Мыс Чёрных сов - Лобусова Ирина - Страница 4

— Это шо? — насупилась она.

— Придут за мной, — вздохнула горько Зина.

— Хто?

Не отвечая, Зина отвернулась к окну. На улице шел дождь, и несмотря на то что было только три часа дня, в комнате было уже темно, как вечером. Дождь всегда успокаивал ее, навевал ожидание чего-то радостного, предвкушение чего-то доброго и приятного. Так было всегда. Но только не сейчас.

— А ко мне зачем шла? — Тетя Валя не спускала с нее строгих глаз.

— Сервизы хочу вам отдать — вздохнула Зина. — И книги. Возьмите и у себя спрячьте. Сохраните, если меня выпустят. — Она помолчала. — Комнату наверняка отберут, в ней чужие люди поселятся. А книги и сервизы жалко. Если я вернусь, потом возьму. А нет — пусть вам достанутся. Книги ценные… продать можно. — Зина изо всех сил старалась не заплакать.

— Вещи, значит, распределяешь, — хмыкнула тетя Валя.

— Ну да. Жалко, если все пропадет. Одежду к черту! А вот книжки… — отозвалась Зина.

— И шо, ты за четвертый день вот так сидишь? — Тетя Валя, похоже, смеялась.

— Вроде…

— И долго еще сидеть будешь?

— Пока за мной не придут.

— А если не придут, шо тогда?

— В каком смысле? — Такая простая мысль как-то не приходила Зине в голову.

— Ой, вейз мир! — наконец тетя Валя смогла заговорить так, как всегда говорила. — Оце-то глядите на нее, пока не вылупитесь! Гепеу за ней придет! — она называла еще по старинке, не привыкнув к грозному слову «НКВД», а может, в этом была и хитрость — просто не хотела его произносить, как в известной пословице о том, что если назвать черта по имени… — Гепеу! Ой, воды, умора! Да де ты такое видала, шоб Гепеу время давало сервизы под книжками раздавать? Де ты за такой хо-лоймес слыхала, шоб ареста за четыре дня ждали? Та не чухай до миня пятки! Это ты там такое до ушей навешалась, де ты швендилась? Тю! Та занеси цей гембель до заду, та нехай за сдачу купят себе трахтор! Никто за тобой не придет! Помяни за мое слово, — она передохнула и снова начала: — А то не сини защипаны куры, а чистое золото, целых сто килограмм — нихто за тобой не придет! Нихто! Так шо делай Гепеу як кицке за лапой, шухер отменяется! Не, оно за такое — гембель оно до всегда за голову будет! А вот шухер тебе до полного горла отменяется!

— Вы думаете? — Зина, настоящая одесситка, все поняла, но на какую-то минуту засомневалась, в словах тети Вали была крупица здравого смысла — действительно, аресты всегда происходили неожиданно. Стали бы они тянуть четвертый день!

— Тю! — снова заговорила тетя Валя. — Так шо заматывай цей гармидер да суй по шкафам бебехи! И потом, кому ты запхаешь це? Больно ты им нада, видать, шо время бебехи спаковывать тебе засунули! Разбирай до усе и не морочь за мою бедную голову! Книжки еще не один год сама читать будешь!

И она ушла с победоносным видом, ни секунды не сомневаясь в своей правоте. К огромному ее удивлению, слова соседки немного Зину успокоили.

А на пятый день закончился хлеб. Зина почти ничего не ела в эти дни, но все-таки на тот свет пока не собиралась. А потому, набравшись мужества, вышла в булочную, а потом в бакалею. Увлекшись, Зина проходила часа два. Причем совершенно свободно — никто ни в чем не препятствовал ей, никто за ней не следил. У нее даже был ужин — впервые за пять дней Зина получила нормальную, горячую пищу. И она вздохнула и принялась разбирать вещи.

Через два дня Зина вернулась на работу и сразу в нее погрузилась. Особенность работы в морге состояла в том, что мыслей ни на что другое не оставалось. И это ее устраивало.

Прошло две недели, потом два месяца, жизнь вернулась в привычную колею. И тогда Зина затосковала о Викторе. И напасть эта вдруг оказалась пострашнее всех остальных.

Она мучалась, стараясь не подавать виду, не признаваясь самой себе, как страшно не хватает ей его. К тому же в голову ей лезли странные мысли о его судьбе. А что, если Виктора арестовали? Ведь про нее могли забыть, а вот про Виктора — нет?..

Устав бороться с собой, когда у нее выпал очередной выходной, она пошла на улицу Пастера. Боялась она так, что у нее подкашивались ноги. Но тем не менее мужественно поднялась на нужный этаж и нажала нужную кнопку звонка.

Долго ждать не пришлось. Дверь распахнулась. На пороге стояла молодая встревоженная женщина. Лицо ее было заплакано.

— Чего вам надо? — грубо спросила она.

— Простите… — Зина была готова к чему угодно, но только не к такому. — Мне нужен Виктор Барг.

— Кто? — Женщина нахмурилась. — А, этот… Он здесь больше не живет. Мы теперь живем в этой квартире.

— Не живет? — Голос Зины потух. Через силу она произнесла:

— Где он, что с ним?

— Да откуда мне знать? Убирайтесь! — резко ответила женщина.

— Подождите… — Зина в отчаянии вцепилась в ее руку.

В этот момент донесся громкий детский плач, перешедший в кашель. Ребенок кашлял с такой силой, что было слышно — он захлебывался.

— Что, ребенок болен? — встрепенулась Зина.

— Вам-то что? — Теперь ей стало понятно поведение женщины: она в отчаянии. И, похоже, из-за ребенка.

— Я врач, — четко произнесла Зина. — Я могу вам помочь. Ну подумайте, хуже все равно не будет! — она ринулась в комнату.

От неожиданности женщина отступила. В комнате, ближней к входной двери, оставившей в памяти Зины столько неприятных воспоминаний, лежал в кровати мальчик лет шести. Зина сразу поняла, что у него коклюш.

Комната была обставлена очень скудно — только детская кроватка, тумбочка рядом, старая тахта и стул — было видно, что женщина едва сводит концы с концами. Такая картина была хорошо знакома Зине еще по поликлинике на Слободке.

— У вас есть лекарства? — спросила она. Вместо ответа женщина заплакала.

— Все понятно. Ждите. Я сейчас принесу все, и сделаю укол. Ждите.

К счастью, кабинет Зины находился совсем близко от дома. Конечно, в морге не должно было быть дорогих американских лекарств. Это был просто еще один дополнительный источник заработка. У начальства морга был доступ к каналам поставки лучших лекарств — как правило, недоступных простым смертным. Врачи в морге брали эти лекарства, продавали их родственникам, которые приходили на опознание, либо своим коллегам в больницах и поликлиниках. Зина тоже делала так, как и все. И теперь в ее шкафу на работе хранились упаковки с дорогим американским лекарством, которые она еще не успела продать.

Это как раз было то, что ей требовалось.

Вернувшись в квартиру, она сделала укол ребенку, дала таблетки. Укол снял дыхательный спазм, и мальчик спокойно заснул.

— У вас есть, кому уколоть? — спросила Зина, складывая в коробочку шприц.

— Соседку попрошу, — сухо ответила женщина.

— Вот эту ампулу надо уколоть еще сегодня на ночь — показала Зина. — Вот эту — завтра утром, эту — опять на ночь. Пять уколов — думаю, достаточно. А это — таблетки. Будете пить их семь дней, я расскажу как.

Женщина записала все ее указания.

— Как мне вас благодарить? — вдруг спросила она. — Где вы работаете, в какой поликлинике? Я хотела бы прийти к вам на работу, поблагодарить.

— Не стоит, — засмеялась Зина, — ко мне на работу вам понадобится еще очень не скоро. Уж поверьте!

Плача, женщина бросилась целовать ее руки. Когда Зина ее успокоила, они прошли на кухню. Женщина угощала Зину чаем и рассказывала все, что знала. Она работала учительницей, жила вдвоем с маленьким сыном. Их поселили в комнату Виктора две недели назад. Из его квартиры сделали коммуналку — в бывших его спальне и гостиной жили другие люди.

По документам оказалось, что эта квартира принадлежала совсем не Виктору. Официально там проживал его брат, чекист Игорь Барг. И вот он как раз-то и был арестован.

— Игорь Барг арестован? Вы не путаете? — Зина действительно удивилась. — А где же Виктор?

— Да, Игорь Барг, чекист, был арестован, — подтвердила женщина, — я это знаю совершенно точно. Мне рассказал друг, который помог получить эту комнату. А его брат бежал. Похоже, его тоже должны были арестовать.