Аладдин - Рудник Элизабет - Страница 9

– Какие враги? – перебил султан. У него не было настроения ещё раз выслушивать критику в адрес дочери из уст Джафара.

Визирь сжал пальцами посох.

– Ширабад продолжает собирать...

– Ширабад – наш союзник, – мягко поправил визиря султан. Этот разговор они начинали уже неоднократно, и правитель до смерти устал от подозрений и обвинений Джафара. Но почему-то в конце концов он всегда с ним соглашался... – Ты готов втянуть нас в войну с нашим старинным...

Советник не дослушал:

– А вы из сентиментальных соображений готовы позволить королевству развалиться.

Ярость сверкнула в глазах султана.

– Джафар, – гневно отрезал он. –- Помни своё место! – Султан гордился тем, что был спокойным и мирным человеком. Едва грубые слова слетели с губ, как он почувствовал вину за то, что потерял самообладание. Однако Джафар должен был знать, что, когда речь заходит о Ширабаде, лишних вольностей его господин не терпит. Султан обратился к начальнику стражи: – Можешь идти, Хаким.

Визирь проводил взглядом солдата, который вышел, молча закрыв за собой дверь. Когда его шаги стихли, Джафар повернулся к султану. Внутри он пылал. Ему надоело сносить оскорбления от этого глупого мягкосердечного человека, неспособного действовать решительно. Но выбора не было. Он обязан выполнять все распоряжения беспрекословно.

По крайней мере, визирь позволял султану так думать.

– Простите, мой господин, – проговорил Джафар. Подняв посох, он развернул его фигурным набалдашником в сторону султана. Глаза змеи постепенно стали загораться красным. Цвет становился всё темнее и темнее, будто пульсировал, источая власть. Рука Джафара сжалась крепче. Он скрывал от султана свои магические способности. Было бы некстати, если бы правитель осознал, в какой мере он «полагается» на своего визиря. – Если бы вы только передумали... – проговорил Джафар, заставив султана посмотреть прямо на посох. Взгляд мужчины остановился на змее, и его лицо сразу же стало пустым и безразличным. Казалось, он не в состоянии отвести глаз от посоха.

Джафар зловеще улыбнулся, наблюдая за заворожённым пленником.

– Полагаю, вы понимаете, что правильнее всего будет вторгнуться в Ширабад, – мягко, вкрадчиво проговорил он.

Султан в трансе повторил:

– Вторгнуться в Ширабад...

– Вторгнуться в Ширабад? – Голос Жасмин заполнил кабинет и развеял чары. Джафар сдержал готовое вырваться проклятие, повернулся и увидел принцессу, стоящую в дверях с крайне подозрительным лицом. Широкими шагами она подошла к отцу и взяла его за руку. В её взгляде читались беспокойство и разочарование. – Зачем нам вторгаться в мамино королевство? – переспросила она. – Если бы не Ширабад, у нас не было бы доступа к материку и возможности торговать с...

– Мы никогда не вторгнемся в Ширабад, – подтвердил султан, не осознавая, на что хотел согласиться всего минуту назад.

Вклинившись между отцом и дочерью, Джафар повернул посох так, чтобы глаза змеи видел султан, но не его дочь. Те снова засветились.

– Но наше положение смог бы изменить союз со Сконландом, – заговорил он.

Сутан безвольно кивнул, снова соглашаясь с Джафаром.

– Да, – сказал он, обращаясь к дочери. – Если бы только ты согласилась дать принцу Андерсу шанс...

– Править нашим народом? – спросила Жасмин, не соизволив подавить смешок. – Из Раджи и то лучше правитель получится.

Султану её шутка не показалась забавной. Выражение лица и голос его стали серьёзными:

– Моложе я не становлюсь, дорогая. Нам надо найти тебе мужа, а королевства с неженатыми принцами скоро закончатся...

– Какой чужеземный принц станет так заботиться о нашем народе, как я? Почему я сама не могу возглавить...

– Ты не можешь быть султаном, – оборвал её отец. – За всю тысячелетнюю историю нашего королевства такого ещё ни разу не было.

Жасмин хотелось закричать. Это нечестно. Она прочитала всё, что было написано о её стране. Разбиралась в истории Аграбы лучше, чем самые мудрые учёные, в этом она была уверена. Исследовала карты, выучила наизусть все линии границ. Знала, кто союзник, кто враг. Но всё это не имело значения, потому что она просто-напросто не родилась мальчиком.

– Я к этому всю жизнь готовилась, – сделала ещё одну попытку Жасмин. – Я все книги перечитала.

В разговор вновь вмешался Джафар.

– Книги! – произнёс он, и на сей раз настал его черёд усмехаться. – Опыт в книгах не получишь, принцесса.

– Лучше неопытный правитель, который любит свой народ, чем...

Визирь прервал её.

– Вообще-то не лучше, – заметил он, покачав головой. Его тёмные глаза стали почти чёрными, а голос – высокомернее. – Невежество опасно. Люди, выпущенные из железной руки, тут же взбунтуются. Стены и границы, оставшиеся без охраны, подвергнутся нападению.

– Боюсь, Джафар прав, дорогая, – проговорил султан. – Мир – опасное место.

Визирь кивнул и не потрудился спрятать довольную ухмылку, услышав, что султан с ним согласен. Осмелев, он сделал шаг вперёд и положил руку на плечо принцессы. Та попыталась скрыть дрожь, вызванную его прикосновением, но желудок предательски сжался. – У каждого из нас своя роль, принцесса. Почему бы не сосредоточиться на том, что вы так хорошо делаете, и предоставить нам решать более серьёзные вопросы?

Рот у Жасмин приоткрылся, руки сжались в кулаки. Прежде чем она успела придумать достойный ответ, мужчины развернулись и скрылись за дверью. Девушка осталась одна в кабинете, и её захлестнула волна чувств. Что же ещё она может сделать? Что ещё может сказать? При всякой попытке заставить отца услышать её казалось, что слова заглушает звучный голос Джафара. При одной мысли о нём долго сдерживаемая дрожь пробежала по телу принцессы. Она его ненавидела. Ей доводилось слышать, как некоторые служанки называли его красавцем, видела она, и как девушки хихикали, когда он проходил мимо. Но сама принцесса не находила в нём ничего даже отдалённо привлекательного. Ей он казался уродливым как внешне, так и внутренне.

Жасмин со вздохом направилась к себе. Вот по этим залам она ходит всю свою жизнь. Вот на эти стены смотрит с тех пор, как была младенцем, и мама носила её на руках. Ничего не изменилось. Она была принцессой, но чувствовала себя скорее узницей. Отец не желал её слушать. Он бы предпочёл, чтобы она вообще всегда молчала и без пререканий вышла замуж за того, кого он выберет. Или скорее не он, а Джафар. И уж точно никому из них не надо было, чтобы она имела право голоса.

«Я не позволю заткнуть мне рот! – подумала Жасмин, вступая в свои покои и проходя на балкон. Она кивнула самой себе, посмотрев на город внизу. Её город. – Я найду способ доказать всем, что я могу править. Я заставлю их в это поверить».

* * *

В своём собственном кабинете Джафар разглядывал разложенные на столе древние свитки. На пожелтевшем пергаменте играли тени от пламени факелов, то высвечивая отдельные изображения и куски текста, то снова погружая их во мрак. Большая часть написанного выцвела и была едва различима. Но некоторые изображения были вполне чёткими: лампа, ковёр, словно бы зависший в воздухе, каменная голова льва.

Годами Джафар всматривался в одни и те же древние письмена. Где-то там таился ключ к разрешению его проблемы: визирь всё время находился где-то рядом с властью, но никогда не обладал ею. Он ни за что бы этого не признал, но они с Жасмин были похожи. За исключением того, что она хотела быть правителем, заботящемся о своём народе, а он хотел быть правителем, управляющим своим народом.

Если только... Если бы только ему удалось найти то, что он искал.

– Помни своё место, Джафар.

Услышав, как попугай повторяет произнесённые ранее султаном слова, визирь нахмурился и поднял голову. Попугай устроился на насесте у окна и чистил пёрышки.

– Очередное оскорбление от ограниченного дурака, – сказал Джафар, испытав новый прилив злобы. – Он видит город там, где я вижу империю.