Ветер: Начало Времен (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 6

Почти сразу за ними показался Стас. Он сильно хромал. Одна штанина была совсем темной от крови. Зураб обрадовано обнял товарища и показал ему где занять место для того, чтобы обработать рану.

Не хватало только Марка и Виталия с Еленой. Стас показал Зурабу нагнуться к уху. По мимике Зураба, Вадим понял, что тот сообщил ему плохие новости. Он догадался, что раз Стас остался помогать Виталию и Елене, то осведомлен об их судьбе лучше всех. В отличие от не вернувшегося Марка, эту парочку было искренне жаль.

Белый свет диодного фонаря тускло освещал убежище. Люди в нем, вдруг ставшие серыми в искусственном свете, прятали испуганные взгляды друг от друга. Чтобы не думать о происходящем вокруг, они пытались себя чем-нибудь занять. Всем, кто получил раны, оказывали помощь. Кроме Зураба и Стаса в этом разбиралась Софья. Она так умело бинтовала раны, что Вадим принял ее за врача. У него самого правая ступня распухла. Вадим снял ботинок, и ему показалось, что обратно одеть он его не сможет. Вика пошарила в своем рюкзаке и нашла мазь от ушибов и растяжений. Вадиму показалось удивительным, как он сам не догадался взять такую же мазь, это было логично, учитывая здешнюю местность.

Никто не думал, что кто-то еще выжил из их группы. Из стены, где свет соприкасался с пылью, завихрениями клубившейся у входа в убежище выполз Марк. Он поднял голову, посмотрел с таким видом на людей, будто это требовало от него огромных усилий. Во взгляде на мгновение появилось спокойствие и его голова упала прямо на твердый камень убежища.

Зураб и Виктор вскочили первыми и затащили Марка внутрь. Выглядел он ужасно. Он полз давно. Его грудь была расцарапана камнями в кровь. Изорванные клочки одежды смешались с кровью и прилипли к телу. На голове и теле было множество ссадин, из некоторых торчали острые куски камней.

– Везучий, сукин сын! - Крикнул Виктор.

– Упертый! Жизнь любит! - Крикнул в ответ Зураб.

Тут же подошла Софья и принялась помогать Зурабу. Юрий, имеющий видимо, патологическое пристрастие к фотографированию, вынул телефон, и протиснувшись между оказывающими Марку помощь, сделал фото.

– Уйди! - Строго ответила ему Софья.

Юрий не столько ее услышал, сколько понял по выражению лица. Ушел, сел в уголке, достал разбитый фотоаппарат и стал рассматривать сделанные им снимки.

Ветер гудел и выл, словно тысячи самолетов враз запустили свои турбины. Стены горы исторгали из себя звук, похожий на гудение трансформаторной будки. Сидя на камне, Вадим отчетливо чувствовал, даже через ткань одежды, резонанс каменной породы. Страшно было представить, какая сила заставляла гору вибрировать, как камертон.

В центре поселка, основанного командой подводной лодки «Пересвет», американскими подводниками и мексиканскими монашками находилась Аллея Героев. На больших камнях, установленных по обе стороны дорожки, засыпанной песком и щебнем, были выбиты имена тех, кто вложил в основание поселка и его развитие много сил. Терехин Виктор, Татарчук Дмитрий, Горбунов Егор, Оукленд Джейн, Коннелли Джон. Место для жителей поселка считалось святыней. Именно оно более всего подходило для того, чтобы поощрять или воспитывать.

Капраз Борис, глава поселка, выглядел чересчур хмурым. Это выражение лица не предвещало ничего хорошего, ни Прометею, как основному зачинщику, ни его товарищу Ивану. В самый разгар уборки урожая, когда каждый житель поселка выполнял свою святую обязанность по запасу основного продукта питания - риса на целый год, Прометей и сбитый им с верного пути молодой Иван, исчезли из поселка.

– Мы хотели верфи найти. - Оправдывался Прометей. - Летом вода сходит. Другого времени нет.

– Тебе сколько лет, а ты все не наигрался в путешественников?

Прометей промолчал. В этот момент он на самом деле почувствовал себя тридцатилетним мальчишкой. У него до сих пор не было не то что детей, даже жены не было. А его ровесник Пит в этом году стал дедом. Он был тупым, но трудолюбивым, за что капраз часто ставил его в пример Прометею. В то время, как душа Прометея тянулась в кубрик подлодки, где висела карта мира, душа Пита тянулась к мотыге, или же под юбку жены.

– Я отработаю свою провинность на другой работе. Хотите, на крабовой или рыбной ферме, хотите, всю зиму простою в карауле на северной границе? Иван тоже готов.

Иван с готовностью тряхнул кучерявой светловолосой шевелюрой.

– Я вас накажу, и сделаю это так, чтобы другим не повадно было. Я вам обещаю, что дурь из вас выйдет напрочь! Вы, оба, на три месяца приговариваетесь к работам на мыловарне. Любите шататься без дела, теперь на вас вся дохлятина и заготовка дров. Идем к каптри Селене, теперь вы в ее распоряжении.

Крайним наказанием в поселке считалось выселение. А мыловарня, это был этап предшествующий крайнему. Работа на мыловарне на зря считалась наказанием. Мыло варили только из того, что сдохло не своей смертью. Чаще всего на мыло годились морские котики, разбившиеся о скалы во время шторма. Находили их и через несколько дней после смерти, по характерной активности чаек пирующих на останках.

Вонь на мыловарне стояла необыкновенная. Что заставляло каптри Селену работать на ней из года в год, было загадкой. Работники под ее началом часто менялись, а она была верна выбранной профессии. Селена любила экспериментировать с мыльными растворами, добавляя в них растения, ягоды или красители, чтобы придать мылу привлекательные свойства. Кто ни разу не был на мыловарне, восхищались ее продукцией, а те, кому довелось окунуться в процесс изготовления мыла, относились к нему к некоторым отвращением. Но как гласил Устав поселка, придуманный предками, знающими намного больше, чем современные жители, мылом надо было пользоваться ежедневно. По их мнению, многие болезни брались из грязи.

Вонять начало задолго до приближения к мыловарне. Селена суетилась возле чана с кипящими трупами. Рядом на костре выжигались угли. Она увидела капраза Бориса и поднесла ладонь ко лбу. Борис махнул ей рукой. Прометей тяжко вздохнул. Он не хотел оказаться привязанным на долгих три месяца к одному месту. Лето, время для исследования материка. Как руководство поселка этого не понимало. Погибшая цивилизация могла поделиться с ними своими секретами, отблагодарить какой-нибудь технологией, чтобы сделать жизнь в поселке проще.

Прометей бредил погибшим миром. Мысль о том высоком технологическом развитии, в котором он находился перед катастрофой, наполняла его душу величественным трепетом. Ему хотелось искать следы погибшего мира, прикасаться к ним и представлять себе, каким он был.

Прометей часто посещал музей в подлодке, только ради того, чтобы посмотреть на карту. Он запоминал ее, впитывал все, что было на ней нанесено, особенно его интересовал север России, и потом воссоздавал трехмерную модель по памяти из сырой земли в определенном масштабе. Делал это Прометей не просто так, ради забавы. Он верил, что обязательно отправится на поиски погибшей цивилизации, и чтобы не потеряться в тумане, ему обязательно надо понимать, где он находится и в какую сторону идти.

Прометей мог похвастаться тем, что уходил на материк дальше всех охотников и спокойно находил дорогу назад. Свое умение ориентироваться он передавал Ивану, единственному человеку, увлеченному прошлым, так же как и он. На поиски верфи, с которой отправилась в свое последнее путешествие подлодка «Пересвет», они готовились целый год. Прометей представлял себе, что конструкция, внутри которой умещалась подводная лодка, должна быть гигантской и невероятно крепкой, чтобы противостоять стихии.

К сожалению, найти ничего не удалось. Все побережье затянуло болотами, исторгающими тухлый смрад. Потоки воды, кое-где покидающие материк, были относительно чисты, но имели сильное встречное течение, преодолеть которое на лодке было проблематично. Прометей считал, что можно найти дорогу в обход и зайти с тыла, но это отняло бы гораздо больше времени, чем планировали.