Эпоха перемен (СИ) - фон Джанго Алекс - Страница 4

Одна туша "для убийцы" законно перекочевала в багажник автомобиля Калепа, а за поеданием второй, под шнапс в тёплой компании зашёл разговор об авиации. Все знали что "я видел небо" и авторитетом служил неоспоримым. Несколько баронов пожелали так же ощутить радость полёта, причём "за любые деньги в разумных пределах". И кончились бедствия нашей семейки! С месяц еще до великих хлябей успел провести чёс, и забава резко вошла в моду в Остзейском крае. Но отобралась и дюжина энтузиастов, пожелавших сменить кресло пассажира на кресло пилота. Что нас особо обрадовало, опять ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ.

Кстати, кабанчика отдали мы бучеру, и тот за разумный процент переработал трофей в прекрасные окорока и колбасы. Но и без того голод больше не угрожал, да и "яхта" перестала служить жильём и перекочевала на зиму на заводской двор. Нельзя же оставлять без пригляда новый мотор и такую массу алюминия. Собачка подросла, снятая квартира казалось раем, еда (не рыбная) — нектаром, тестю построили прекрасное твидовое пальто (с аксессуарами). А Таня, наконец, стала моей фрау, пройдя законный обряд венчания. Разумеется, завершившийся неслыханным в Задвинье банкетом, на котором опять присутствовало много "нужных" людей. Само собой со "свадебным генералом". Соблаговолил стать коим Член Гос. Совета.

Председатель А.О. "Руссо-Балт" Михаил Владимирович Шиаловский, кстати, "главный по тарелочкам" в России. Ибо судьба авиации находилась исключительно в его руках — только "вагонка" способна была обработать металл до микрона. И в её Петербургское отделение из Киева настраивался перебраться Сикорский. Тот самый, но ещё очень молодой.

Опытный в подковерных играх тесть сходу определил, что задачей момента являлся охмурёж Михаила Владимировича. В лучших аппаратных традициях закатил он спич, в стиле молодого и обаятельного тогда Брежнева. Там было ВСЁ и "как космические корабли бороздят сцену Большого театра", и " все в АвтоДор, товарищи!", и множество прочих перлов.

Если добавить, что вынужденная рыбная диета, в сочетании с повышенными физическими нагрузками, дурной жирок с мужика согнали, то красиво стареющим краснобаем можно было заслушаться. Хоть в депутаты выдвигай, да пока не придумали таковых. Правда, приглашённой на банкет молодой журналистке-стенографистке основные мысли записать удалось. На следующий день появилась в газете статья "Пусть небо станет лучшим местом на земле!". А ведь до того, самой забойной в авиации считалась фраза "Умирают в жизни только раз". Произнесённая известным автогонщиком Фарманом менее двух лет назад, когда он сорвал приз Аршдакона в 50 тыс. франков за перелёт в 250 метров.

Но главной новостью в том же "Рижском вестнике" было сообщение о том, что в качестве свадебного путешествия, четой российских авиаторов готовится совместный перелёт из Риги в столицу Курляндии — Митаву. Аж 40 километров! Рекорд пока установлен был на том же "Вуазоне" — между Шалоном и Реймсом, он пролетел 27,3 км.

Все эти рекламные акции и шумиха в газетах требовались прежде всего для того, чтобы перебить конкурентов. Ведь только планер "Вуазона" стоил 25 тыс. франков (почти 10 тыс. рублей), да движок "Гном" в 50 лошадок — 11 тыс. франков, хотя чаще фирма ставила равносильную "Антуанетту" за 12,5 тыс. франков.

В России также имелись мастера подмётки на ходу рвать. Примером служила московская велофабрика "Дукс", менеджмент которой великолепной чуйкой обладал и всегда приходил на выручку, была бы только выручка. Ребята брались буквально за всё, подозреваю, что поручи им ракету создать, и ту отковали бы, рано или поздно. Но "Фарман IV" москвичи скопировали даже чуть раньше, чем мы свой аппарат построили. Правда, там почему то не летал, и несмотря на все заверения "Дукса", уже моя чуйка подсказывала, что годик в запасе имеем.

Пока в свете отметились мы, как и положено, на тупиковой ветви авиастроения — с толкающим винтом. Как и те же "Вуазен", "Фарман" и "Де Хевиленд", но только мы знаем что "так жить (и строить) нельзя". И даже "У-2", произведённые в приличных количествах, дают шанс изменить ход войны. Ведь бомбили же на них "ночные ведьмы" немецкие траншеи в Великую Отечественную. С неба сбрасывать можно любой " неликвид" — к устаревшему снаряду "не того калибра" приклепай стабилизатор и вот уже у нас готовая авиабомба. Можно также из жести "французские, двухкамерные", как ведра гнуть. Даже из бетона корпуса отливались. Я про банальный напалм и не говорю.

После нашей блистательной победы на трудовом фронте, завершившейся ЛЕТАЮЩИМ "Чибисом" узнали мы, наконец, как много народа "помогало этому и способствовало". Наверняка эти же люди стали бы личными врагами, в случае неудачи. К тому же у тестя в памяти всплыло, что после года войны Ригу немцам сдадут, а Калеп и вовсе в 1913 на работе сгорит. Так что следующую по плану модель — Грибовский Г-25, аналог упомянутого У-2, только с автомобильным мотором, разрабатывать будем пока втихаря. И готовиться к его МАССОВОМУ выпуску повосточней.

Импортировать двигатель значило становиться зависимым. Вот и устраивали мы всё это шоу только с целью заинтересовать Шиаловского в производстве моторов. "Наш" директор и попутно инженер Калеп, с представленного фольксвагеновского все "мерки" уже снял. Но оборудование "Мотора" требуемую точность не выдерживало. Пусть тогда хоть "вагонка" им займётся. И авторские закапают, да и покупать у соседа всегда выгодней и надёжней выходит. Сами мы решили "Гнома" копировать и уже его заказали.

Андрей Владимирович себя превзошёл, он оказывается "до партработы" заводным парнем был, а теперь молодость вспомнил и такие таланты проявил, о которых я даже не догадывался. Даже приятно сознавать, что с огромной харизмы человеком породнился. Причем, этот тихушник наверняка пару-тройку своих способностей в рукаве попридержал. Убедился на его примере, что советская школа жизни умела подбирать кадры.

Венцом вечера, уже после и групповых и индивидуальных снимков приглашённым кодачником на фоне аэроплана, явилось извлечение теперь уже моим законным тестем гитары. Ранее его я даже мурлыкающим под нос не ловил, а тут выяснилось, что баритон у мужика почти киркоровский. И лабает не дурно. Исполнялись, разумеется, произведения на злобу дня — "все выше, и выше, и выше", "мне с верху видно всё", "первым делом самолёты".

В итоге, можно сказать, что праздник удался, а легендой в Риге тесть стал даже большей чем я.

Раз про "свадебное путешествие" при журналюге ляпнули, то пошли в прессе гадания смогЁм или не смогЁм, порой с намёками на фуфло. За базар отвечать потребовалось, Телеграфировал барону, у которого поохотиться довелось, просьбу встречать у Замка, и полетели мы с женой. Правда она до того по магазинам да портным со скорняками и сапожниками пробежалась, и вылетели мы по зимнему экипированными. То есть в унтах, свитерах и меховых куртках. На высоте да при скорости — значительно холодней. А по сделанному (и разошедшемуся) корреспондентом уже митавской газетки фотоснимку, вначале у местных баронов, а потом и у прочей публики, вошли в моду тонкие белые свитерки "с горлом". Которые в моей ТОЙ молодости звались битловками (а теперь — аэропланками).

Хорошо, что тесть, памятуя о кабанятине, сунуть в кабину своего "Тигра" не забыл. Теперь мы уже не голодали, но слава обо мне, как метком стрелке, в узких кругах широко разошлась. На этот раз владелец других угодий предложил мне оленя стрельнуть. Правда, жил он далековато, но мы ведь при транспорте. Показал я барону, как ручку подержать, пока сам я пулять буду, и хоть струхнул мужик, но согласился. Так я и стал первым в истории авиабраконьером (хотя моя "лицензия" сама на дичь и навела). Барон же записался на открывающийся через неделю курс подготовки авиаторов — похоже из него толк выйдет.