Освобождение Келли и Кайдена (ЛП) - Соренсен Джессика - Страница 34

Не знаю, как долго мы так сидим, время клонится к вечеру, но я не смею пошевелиться, боясь, что он спрячет свои эмоции и закроется.

Когда он выпускает меня из своих объятий, небо проясняется, но солнце опускается за горы, отбрасывая оранжевый неоновый отблеск на покрытую снегом землю. Кампус почти опустел, и на парковке осталось мало машин.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, пока он тыльной стороной руки вытирает слезы с покрасневших глаз.

– Да, прости за это. – Хрипит он. – Я ненадолго потерял контроль.

– Сам знаешь, это нормально – давать выход эмоциям, – говорю я, протягиваю руку и вытираю оставшиеся слезы. Я намереваюсь отстраниться, но он наклоняется и прижимается щекой к моей руке, и я решаю ее не убирать. – И плакать тоже нормально.

– Я знаю, – отвечает он с тяжелым вздохом. – И кажется мне это было необходимо – излить душу. Я нуждался в этом последние двадцать лет.

Повисает пауза, и я намереваюсь спросить не хочет ли он поговорить об этом, но вместо этого он откидывается на сиденье и смотрит прямо, а затем включает заднюю передачу.

– Я знаю, у тебя есть вопросы, – говорит он, пока я пристегиваю ремень безопасности. – И я отвечу на них, но хочу это сделать дома, если ты не против?

Я киваю и сажусь прямо на сиденье.

– Конечно, не против.

Когда он выезжает с парковки на дорогу, на его лице отражается облегчение. По дороге домой, мы останавливаемся, чтобы купить какую-нибудь еду, потому что мы оба не очень хорошо готовим – ни одному из нас это не нравится. После мы устраиваемся на диване с гамбургерами, картошкой фри, и напитками, и едим в сводящем меня с ума полном молчании.

– Звонила мама, – наконец, произносит он, беря стакан и вертя соломку. – Она узнала мой номер и решила лично сообщить мне новость.

– Она...? – Я ковыряю гамбургер. – Она вела себя дружелюбно?

Он качает головой и делает глоток своего напитка.

– Нет, она вела себя точно также, как и всегда.

Ну ладно, а сейчас я на самом деле начинаю беспокоиться.

– Кайден, я...

Он прерывает меня, наклонившись вперед, скользя своими губами по моим. И когда отстраняется, кажется, выглядит довольным.

– Я в порядке, Келли. Клянусь. – Будто пытаясь доказать это, он отставляет в сторону еду и берет мою руку в свою. – Мне многое нужно было ей сказать то, на что раньше у меня никогда не хватало смелости, и я понял, что с меня хватит.

– Хватит?

– Всего этого. Её. С ненавистью к ним обоим, с их с влиянием на мою жизнь, даже когда их нет рядом. – Он берет из моих рук еду, кладет ее на журнальный столик, и пододвигается ко мне, пока наши колени не соприкасаются. – Я собираюсь забить на все это. – В его глазах плескается решимость и одолевает меня до такой степени, что мне кажется я тону в ней – в боли, от которой он освобождается. – Я собираюсь сосредоточиться на будущем. Продолжать учиться и играть в футбол на разрыв аорты, с надеждой, что меня задрафтуют. А если нет, то у меня будет степень. – Он тянется ко мне, заправляя прядь волос за ухо, и оставляет свою теплую ладонь на моей щеке. – И я собираюсь заботиться о тебе и сделать тебя самой счастливой. – В его глазах лучатся эмоции, а взгляд непрерывно удерживает мой. – Я хочу следовать по этому пути вместе с тобой. Я хочу, чтобы у нас было будущее – наше общее будущее.

Возможно, Джексон был прав. Возможно, наши отношения ведут к браку. Боже, а что если это так? Хочу ли я этого?

Я охотно киваю головой.

– Я тоже этого хочу больше всего на свете. – И умолкаю. – Но...

Он хмурит лоб, уверенность в нем немного угасает.

– Но что?

– Но... – Я снова колеблюсь, нервничая и сомневаясь, поднимать ли щекотливую тему. – Что насчет похорон? Ты...? Ты собираешься поехать?

– Еще не уверен. – Он не злится и не расстроен, лишь сбит с толку.

– Что бы ты не решил, я поддержу тебя. – Я поворачиваю голову и нежно целую его ладонь. – Я буду с тобой, если ты захочешь поехать и попрощаться. Возможно, после станет легче.

В его глазах светится нежность, а на лице читается только любовь.

– Я знаю, что будешь рядом. – Как мне кажется, именно в этот момент, я понимаю, что все будет хорошо. Наверняка нам придется сталкиваться с трудностями – они всегда случаются, когда дело касается жизни, – но он, наконец-то, позволяет мне любить его, как того заслуживает и это огромный, героический шаг для нас.

Переломный момент в нашей жизни.

Остаток вечера, состоящий из привычных вещей, проходит спокойно. Мы едим. Болтаем. А после, когда Кайден засыпает, я сажусь писать.

Мне начинают нравятся наши будни.

Над клавишами клавиатуры пальцы оживают, жаждущие сочинять и обрести свободу.

После того, как девушка спасла парня, она не видела его множество рассветов и закатов. Так случилось не из-за их желания, а потому что каждый выбрал свой путь и занялся своими делами, такое чаще всего и происходит в жизни.

Девушка покинула свой замок и нашла новое место, чтобы осесть – начать новую жизнь, в которой ее не будут постоянно преследовать воспоминания о чудовище. Вообще-то, она чувствовала себя счастливее, каковой не была уже очень долгое время. Отчасти так случилось из-за того, что ей удалось оставить позади свое прошлое, но и внутренние изменения, произошедшие с ней в ночь спасения юноши, поспособствовали этому. Она смогла противостоять монстру, и, хотя это был не тот самый монстр, принесший ей страдания, но отважный поступок заставил ее почувствовать себя храбрее и меньше бояться окружающего мира, постоянно ее пугавший.

А юноша...что ж, она не знала, что с ним сталось, сбежал он от чудовища или нет, но она надеялась на первое. Надеялась, что он сможет жить дальше, как это удалось сделать ей.

Надеялась, что счастье затеплится в его печальных глазах.

Но однажды, в один из теплых осенних дней, она узнала, чем он занимался. Их воссоединение вряд ли назовешь волшебством, но все же определённо оно стало судьбоносным, когда они в буквальном смысле врезались в друг друга, оказавшись в одном и том же месте одновременно.

Щелк.

И они налетели друг на друга, но столкновение оказалось не столь мощным, как потрясение от встречи друг с другом.

Они были поражены.

Ошеломлены.

Взволнованы.

Но, больше всего, они были просто рады видеть друг друга живыми.

– Привет, – проговорила девушка, а в это время вокруг них ветер кружил листья в танце.

– Привет, – вторил ей юноша, выглядя сейчас намного лучше, чем раньше. В его глазах все еще таилась грусть, но в них отражалось и счастье.

Их первые слова не были похоже на красивые приветственные фразы, о которых девушка читала в сказках еще в те времена, когда она была принцессой. Истории, сулившие вымышленным принцам сердца принцесс, добытые с помощью красивых речей и исполнением серенад.

Но ничего страшного.

Она не нуждалась в ухаживаниях.

Ей не нужны были серенады.

Ведь она не была принцессой.

А он не был принцем.

Она всего лишь простая девушка.

А он обычный юноша.

И это была не сказка.

А реальная жизнь.

Да и сказки все равно переоценивают.

Далее их разговор протекал легко, но осмотрительно. Ни один из них не чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы вспоминать о той ночи. Вскоре они расстались; их прощание и улыбки оставляли надежду на скорую встречу.

Для этих двоих это был не конец.

Им уготовано гораздо больше.

Теперь, когда монстры исчезли из их жизней.

Это началось не сразу – отношения между ними. Они вместе учились, а их беседы состояли из таких фраз, как «Могу я одолжить твой карандаш?» и «Ты придешь на мою игру в пятницу?» или «Тебе действительно стоит прийти на мою игру».

Девушке хотелось так многое сказать юноше, как, впрочем, и ему ей, но потребовалось некоторое время, чтобы набраться смелости для следующего шага.