Юстиниан - Лэйдлоу Росс - Страница 6

— Жарко, аж печёт! — проворчал Крисп, когда отряд шёл через узкое ущелье, прорубленное в скале четыре века назад инженерами императора Траяна. Крисп был одним из пехотинцев Пятого Македонского легиона, посланного на охрану севера провинции Дардания после жалоб местных жителей на участившиеся набеги разбойников-сарматов. Расстегнув ремешки шлема, Крисп снял его и повесил на поясной ремень.

— Так намного лучше! — вздохнул он, чувствуя, как ветер обдувает вспотевшую голову. — Гораздо лучше.

— Надень его, идиот! — буркнул легионер, идущий рядом. — Мы в зоне боевых действий. Командир твои кишки на подвязки пустит, если узнает.

— И как же он узнает? — усмехнулся Крисп. — Заложишь меня? О, Иисус! — небрежно закреплённый шлем со звоном упал на каменистую дорогу.

Опустив копьё, Крисп рванулся за шлемом — но поздно, он откатился к краю дороги и упал с насыпи, отскочив на добрую сотню футов и застряв в кустах, росших из расщелины в крутом обрыве.

Обрадованная внезапной передышкой, колонна остановилась, взводный подошёл, чтобы выяснить причину остановки.

— Так-так-так, рядовой Крисп... — вкрадчиво произнёс он, качая головой в притворном изумлении и заглядывая вниз. — Кто бы мог подумать? Ах, боже мой! Потерял шлем, как я вижу? Ну, солдат? — он оглянулся на довольные физиономии подошедших солдат. — Мы все хотели бы, я полагаю, узнать, что ты сбираешься с этим делать? Твои предложения?

— Ну... Мы могли бы стать в цепочку, командир... Нет? — пробормотал смущённый Крисп.

— В цепочку! — понимающе закивал взводный. — Отличная мысль!

Тут голос его мгновенно изменился, в нём прорвались сарказм и откровенное рычание:

— Если ты думаешь, что я позволю рисковать шеей любому из твоих товарищей, чтобы спасти твою бесполезную шкуру, то ты ещё глупее, чем я думал. И если тебе какой-нибудь сармат вышибет мозги из своей пращи только потому, что ты был без шлема, это будет для тебя отличным уроком! — он наклонился к самому лицу Криспа и рявкнул: — Ты, маленькое ничтожество, ты знаешь кто ты есть?!

— Маленькое ничтожество, взводный! — браво рявкнул в ответ Крисп, смутно догадываясь, что любой другой ответ навлечёт на него ещё большие неприятности. Включая наказание за то, что он снял шлем без приказа.

— Слушать меня! — рыкнул взводный. — Вот что мы сделаем, солдат. Когда вернёмся в расположение, ты заплатишь за два шлема из своего жалованья.

— Но... это несправедливо, командир! Я потерял только один!

— Именно, солдат. Именно, — промурлыкал взводный и добавил с неопровержимой военной логикой: — Ты возьмёшь себе другой шлем из обоза, так? Стало быть, заплатишь и за потерянный, и за новый.

Он повернулся к остальным.

— Ну, всё, ребята, спектакль окончен. Строимся в шеренгу! Шагом марш!

Однажды летним вечером, незадолго до того, как Управде должно было исполниться четырнадцать, его разыскали два приятеля — Атавульф и Вамба; оба были взволнованы, судя по всему, какими-то важными новостями, которыми им не терпелось поделиться с товарищем. Несмотря на то что Управда никогда не выпячивал себя, его физическое совершенство и спокойное достоинство давно сделали его лидером среди сверстников. Хотя он и был зачинщиком и организатором всяческих шалостей, но, как ни странно, его никогда не ловили и не наказывали за них.

— Эй, Ради, ты не поверишь, что мы нашли! — воскликнул Атавульф, белобрысый крепыш. — Это шлем, настоящий солдатский шлем! Одна беда — он застрял в кустарнике, посерёдке скалы.

Управда улыбнулся.

— Тогда пошли! — кивнул он, не заставив себя уговаривать ни минуты.

Было воскресенье, день отдыха от любого тяжкого труда, не считая чисто женских занятий, вроде дойки коров, — и мальчики были свободны до вечера. Они отправились в путь по лесной тропе, зорко осматриваясь, чтобы не стать жертвой диких зверей или разбойников-сарматов, которых в последнее время видели в окрестностях. На самом деле риск был невелик. На протяжении нескольких столетий профессиональные ловцы-венаторы поставляли диких зверей в Рим, на Игры гладиаторов, и опасные животные — медведи, рыси, лоси и зубры — почти исчезли из здешних лесов. Лишь теперь, после распада Западной Римской Империи 20 лет назад, их поголовье постепенно восстанавливалось. Что касается сарматов, то их интересовали крупный рогатый скот, товары и деньги, а не юнцы из глухой лесной деревушки. Но даже если бы враги атаковали их, то мальчишки, выросшие в Дардании и всю жизнь проведшие на пастбищах, давно зарекомендовали себя истинными мастерами в обращении с пращами. Удара камнем в лицо бывало, как правило, достаточно, чтобы остановить любого нападавшего.

Мальчики пробирались сквозь заросли елей, бука, дуба — некоторые из деревьев достигали громадной высоты. Пройдя около мили, они вышли на цветущий луг, вдоль границы которого протекал широкий, но довольно мелкий ручей. На противоположном берегу возвышались светлые скалы, кое-где расцвеченные тёмно-зелёными пятнами, — там, где их покрывали мох и лишайник, а также трава и низкорослый кустарник, пробившиеся из расщелин между камнями.

— Он там, Ради! — с гордостью сообщил Атавульф, указывая на сверкающее пятно высоко на скале.

Перейдя вброд через ручей, они подошли к самому основанию скалы, откуда было хорошо видно шлем, застрявший в кусте. Он был увенчан алым гребнем из конского волоса, с налобником и металлическими пластинами, защищающими щёки и шею. Бронзовый, он сверкал на солнце, словно золотой. Управда подумал, что шлем, скорее всего, уронил какой-то солдат, проходивший по верхней дороге. И в самом деле драгоценная находка, способная вызвать зависть всех мальчишек в Тауресиуме, если только суметь её достать. Это будет нелегко, понял Управда, глядя на отвесные скалы. Взобраться на них мог лишь человек со стальными нервами и достаточно искушённый в этом деле.

— Позволь мне попытаться, Ради! — взмолился Атавульф. — Я хорошо лазаю по скалам.

Управда колебался. У Атавульфа и впрямь была безупречная репутация в скалолазании. В округе вряд ли осталось дерево, на которое он не залез бы; покорены были и стены заброшенной римской крепости, и баптистерий местной церкви. Тем не менее штурм такой крутой скалы мог оказаться смертельно, самоубийственно рискованным — сам Управда не испытывал большого желания лезть наверх.

Но всё же... В своём воображении Управда видел себя (и Атавульфа с Вамбой) возвращающимся в деревню с трофеем, который немедленно привлечёт внимание и вызовет восхищение всех сверстников. Быть владельцем такой роскошной находки — а он знал, что его друзья будут настаивать, чтобы он взял шлем себе, — значит, очень сильно повысить свой статус. Такой шлем мог бы носить Персей, сражаясь с Горгоной, мечтал мальчик, или даже Александр, отправляясь покорять Азию. С малых лет он слушал сказки и легенды от потомков эллинов, осевших в этих местах, — они перемешались с римской мифологией: о Ясоне и аргонавтах, о десятилетней Троянской войне, о Горации, который удерживал мост против целой армии; о Леониде и его трёх сотнях спартанцев; об Александре, Цезаре и Спартаке, героически сражавшемся против мощи всего Рима. Эти истории вызывали в нём смутное, но сильное желание добиться каких-то великих целей, намного более высоких, чем простая жизнь в деревенской глуши.

— Ладно, Вульфи, — услышал он свой голос. — Давай попробуем. Но сразу слезай, если почувствуешь, что не получается!

— Спасибо, Ради! Вот увидите, я достану этот шлем.

Атавульф бросил на Управду благодарный взгляд. Гораздо дороже шлема для него было одобрение их признанного предводителя. Затем он окинул скалу оценивающим взглядом — искал удобный путь, чтобы взобраться наверх. На первый взгляд она казалась совсем неприступной и гладкой, но при более внимательном взгляде становились видны трещины и уступы — вполне достаточно для того, чтобы взобраться. А почти к самым кустам вела большая вертикальная расщелина, «труба», по которой можно было добраться до шлема.