Республика (СИ) - Вонави Нави - Страница 12

Женя уселся на диван, снова горестно вздохнул и попытался натянуть на себя то, что ему не нравилось больше всего. Даже больше юбки. С первого раза не получилось, пришлось пробовать снова.

— Дай сюда. — недовольно прошипела Маша, усаживаясь на пол перед ним, и помогая. — А то зацепок сейчас наставишь, почему кстати ногти не покрашены, мы же договаривались!

— Не успела. — тихо сказал Женя, чувствуя себя идиотом.

Завершил всё небольшой женский бело-жёлтый галстук, такой же как у подруги.

Потом начался черёд волос. Маша оказалась настоящей садисткой — она долго расчёсывала, что-то делала и пыталась понять, как будет лучше. Всё это было больно и унизительно, Женя совсем упал духом и перестал сопротивляться. Его уже нарядили в юбку и прихорашивают, хуже просто не могло быть.

— Пш-ш-ш. — раздалось сзади, пришла очередь лака для волос.

— Пчхи! — чихнул Евгений.

— Терпи. — высунув язык, сказала Маша.

Она долго рассматривала результат, кивнула сама себе, и задала вопрос:

— Где косметика?

— Не знаю. — честно ответил Женя, пожимая плечами.

— Я могу сейчас уйти. — опустила руки с расчёской и баллончиком девушка, грустно вздохнула. — Разбирайся сама со своими проблемами, мне это надоело, обойдусь без этой квартиры, придумаем что-нибудь, а ты дальше ходи как лохудра.

— Я правда не знаю. — он виновато опустил голову, надеясь, что подруга поверит и отстанет от него.

Маша покопалась в своей чёрной сумочке, достала несколько предметов и протянула небольшой чёрный цилиндрик Евгению. Он повертел его в руках, открыл и увидел розовую помаду, вздохнул, покачал головой:

— Нет.

— Ну да, тебе не пойдёт, сейчас… — не поняла его девушка, снова зарываясь в сумке.

В этот раз цилиндр был серебряный. Женя взял его и открыл, помада была оранжевой, он с сомнением посмотрел на девушку.

— Попробуем. — пожала плечами та. — Мне кажется, тебе будет в самый раз, у меня ещё есть тени под неё.

Зачем нужны тени и как они могут подходить помаде — Женя не знал и знать ему не хотелось. Спорить в этот раз не стал, взял небольшое зеркальце и попытался накрасить губы.

То, что выходит плохо, он понял и сам, но продолжал пытаться, пока Маша его не окрикнула, забирая косметику:

— Дай сюда!

Следом была очередь туши, девушка просила его то открыть, то закрыть глаза, что-то делала. Потом настал черёд тех самых «теней под помаду». Иногда было неприятно, но Женя терпел. Напоследок в ход пошёл карандаш, всё это уже было легко и не так мучительно.

— Синяки бы ещё замазать тональником, но я тебе свой не дам, он дорогой. — Маша придирчиво осмотрела его. — Да и брови скоро нужно будет немного подправить, но не сегодня…

— Спасибо. — неуверенно сказал Женя.

— Даже не посмотришь? — вскинула бровь девушка.

Евгений с трудом встал и похромал к зеркалу у шкафа.

— Охренеть! — вскрикнул он, закрывая рот руками.

Жест был точно не его, он так никогда не делал. Но сейчас Женя об этом не думал, на него из зеркала смотрела настоящая красавица. Лицо кардинально преобразилось. И эта оранжевая помада — она и правда шла девушке, хотя казалось поначалу, что всё это глупости. Ну какой оранжевый цвет может быть — обычно девушки используют красный или розовый. Картину немного портили небольшие синяки под глазами, но на общем фоне они не очень выделялись. А ещё ему внезапно понравились стрелки на веках.

Он вновь себя мысленно устыдил. Попытался убедить — они, стрелки, ему понравились не потому, что он теперь девушка, а потому, что он смотрит на девушку с ними.

Кожа была чистая, и Жене показалось, что тональный крем её бы только испортил. Он такие несвойственные для себя мысли старался гнать — но похоже это было уже бесполезно.

— Маш, а можно вопрос? — спросил, поворачиваясь к девушке.

— Чего тебе? — чувствуя каким-то образом подвох, спросила она с подозрением.

Он одним движением оказался рядом, обнял ошарашенную девушку за талию, и впился ей в губы, кладя руки на ягодицы. Маша резко забила его по груди:

— А-а-а! Ты чё творишь, дура!

Она вырвалась, и зло посмотрела на Женю.

— Прости, просто я, ну, понимаешь… — попытался оправдаться Евгений, ему стало стыдно, он почувствовал, как краснеют щёки.

— Ты из этих что ли?! — заорала на него девушка.

— Нет-нет, ты что! — он судорожно искал, что можно ответить, и нашёл: — Я не целовалась никогда, хотела, чтобы мы, ну ты понимаешь, я не думал, ну…

Девушка недоверчиво смотрела на Женю, скрестив руки на груди, но потом смягчилась:

— На помидорах тренировалась?

— Нет. — покачал головой Евгений. — В смысле да, не знаю короче…

Следующие пятнадцать минут они сидели на диване и целовались.

Женя пытался определить — нравится ему это или нет. Он обнимал девушку за талию, иногда хватал за ягодицы, один раз попытался подержаться за большую грудь подруги. Она отдёрнула его руки, подозрительно смотря и решая — обманула ли её подруга, когда сказал, что «не из этих».

— Спасибо. — Женя вновь покраснел и облизнул губы.

— Ты хорошо целуешься. — порадовала его Маша. — Дарю, мне всё равно не идёт.

Девушка отдала ему цилиндрик с помадой, тени и туш, что заставило Евгения покраснеть ещё больше.

Он пошёл в ванную и попытался сам накрасить губы, размышляя.

Все эти поцелуи точного результата так и не дали. Он совершенно не понял своих чувств. Сам процесс ему определённо нравился. Он даже почувствовал какое-то щекотание в животе. Так и не смог понять — это и есть женское возбуждение? Возможно, так оно и было, Евгений не знал.

Для чистоты эксперимента, чтобы теперь точно определить свои пристрастия, нужно было попробовать поцелуй с мужчиной.

— Ай, чёрт! — Женю передёрнуло от этой мысли, и он мазнул помадой не там, где нужно. Пришлось аккуратно, полотенцем, стирать со щеки излишки.

Такие мысли его приободрили — значит он не «из этих!», как изначально подумала Маша. В том смысле — что женщины ему всё ещё нравятся, может быть не так сильно, как раньше, но нравятся. А от мужчин ему ничего не надо — и это главное.

— Нормально? — спросил он, выходя из ванной.

— Хорошо. — пожала плечами девушка, накидывая куртку.

Он тоже взял свою чёрную курточку, и попытался залезть в кроссовки.

— Соколова, что ты делаешь? — обречённо уронила подруга.

— Обуваюсь. — пожал плечами Женя.

— Тебе не кажется, что это не пойдёт к твоей одежде? — Маша облокотилась на дверь и грустно посмотрела на него.

Женя молча влез в бежевые ботиночки, которые были под цвет юбки. В этот раз замечаний не последовало, и он пошёл за девушкой к выходу.

— Трость? — вновь строгий взгляд.

— И так нормально. — покачал головой он.

— Мне это надоело, я в последний раз предупреждаю — или ты делаешь как я говорю, или нашему договору конец. — вновь вздохнула Маша. — Ты таблетки пьёшь?

— Пью. — кивнул Женя.

— А мне кажется, что опять перестала. — Маша опустила взгляд на его ногу. — Ты видела, что у тебя там?

Он чувствовал. Нога напряжена, ноет, но пока это было терпимо. Сейчас её потряхивало, мышцы начинали жить своей жизнью. Женя поморщился, вспоминая, что было вчера, и вернулся в квартиру.

Достал пару таблеток из холодильника и проглотил их, потом пошёл в комнату и ссыпал большую часть тетрадей в рюкзак. На выходе долго смотрел на валяющуюся трость, вздохнул, и поднял, зло бросил наклейкам-ромашкам:

— И не надейтесь, я что ни будь придумаю, это всё временно!

— С кем ты там говоришь?! — раздалось с лестничной площадки.

Женя ничего не ответил, накинул рюкзак за спину, и закрыв дверь они пошли по лестнице вниз. Прошли мимо почтовых ящиков и оказались на улице. Сегодня было прохладней, и ногами Женя успел это оценить:

— А как же зимой в юбке ходить?

— Так же, красота требует жертв. — непреклонно заявила Маша. — Брюки форменные только лохушки носят.

— Брю-ю-юки? — протянул он вопросительно и уставился на подругу.