сказал Вовка. — Бери, бери, а то еще обидится.

— А то обидится, — тихонько поддакнул Кирилка и тоже насмешливо хихикнул.

Лева с ненавистью посмотрел на того и другого. Ух, с каким удовольствием он отлупил бы обоих! Особенно этого, краснощекого…

Сделав вид, что не замечает их, он снова обратился к Пете:

— Может, ты не хочешь…

Но Петя его не слушал.

— Ну что, достали? — крикнул он, с сияющим лицом бросаясь куда-то мимо Левы к открытой настежь двери. — Какую?

— Грузовик! — весело ответил Кирилкин отец, входя в переднюю. Пятитонный грузовик! Ох, до чего шикарные! Чем это вы напомадились?

— «Велюром» для смягчения рук… Нет, вы скажите — какая машина? — не отставал Петя.

— Грузовик!

— Я говорил, что будет грузовик! — заорал Вовка. — Я говорил…

Не теряя времени, все трое принялись снимать с вешалки шубы, шапки, искать среди многих калош собственные.

А о Леве все как-то забыли. Он стоял одиноко, оттесненный к стене всей этой веселой, хлопотливой кутерьмой, еще протягивая Пете прозрачный пакетик с марками.

Мальчики один за другим высыпали на улицу. У калитки стояла красивая темно-серая машина с шахматной полосой вокруг кузова.

— Я говорил, что будет легковая, — кричал Вовка, когда, толкая друг друга, они бежали к машине. — Я говорил…

— Ты говорил, что будет… — начал было Петя. Но в такую минуту ему ни капельки не хотелось спорить.

Ну не все ли равно — легковая машина или простой грузовик? Разве в этом дело? Главное, что они снова вместе и теперь едут в театр смотреть «Снежную королеву».

И это так хорошо! Лучше бывает ли на свете?

— Ребята! — воскликнул Петя, заглядывая им в глаза. — Ребята, а давайте…

Они его поняли. Впервые после долгого перерыва, взявшись за руки, запели. Запели громко, так громко, как только умели:

Так с этой песней и увезла их красивая темно-серая машина.

А Лева все не уходил. Он смотрел им вслед, пока мама, поеживаясь от холода, не прикрыла входную дверь.

— Смешные, правда? — спросила она, дружелюбно улыбнувшись Леве.

Лева ничего не ответил.

— Хочешь, посиди у нас. Посмотришь книжки, раз они уехали, предложила она.

Лева отрицательно качнул головой.

— Возьмите, пожалуйста, — сказал он, протягивая пакетик с марками. Передайте их Пете, я не успел…

Затем он как-то неловко, бочком вышел на улицу.

— Шведская серия, — проговорила мама, узнав марки сквозь прозрачную бумагу. — Вернулась обратно… Что ж, положу их на место, в Петин ящик. Вот сюда, что ли?..

Она подошла к Петиному столику и, выдвинув ящик, хотела сунуть туда марки. И вдруг пестрый квадратик с голубым, желтым, зеленым и розовым вылетел из ящика и, весело закружившись, опустился тут же на пол.

Это была марка страны Гонделупы.

Как могло случиться, чтобы эта пиратская марка, которую Петя так старательно прятал от посторонних глаз, очутилась вдруг на самом верху и вылетела из ящика? Видно, теперь он совсем не думал о ней.

Мама подняла марку и, прищурившись, внимательно разглядывала и эти розовые горы, и небо цвета синьки, и лакированную пальму с тяжелой темно-зеленой кроной, и зловещую черную печать с замысловатыми кривыми каракулями.

И, чему-то рассмеявшись, вдруг скомкала пеструю бумажку и швырнула прямо в пылающую печь.

Марка страны Гонделупы вспыхнула, будто маленький оранжевый факел, и погасла. Совсем прозрачный лепесток пепла порхнул вверх, подхваченный длинным языком пламени…

Потом мама подошла к окну и распахнула форточку. Влажный ветер, нагретый солнцем, пахнул из сада сюда, в комнату.

— Вот и год прошел, — прошептала она. — И вот — весна!

…А в это время на сверкающей огнями сцене падали и кружились белые хлопья снега, и маленькая мужественная Герда во имя любви и дружбы спешила на помощь бедному Каю с замерзшим сердцем, который томился в далеком холодном царстве Снежной королевы.

• Предыдущая
• 36/36