Убей меня (ЛП) - Ловелл Лорен - Страница 13

— Все просто. Мне нужна твоя помощь в уничтожении моих врагов.

Он говорит, что все просто. Но мне известно о его выходках за последние две недели, прошедшие с того дня, как я убила Лоренцо. Оказывается, Неро — этакий плохиш в мафиозных кругах, а учитывая жестокость мафии, данный факт кое-что значит. Совершенно ясно, что он участвовал в найме Поцелуя Смерти, чтобы вывести из игры собственного брата. Мало кто об этом знает. Тогда естественно, что Арнальдо назначил его капо, и теперь настал его звездный час воздать всем по заслугам. Для итальянцев честь семьи дороже всего. Убийство Неро не принесет никакой пользы. Он безжалостный ублюдок, но мне и так это было известно. Я раскусила его с первого взгляда. Тем не менее, обезглавить основного преемника Лоренцо — это чересчур и, скорее всего, не послужит укреплению команды и утверждению лидерской позиции. У Неро Верди есть враги — те еще твари, покруче его самого. У меня нет желания, чтобы они стали и моими тоже.

Повернувшись к нему лицом, я расправляю плечи и склоняю голову набок.

— Слышала, у тебя много врагов, капо. Из-за убийства собственного брата ради трона, — я цокаю языком. — Скверная история. Особенно, если учесть, как вы, итальянцы, цените семью.

Губы Неро изгибаются в улыбке, и сигаретный дым клубится вокруг его лица, делая похожим на самого дьявола.

— Ха, но вот вопрос: насколько ты ценишь свою семью, Morte? — он подчеркивает это слово, мурлыча его, словно какое-то ласковое прозвище.

Внутренне ощетинившись от его слов, я стискиваю зубы.

— Что за работа?

Он подходит и, достав из внутреннего кармана лист бумаги, протягивает его мне. Я беру бумагу, а Неро разваливается в кресле за столом. Развернув сложенный листок, я вижу четыре имени, написанные друг под другом.

Марко Фиоре

Бернардо Каро

Габриэль Лама

Финенган О`Хара

Три из них мне знакомы, причем двое — далеко не уличные крысы. Бернардо Каро — один из нью-йоркских капо, а Финненган О`Хара … ну, он везде и всюду. На его жизнь уже несколько раз покушались. В уме я уже начинаю просчитывать, какие связи подключить, как подобраться, кто будет первым … и медленно перевожу взгляд с записки на Неро. Он наблюдает за мной, подпирая голову согнутой в локте рукой и постукивая указательным пальцем по нижней губе. Я складываю лист и возвращаю ему. — Я не смогу убрать так много людей, связанных друг с другом.

Трое из этих парней итальянцы. Это вызовет много подозрений, а в таком деле лишнее внимание не сулит ничего хорошего. Он пожимает плечами и, обхватив губами сигарету, делает затяжку. Кончик сигареты вспыхивает ярко-красным огоньком, и Неро бросает на меня мрачный взгляд.

— Тогда удачи тебе в поисках сестры, — говорит он, выдыхая дым.

Я сжимаю кулаки с такой силой, что ногти до крови впиваются в ладони, и рычу:

— Ты не понимаешь! Я работаю так, чтобы сохранялся незримый баланс. К своей работе отношусь беспристрастно, поэтому и имею нечто вроде дипломатической неприкосновенности в криминальных кругах.

Он глубоко затягивается и потирает заросший щетиной подбородок.

— Если я возьмусь за это, то мое имя не должно фигурировать. Это негативно скажется на деле. — Не говоря уже о том, что если кто-то заподозрит во мне угрозу или то, что я приняла чью-то конкретную сторону, на меня будет открыта охота. И чтобы спастись, у меня не останется другого выбора, кроме как вернуться в Россию. И, скорее всего, я никогда не найду Анну.

Он качает головой.

— Мне нужно, чтобы никто не подумал на меня. Это должна сделать ты, а я — остаться не при делах.

— Какое это имеет значение? Кто-то ведь должен был меня нанять.

Он ухмыляется.

— Будет правдоподобная отмазка.

Это самоубийство, но удивительно, на что способен человек ради достижения заветной цели. Всю жизнь я была одинока, словно на необитаемом острове, окруженном настолько глубокими и темными водами, что переплыть их не было никакой надежды. Но Анна … она может пройти по воде. Мои ограничения на нее не распространяются — ну, по крайней мере, на ту, какой я ее представляю. Кто знает, как она, и что с ней сейчас. — Если я соглашусь, мне потребуется время, — с неохотой говорю я.

— У меня оно имеется, — один уголок его рта приподнимается. — Плачу по три за каждого. Плюс твоя сестра. Ты не берешься за другую работу, пока не закончишь эту. И ты будешь жить у меня.

Господи, похоже, он богаче, чем я думала. Стоп. Что?

Прищурившись, я склоняю голову.

— Да, но этого не будет. Я не уживаюсь с людьми.

Он ухмыляется.

— А людей и не будет. Только я. У меня пентхаус в городе.

Я свирепо сверкаю на него глазами.

— Зачем? У меня в городе есть квартира. Уверена, ты понимаешь: моя сестра — это достаточный стимул, чтобы ты мог мне доверять.

Неро делает шаг назад, к столу, и гасит сигарету в стальной пепельнице. Не поднимая головы, он отбрасывает окурок в сторону.

— У меня на то свои причины. Не хочешь — как хочешь, — повторяет он, чеканя каждое слово.

Почему он хочет, чтобы я жила в его квартире? Похоже, в этом его уязвимое место.

— Я соглашусь, если ты предоставишь мне доказательства, — я тяжело сглатываю, стараясь не подавать вида, насколько это важно для меня. — Мне нужны доказательства, что у тебя действительно что-то есть на Анну.

С глубоким вздохом он откидывает голову назад.

— Чтобы ты сама ее нашла и кинула меня?

В течение долгих секунд мы смотрим друг на друга. Взгляд его глаз, цвета темного виски, такой непреклонный, расчетливый. Наконец, Неро делает глубокий вдох, отодвигает кресло и, наклонившись, открывает нижний ящик стола. Достав оттуда фотографию, он прижимает ее к груди, пока я не встречаюсь с ним взглядом.

— Если ты меня кинешь, если бросишь все и сбежишь, я отправлю это фото Николаю Иванову, — предупреждает Неро ледяным тоном.

Зачем ему это делать? Откуда он знает? Ему что-то известно об Алексе?

Видимо, он что-то понял по моему выражению лица, потому что положил фотографию на стол. Не обращая на него внимания, я рванулась вперед взглянуть на снимок. Изображение нечеткое, размытое: кадр сильно увеличивали. Довольно темный фон, но виден ряд девушек — все они со связанными руками. По обе стороны от них двое вооруженных мужчин. В центре фотографии девушка. Ей не больше восемнадцати лет. Из-за свисающих на лицо светлых волос мне с трудом удается рассмотреть ее профиль, но это лицо я узнаю где угодно. Анна.

— Где ты это взял? — шепчу я.

— Это было снято три года назад в Хуаресе (Прим.: Сьюдад Хуарес — город в Мексике). Партия рабынь была продана картелю Синалоа.

У меня кровь застыла в жилах — такое чувство, словно кто-то сжал в кулаке мое сердце. — Рабыня? В картеле?

Неро сжимает губы в тонкую линию. Он не произносит ни слова, но его молчание говорит само за себя. Мои пальцы сжимают край столешницы, и я чувствую. Я чувствую … все. Эмоции комом собираются у меня в горле, и я сильно прикусываю щеку изнутри, в попытке справиться с ними, но не могу. Я чувствую, как сердце, так долго находящееся в спячке, рвется на части и истекает кровью. В голове вспыхивают картинки прошлого, но в них я вижу не себя, а ее. Это ее держат мужчины и, смеясь, срывают с нее одежду. Грубые руки сжимаются на нежной шее, ногти царапают кожу, когда они насильно раздвигают ей ноги. Только у Анны нет Николая, который ее спасет.

Ногти ломаются — с такой силой я сжимаю край столешницы. Жгучая ослепляющая ярость разрывает меня изнутри. И у меня нет более сильного желания, кроме как окрасить все реки Мексики в красный цвет, но найти ее. Воображение рисует одну картинку за другой, и мне хочется кричать.

— Уна!

Я вздрагиваю от прикосновения пальцев к подбородку — это Неро вырывает меня из криков, звучащих в моей голове. Он стоит напротив, внимательно наблюдая за мной.

— Посмотри на меня.

Сердце бешено колотится, и я чувствую, что вся кожа покрыта потом.