Чертова принцесса (СИ) - Шепельский Евгений Александрович - Страница 16

Ну, здравствуй, старый знакомец.

И почему, интересно, при дворе Барнаха его назвали хлыщом? Ведь ни одной драгоценности... Да и на приеме у монарха Селистии он выглядел подчеркнуто скромно?

Наследник престола коротко осмотрел мою перекошенную рожу, поджав тонкие губы («Он человек без чувства юмора. Совсем. Умный человек, не чета тебе, шутнику и раздолбаю!»), перебросил равнодушный взгляд на Франнога... и вернулся к еде, спрыскивая овощной салат маслом из маленького соусника с ситечком.

Не узнал!

Сплясав про себя чечетку, я, однако, успел отметить, что под глазами принца залегли тени. Переживает, видать. Задержалась, понимаете, невестушка. Все глаза принц высмотрел – а ее все нет и нет.

И не будет – добавлю от себя. Совсем не будет. Потому что я, к примеру, не намерен ее выручать. Как только удастся снять кваэр, я улепетну, и плевал я на все клятвы, что ранее приносил.

Отбив серию испуганных поклонов, я окинул стол взглядом бездомной собачонки.

Сразу наткнулся на Вандору. Она сидела по правую руку от Тендала, в строгом мужском костюме со стоячим белоснежным воротником, а рядом с ней умостился какой-то хрыч. Крупноголовый и седовласый, с шеей толстой, как у хряка и взглядом таким суровым, словно в глазные орбиты вставили по куску обсидиана. Тем не менее, когда он бросал взгляд на Вандору, глаза его мгновенно маслились, и по движениям и жестам, которые он производил в отношении принцессы, я сообразил, что этот хрыч и она… хм, скажем так, близки.

Ого. А я уж возмечтал в своих юношеских влажных фантазиях, что она по мне убивается, ночей не спит, ну и так далее.

Ошибся, и не слабо.

Хрыч посмотрел на меня равнодушно и подцепил на двузубую вилку кусок омлета.

Я напряг память и вспомнил.

«...Герцог Волман опекает Чермиза Вэлиана. Достославный витязь. Его семья издавна служит Имперскому Дому, снискав немалый почет и огромную власть. Не то что ты, неверный трус».

Волман, да-да, херцог. Что же ты нашла в этом немолодом уже хрене, Вандора? Он, что, и тебя опекает?

Ревную, ребята, нет, вы видели? Я – ревную! Я, сбежавший от этой бабенки неполный год назад, умудряюсь ревновать ее к этому хряку!

Принцесса перехватила мой изумленный и рассерженный взгляд, чуть заметно кивнула и улыбнулась презрительно, а затем накрыла лапу Волмана своей ручкой с короткими и по-матросски обкусанными ногтями.

Меня, я вам клянусь, перекосило еще больше!

О Господи, ревности мне только не хватало!

А Вандора и впрямь – крутая девчонка. Другая бы на ее месте с неделю приходила от попытки полакомиться ее телом. А эта – замаскировала синяки на шее стоячим воротником, подмазала распухшую губу, и вперед – к новым высотам!

Борго начал шумно принюхиваться. Блин! У этой твари обоняние, как у спаниеля. Да еще, вероятно, почти абсолютная обонятельная память, как у людей зрительная – на лица. Мою «картинку» запахов этот хрен сложил при дворе Барнаха, и сейчас, кажется, пытается вспомнить… И будем надеяться, что не вспомнит… Не сумеет. Борго, сопровождая принца, встречает ежедневно десятки людей, ну не может быть у него абсолютная память на запахи!

Я спешно перевел взгляд на других участников банкета.

Горбоносый певец дифирамбов, отведавший на вкус коровьего дерьма, Ом Бакинчу сидел вполоборота на дальнем от меня конце стола. («Да, это имперский маг, он прибыл с Тендалом на лодке… Помнишь, я говорил тебе о нем? При дворе Крочо он тоже появлялся… Он и несравненный Абу Нишрам затеяли диспут… Но тебе не понять его суть, ты простой солдат!») Неуклюже длинный даже в кресле, фигурой напоминающий указку, лысый, в багровой мантии с серебряным узором. Оливковая кожа лица словно вскрыта матовым лаком, тускло блестит черная напомаженная борода. На столе перед магом лежал коричневый жезл с зеленоватым граненым набалдашником, в котором я узнал перидот, он же оливин, он же – хризолит, не привлекался, не был, не участвовал.

Не переставая жевать (рядом стояло блюдо, заполненное стручками красного перца), имперский маг отлип от спинки кресла, замедленно повернулся. Оперся локтем о стол и молча, с пугающей усмешкой наставил на меня костлявый палец с острым лакированным ногтем.

Я вздрогнул: под правой скулой Бакинчу в кожу врос золотой лепесток размером с монетку. Я даже различил тисненые буквицы, похожие на стайку злых паучат.

Кудесник вновь усмехнулся, глядя недобро из-под складчатых век. Справа завозился Франног. Узнает? Нет. Престарелого аскета Бакинчу изучал всего один миг.

Хо-хо!

Я ощутил внезапный прилив уверенности. Теперь все от Вандоры зависит. Выдаст нас – или нет?

Вон тот рыжий хиляк с безвольным лицом и словно навсегда прилепленной косой полуулыбкой, – Чермиз Вэлиан, младший брат Тендала, недоумок. Это он появился на палубе левитирующей лодки с кукольной шпажкой. ("Сплошная несуразность: появляясь на свет, застрял в лоне матери. Доставали акушерскими щипцами, повредив нервы лица и голову. Так он и вырос – недоумком, прямо как ты, Олег".) Пестрые одежды, браслеты, перстни, опаловые бусы на тонкой шее. ("Ему все равно – хрусталь или бриллианты. Лишь бы было поярче, прямо как тебе, Олег".)

Чермиз апатично отщипнул виноградину. Блеклые глаза равнодушно мазнули по мне. Однако, как похож на старшего брата! Та же оплывшая челюсть...

Борго хрюкнул.

По левую руку от Тендала устроился брыластый толстяк с волосиками редкими и прилизанными, бледный, как и все уроженцы подземной Республики Торговцев. Обширные его телеса, завернутые в пунцовую тунику, нависали над поручнями кресла. Гости его не интересовали: он подбирал хлебом подливку с большого блюда. Ниро Вулф, блин!

"Хаф Тергилек? Говорят, что он вульгарен и тучен, однако дьявольски умен, не то что ты, Олег. Он посланник республики Менд при дворе Тендала и часто сопровождает принца в его поездках. Я не знаю, зачем принц его держит рядом, прямо как я тебя! Шахнар, я хочу спать! К чему эти расспросы?"

Наконец, за ближним ко мне краем стола расположился Вэйнард Стерамон в парадом синем мундире с большими стеклянными пуговицами. На лице досада: он адмирал флота и командир «Благодати», и вдруг такой случай: позор, принца обляпали коровьим дерьмом!

«Умеет ли кто-то из них читать жесты и мимику? – подумал я, стараясь сохранять вид испуганный и благоговейно-заинтересованный. – Плешивый ведьмак умеет наверняка».

Нас продержали у стола, пока Тендал не окончил завтрак. Еда принца состояла из овощей и фруктов (я помнил со слов Вандоры, что он вегетарианец), жевал он медленно, с какой-то пугающей педантичностью, и, когда закончил, насытиться успел даже Хаф Тергилек (насытиться – это значило, что ему прискучило глодать кости и обсасывать лимонную кожуру). За все время произнесли не более двадцати слов, но от взглядов, которыми одаривали гостей, я чувствовал себя живым экспонатом в музее. Но вот Тендал взял маленький куманец и плеснул в бокал красноватой жидкости, похожей на морковный сок. Отпив, поднял глаза на гостей.

– Четыре дня назад? – Голос, не в пример внешности, был красивым и звучным, хотя и казался усталым.

Стерамон ослабил воротник мундира.

– Точно так. Они из Перикелы. С вашего позволения, они... вот этот дуболом, вернее, может повторить все, что я рассказал...

– Ни к чему. – Новый взгляд на меня. – Довольно ваших слов, адмирал.

– Мы держали их под надзором, как и полагается. Лейтенант Тиджо, гребцы, повара, солдаты, известный вам драчун Бизли...

О боги, все эти люди надзирали за нами! Все, все, все!

– Достаточно. Ом?

Раздался мурлычущий голос Бакинчу:

– Я не вижу в них зла, принц. Вряд ли они посланцы Меркхара или... – короткий взгляд на Тергилека, – республики.

– Магия?

Бакинчу повел острым плечом:

– Немного на старике, но он анахорет, как я слышал. От непрестанных молений на этих людей нисходит. На молодом отголоски.