Мыс Чёрных сов - Лобусова Ирина - Страница 40

— Конечно заметил. Ты лучшая из женщин, — почти искренне улыбнулся Маринов, а Зина едва не закричала: «Даже лучше Лоры Барг? Той самой Лоры Барг, о которой ты наговорил столько гадостей, а потом снова уложил в свою постель?!»

Но она лишь улыбнулась, чувствуя, что от внутреннего напряжения у нее побелели губы. Впрочем, Маринов этого не заметил. Воодушевившись разговором на любимую тему, он принялся рассказывать следующее.

В течение апреля-мая 1938 года произошло 15 серьезных пожаров на иностранных тральщиках в открытом море. Все эти пожары были как под копирку похожи один на другой.

Они всегда возникали в машинных отделениях кораблей. При этом страдали смежные повреждения. Их не могли потушить средствами самого корабля. Хотя количество забортной воды, израсходованной на тушение пожара, всегда было так велико, что корабль получал угрожающий дифферент на корму. Это становилось причиной потопления, так как эти пожары были очень быстродействующими.

Причиной всегда было воспламенение бензиновых паров. Бензосистема оказывалась не плотной, в ней были небольшие повреждения — отверстия, через которые вытекал бензин. Падая каплями на горячую выхлопную трубу, бензин испарялся и воспламенялся от искр, выбрасываемых из выхлопного штуцера. Это было отнесено за счет дефектного монтажа моторов, бензосистем и выхлопных труб. Только неправильным монтажом объясняли появление этих отверстий.

Было решено следить за качественным монтажом при постройке и ремонте, производить непрерывный контроль за бензосистемами, изменять расположения трубопроводов. Для тушения пожаров использовать пену, а не воду, так как от воды огонь возрастал, вызывая взрывы, от которых поврежденный корабль всегда тонул.

— Вот руководством и была поставлена задача укреплять военные корабли для предотвращения пожаров, — закончил свой рассказ Маринов.

— Интересно… Я мало что понимаю в этом. Но выходит, кто-то пробивал эту бензосистему? — спросила в лоб Зина. — Ведь отверстия, из которых вытекал бензин, это была диверсия?

— За такие разговоры начальство меня по головке не погладит! — усмехнулся Маринов.

— Не проще ли не допускать появление диверсантов на корабле? — в тон ему ответила Зина. — А где же происходили эти пожары? Что горело?

— Есть только два места на корабле, в котором возникают пожары, представляющие наибольшую опасность, — это машинное и котельное отделения, — пояснил Анатолий.

— Как это — два? — удивилась Зина. — А то место, где хранится оружие на военном корабле? Это третье?

— Это место безнадежное! — улыбнулся Маринов. — Если искры от пожара доберутся до торпед и другого вооружения, произойдет взрыв такой силы, что корабль вместе со всем экипажем моментально отправится на дно. Тут уже все будет без шансов. Поэтому так важно не допустить распространение огня по военному кораблю.

— Может ли это быть целью диверсантов — взорвать оружие и уничтожить корабль? — уточнила Зина.

— Если говорить о диверсии, конечно, это и будет конечной целью. Но к оружию так просто не подобраться. Поэтому диверсанты могут начать пожар в машинном и котельном отделении.

— Расскажи еще о причинах пожаров, — Зина устроилась поудобнее.

Маринов продолжил свой рассказ. Как он уже упомянул, пожары в машинных отделениях являлись следствием воспламенения смазочного масла и бензина при попадании на горячие поверхности турбин или трубопроводов. Рекомендовалось предусматривать такие конструкции механизмов, которые исключали бы возможность просачивания и разбрызгивания масла и бензина, а также использовать негорючие защитные покрытия, которые предохраняли бы поверхности от распространения по ним огня. Личный состав машинных отделений должен был систематически проверять и подтягивать уплотнения маслопроводных механизмов.

Более серьезными были пожары в котельных отделениях, которые приводили к взрыву паровых котлов. Такие взрывы всегда приводили к гибели кораблей.

Причинами взрыва котла являлось перенапряжение его стенок, в результате чего нарушалась их целостность. Это могло быть следствием большого давления пара в котле, понижение уровня воды в нем, недостатков котла, ошибки в расчетах, низкое качество материалов, дефекты изготовления, неправильное обслуживание и содержание его.

Вследствие воспламенения паров бензина пожары происходили на тех кораблях, где использовались бензомоторы. Из-за повреждения в бензосистемах, которые были вызваны разными причинами, растекался и загорался бензин. А бензомоторы использовались почти на всех военных кораблях, поэтому причины повреждений в бензосистемах были очень серьезной проблемой.

— Что происходит с экипажем, когда на корабле начинается пожар? — вслух задумалась Зина.

— Экипаж должен моментально мобилизоваться и сражаться с пожаром. Капитан корабля должен бросить все силы на то, чтобы как можно скорее потушить пожар, — не задумываясь, ответил Маринов. — Мы проводим такие учения по тушению пожаров.

— А если происходит взрыв котла или боеприпасов, у экипажа есть шансы спастись?

— Нет. Экипаж вместе с кораблем отправится на дно. Весь экипаж, — уточнил Маринов.

Ржавая тяжелая цепь растянулась по газону, загораживая проход. Впереди виднелся шлагбаум. Сбоку — будка часового с флагом, развевавшимся над крышей. Она сверкала свежей краской. Выглядело все серьезно.

Запах моря ощущался слабо. Его почти не было в воздухе. Зина пыталась почувствовать его изо всех сил, но ничего не произошло. Пахло мазутом, прогорклым маслом, очевидно, с кухни, и краской от сторожевой будки. Пестрая смесь запахов витала в воздухе, создавая причудливый антураж этого места, такого отличного от всех остальных. Вдалеке было море.

Оно блестело сквозь бетон дорожек, ведущих в воинскую часть, сверкало на солнце огромным сгустком драгоценного света, выступающего над бетонным плацем и домиками казарм. Но запаха в нем не было. Здесь море было всего лишь декорацией, и вызывало тревогу. Зина ощущала нервную дрожь, витавшую в воздухе, как живой организм. Потому здесь пахло не морем — пахло тревогой. И сквозь нее были видны полированные, металлические части стоящих под солнцем военных кораблей.

Зина подошла к сторожевой будке часового, где молоденький солдат в форме красноармейца скучал, опираясь на длинную винтовку, решительно протянула ему пропуск.

Накануне ночью она тщательно продумала свой визит. Идти в военную гавань означало балансировать на краю глубокой пропасти без всяких средств поддержки и защиты. С ней могло произойти все, что угодно.

Скорей всего ее могли арестовать, и было за что. Зина собиралась проникнуть на военный объект самым незаконным способом. Шестое чувство, особенно развившееся у нее в последние дни, подсказывало, что здесь Бершадов ей не поможет. Тем более, у нее вообще нет никаких полномочий от НКВД. Она как бы там не работает. А поэтому поход Зины в военную гавань был сродни самоубийству, отчаянию человека, готовящемуся спрыгнуть с высокой скалы и надеющемуся, что либо внизу мягко, либо у него вырастут крылья. А высота — оптическая иллюзия.

Зина прекрасно помнила рассказ Маши о том, что какой-то солдатик подтвердил ей, что эсминец «Лейтенант Шмидт» действительно вышел из Одессы. Крестовская собиралась сама найти подтверждение этому и разведать обстановку. В общем, без визита к военным кораблям никак нельзя было обойтись.

Поэтому всю ночь Зина думала, кем ей предстать. И остановилась на том, что самый лучший способ — отправиться в санчасть. Как медик, Зина надеялась найти общий язык с врачом. И, возможно, расспросить о многом.

Солдатик внимательно изучил пропуск, несколько раз поднимая глаза на Зину. Похоже, она не внушала ему доверия.

— Куда направляетесь?

— В медсанчасть, — сказала Зина, — я врач.

— Но гражданским другие пропуска выдают! — нахмурился солдат.