Государь поневоле (СИ) - Осин Александр Васильевич - Страница 17

Я на минуту задумался. Конечно, как стартовый регион для ускорения прогресса, Поморье наиболее привлекательно. Народ там более "живой", восприимчивый к новому. И на внешний рынок оттуда путь короче, да и внутренняя торговля самая обширная.

— Нет, Никита, — ответил за меня, чуть успокоившийся Борис Голицын. — Тому три причины есть. Первое: в Архангельск или Холмогоры Ивана сослать не удастся — слишком велик замах стрельцов, а он главный обвиняемый. Как бы в Нерчинск его не сослали. Второе: на Урале нам главное базу производственную создать и людей пересилить из России. И наконец, третье: раз уж "государь" золото добывать хочет, то и пригляд надо иметь особый. По первоначальным то задумкам сразу пятерых вселенцев на Урал готовили. А тут и век древнее и нас меньше. — Он повернулся ко мне. — А ты, господин аудитор, чего хочешь делать?

— Вырасти. Просто вырасти и стать взрослым, Борис! — Я продолжил. — Если сможем, кого из новообнаруженных в помощь Ивану отправить, то сделаем. Хорошо бы и в Нерчинске процессы добычи серебра немного спрогрессировать. Мы, наверное, с Никитой попробуем здесь опытное механическое производство создавать. Так сказать базу приборостроения. Для прогресса точность измерения и единые стандарты весьма полезны будут. Никита ты, надеюсь, уже метрическую систему основал?

— Конечно, Пётр Алексеевич. У меня и эталоны заготовлены. Снабдить Ивана Кирилловича ими мы сможем быстро. А я уже и мастеров-часовщиков подбирать начал для изготовления приборов.

— А надо ли сразу переходить на метрическую систему? — спросил Иван. — Ведь большинство мастеров привыкли к традиционной. Не затормозит это внедрение новых технологий?

— Нет, уж. — Возразил Никита. — Я считаю, что лучше сразу ввести метр и грамм, да перевод счисления исключительно на арабские цифры необходим. У русских мастеров у каждого своя система мер применяется. Стандартов единых совершенно нет. Вот нам и требуется торить здесь дорогу прогрессу. К тому же единая система мер, не привязанная к мировым, несколько затруднит пиратство наших технологий Западом.

— Государь, а остальные вселенцы, какие объявятся, что здесь будут делать? — Спросил Иван.

— Я не знаю. Вопрос к Борису — я прогрессорствовать не готовился. Остальным — надо, наверное, делать всё, как и рассчитывали. Поначалу просто выжить. Пока не вживемся и твердо власть не возьмем, сильно выделятся опасно. Живо ребята местные за колдовство нас упекут. Сомневаюсь, что "царская крыша" сможет сберечь тех из нас кто слишком рьяно супротив церковников пойдет. Борис, ожидаю, прикроет нас перед моей сестрой и своим кузеном. Мы с тобой, Никита, попробуем еще лицей и академию создать. Пока потешные, а затем и настоящие. Самое скучное, но простое предстоит Лиде-Наташе. Просто вырасти в тереме.

Моя сестрица отвлеклась от игры с рукой дядьки.

— Ничего, Дима — Борис погрозил ей пальцем — ой, Пётр Алексеевич, я рукоделием займусь. Сашка — она взглянула на дядюшку — всегда меня попрекал, что ни шить, ни вязать не умею.

— Вот и замечательно. — Я поднялся. За мной поднялись и остальные. — Хорошо, что мы все одинаково думаем. Пойдемте с Софьей торговаться. И надо матушку предупредить. Надеюсь, новые вселенцы нам ещё больше помогут.

Борис хмыкнул.

— Я бы не ожидал этого, государь. Не все из команды были до конца проверены на совместимость. Может, у кого и крышу сорвать от властных возможностей. — И он уставился прямо мне в глаза. — Ты вот, Дмитрий, вроде пока правильно говоришь, но какие гарантии нам на будущее.

— Спокойно, Вадим, он ведь тоже мой ученик, как и Генерал. — Никита (Олег Александрович) встрял быстрее, чем я смог возмутиться. — Я вполне могу за него поручиться!

Дудыкин (Голицын) лишь кивнул в ответ. Я тогда подумал, что именно от контакта с ним у меня могут возникнуть проблемы. Уже у дверей, я обернулся, тормознув выход нашей компании к людям.

— Ещё одна просьба ко всем. Раз про меня из вселенцев точно знать может только Генерал и Михалыч, то прошу мое присутствие в Петре не раскрывать новичкам. Путь контактируют с тобой князь Борис и с тобой Никита. Так им спокойней будет, учитывая мою "популярность" на проекте.

На выходе нас ждали те Нарышкины, которые смогли пережить позавчерашний день. Главным среди них был дед Петра — Кирилл Полуэктович. Он выступил вперед и с поклоном обратился ко мне.

— Государь, царица и великая княгиня Наталья Кирилловна просит быть тебя к ней.

Пришлось бросить неспешное объяснения наших планов Петру и попросить его "взять управление". Дойти до покоев матушки было не долго. Она, безусловно, была рада увидеть обоих своих детей. Отправив Наталью к себе в терем, царица с тревогой посмотрела на меня и спросила:

— Пётр, сын мой, зачем же ты ходил к царевне? Неужто желаешь ты нашего умаления перед Софьей?

Прежде чем ответить, я посмотрел на присутствующих у царицы ближних и не очень бояр. Фактически наш малый совет расширился до приличных размеров тусы. К вселенцам и царице здесь присоединился и дед с другими Нарышкиными, а так же князь Михайла Черкасский с Князем Петром Шереметьевым большим, мой другой дядька и стольник — старый боярин Тихон Стрешнев. В стороне стояли братья Лихачевы, постельничий с казначеем, и окольничий Павел Языков и чашник, который вроде должен был мне питье за столом давать — Семен Языков. Были и родственники царицы Марфы — князья Апраксины. В общем, были многие из тех ближних брата Федора, кто переметнулся в лагерь Натальи Кирилловны после смерти царя, но чей "прогиб" не был засчитан. Теперь же они видно вновь пришли ловить удачу. Пётр с трудом, но смог назвать всех их, однако я, понадеявшись опять на память носителя, даже не старался их всех запомнить.

Было у меня тогда более важно дело с царем, в голове которого я поселился. Мне с трудом, но удалось объяснить Петру, почему необходимо именно сейчас договориться с Софьей. Принял он это не сразу, и потребовалось слегка надавить, прежде чем он согласился подсказывать мне правильные слова для матушки. Когда все бояре успокоились и расселись по лавкам, я, поклонившись царице, ответил:

— Не вини меня, матушка, за своевольство. Испугался зело я вчера за дядьку Ивана, да деда, да других ближних людей нам. Взалкали бунтовщики смерти их. Коли их не выдать стрельцам, они со всеми нами могут поступить бесчестно и зло. А ежели Софья и прочие Милославские супротив выдачи будут, то может и спасем деда и дядьку нашего от расправы.

Помимо того как я говорил лица старого Кирилла Нарышкина и его сыновей вытягивались в изумлении. Заметив это, с помощью Петра я продолжил "агитацию".

— Мало, очень мало сейчас людей за нас будет. Вот и князь Борис, и Никита со мной согласные. Полагаем уже лучше сейчас передать правление Софье, чем ожидать, когда стрельцы сами ей венец царский оденут. Нельзя нам более терять людей близких, верных. С ними мы и трон батюшкин отстоим. А без них сиё мне токмо в тягость будет.

— Сильно изменился ты Пётр. — Царица помолчала в раздумье. — Речи твои гораздо более Государя достойны, чем отрока царствующего. Что ты скажешь, князь Борис? — матушка посмотрела на Голицына. Тот встал с лавки и поклонился.

— Государыня, то счастье большое, что Пётр Алексеевич по разуму своему государь великий, а не дите малое как наши супротивники думают. И, что поступил он, как то государю подходит, то слово мое тебе царица. Сиё, мню, знамение, что не оставила нас Богородица в немилости своей. Надобно ободрить государя в решении его многотрудном и жертвенном.

"Опаньки, а на людях Дудыкин очень преданным царю выставляется".

— Бог с тобой князь. Быть по сему.

Вошел молодой дьяк из тех дворцовых, что толпились в сенцах матушкиного терема.

— Великий государь, царевна Софья и бояре просят быть тебе в Думе. Да…

Не дав ему договорить, в горницу вошла Софья. Её сопровождали князь Василий Васильевич Голицын и князь Иван Михайлович Милославский со своими племянниками, братьями Толстыми. В комнате становилось излишне много народу.