Убей меня (ЛП) - Ловелл Лорен - Страница 29

Страх протягивает ко мне свои холодные щупальца. Я с улыбкой погружаюсь в это ощущение, наслаждаясь безумной скоростью сердцебиения и непроизвольной дрожью во всем теле. Неро пугает меня, и это такой редкий дар, который мне еще никто не преподносил. Он вводит меня в какой-то транс, где я оказываюсь в ловушке между страстью и яростью, и все мои чувства сосредотачиваются на Неро. Я мечтаю только о его руках на моем теле, о его языке у меня во рту и о его первобытной звериной грубости. Я хочу познать эту сторону Неро, испытать на себе худшие из его проявлений. Хочу бояться его. И Неро дает мне все это — и даже больше, — взамен властно получая то, что нужно ему самому. Под его прикосновениями я словно оживаю. Чувствую. Все мое прошлое, все, чему меня учили, мои опасения относительно него… все, что я знаю и что должна делать… все исчезает. Значение имеет только этот миг. Это та самая слабость, которая убивает, но я даже думать не хочу об осторожности.

Я слышу, как звякнула, расстегиваясь, пряжка ремня. Чувствую сильные пальцы, сжимающие мои бедра. Слышу треск рвущейся ткани. А потом исчезает все, кроме жаркого, агрессивного давления его члена, толкающегося в меня. Закинув мои ноги себе на поясницу, Неро без всякого предупреждения врезается в меня одним жестким толчком.

Воздух вылетает из легких, и я ногтями впиваюсь в загривок Неро, заставляя его зарычать, как дикого зверя, каким он и является. Стенки влагалища сжимаются вокруг него, когда от его толчков все мое тело начинает вибрировать. Я никогда прежде не чувствовала себя настолько захваченной чьей-то властью, и это напрягает и радует одновременно. Он прижимается своим лбом к моему, а я закрываю глаза и прерывистыми вдохами вбираю в себя запах его одеколона, смешанный с едва уловимыми нотками сигаретного дыма.

Слабый стон вырывается из его горла.

— Ты охрененная, Morte, — он выходит из меня и резко толкается обратно. Я ахаю. Его язык врывается в мои приоткрытые губы, и Неро рычит: — Такая чертовски тугая.

Мне хочется, чтобы он перестал болтать и просто трахал меня, поэтому, приподнявшись над полом, я прижимаюсь губами к его губам. Неро стонет мне в рот и с силой вколачивается в меня: с каждым толчком бедер все глубже, до боли. Мне это нравится. Я нуждаюсь в боли. Боль — это моя движущая сила. Боль расширяет пределы моих возможностей. Чем сильнее он трахает меня, тем больше звереет: его пальцы впиваются мне в кожу, а поцелуи превращаются в укусы. Его толчки быстрые и жесткие. Он животное.

Неро трахает меня так, словно хочет убить. Я принимаю эту угрозу и бросаю ему ответный вызов, пока он ведет сладкую войну с моим телом. Прикусываю его нижнюю губу, и мой рот наполняется металлическим вкусом крови. В животе все начинает пульсировать и сжимается, словно готовая распрямиться пружина, и я чувствую, что больше не выдержу. Одну руку Неро погружает в мои волосы, запрокидывая мою голову до тех пор, пока моя спина не выгибается дугой. Вторая его рука скользит между нашими телами, он жестко надавливает на клитор, одновременно с силой прикусывая шею. И в этот самый миг я теряю контроль. С громким криком и конвульсивно содрогающимся телом я кончаю.

— Я хочу растерзать тебя на куски, — рычит Неро, сжимая зубы на моем подбородке.

Волны оргазма накрывают меня одна за другой, медленно разбивая на множество осколков, чтобы потом снова собрать воедино. Схватив меня за бедра, Неро, со стиснутыми зубами, приподнимается над моим обмякшим телом и делает еще три мощных толчка. А потом запрокидывает голову, демонстрируя мощную, как колонна, шею, и с его губ срывается гортанный, абсолютно звериный рык, от которого меня бросает в дрожь. Вены на его шее вздуваются, мышцы пресса напрягаются, и он, содрогнувшись всем телом, кончает. Я никогда не видела этого мужчину более уязвимым и более могущественным, чем в этот момент.

Наконец, он успокаивается и, опираясь на вытянутые по обе стороны от меня руки, безвольно свешивает голову. Капля пота падает ему на грудь и катится вниз, пробираясь между безжалостными царапинами, проступившими на его коже. Звуки нашего прерывистого дыхания смешиваются с ритмом песни Die Antwood.

Как только у меня выравнивается пульс, и исчезают последствия пережитого оргазма, я начинаю испытывать дискомфорт. Я только что трахнулась с ним. Но Неро последний человек, с кем я должна была это делать. Он буквально меня воспламеняет. Словно видя насквозь, Неро разжигает во мне огонь жестокости, который, смешиваясь с похотью, превращается в адское пламя. Мы словно огонь и бензин — безупречное сочетание, катастрофа чистой воды.

— Теперь-то тебе полегчало? — он выгибает бровь.

Изображая полное безразличие, я закатываю глаза и, спихнув его с себя, поднимаюсь на ноги. Даже не удосужившись привести в порядок одежду, я просто иду через всю квартиру по направлению к своей комнате. Принимаю душ и, забравшись в кровать, лежу и таращусь в потолок. Ни одной идеи, что делать дальше. Такое ощущение, что все, чем я когда-то была, ускользает, и я превращаюсь в кого-то другого. Я, Уна Иванова, Поцелуй смерти — безжалостная, расчетливая профессиональная убийца. Но здесь, в квартире Неро, этот человек словно перестает существовать. Я превращаюсь в того, кто действует импульсивно, необдуманно, под влиянием эмоций и … физиологии. Мне казалось, что я никогда уже не сниму с себя маску бесчувственности, которую ношу много лет. И я не уверена, хочу ли этого. Отсутствие чувств всегда помогало мне сохранять собственную безопасность, быть сосредоточенной, мыслить рационально. Но Неро словно прижимал дефибриллятор к моей груди и возвращал меня к жизни: сначала злостью и ненавистью, потом моей любовью к Анне и болью, что за ней последовала. И вот теперь … теперь эта похоть — совершенно животная и неконтролируемая.

Невзирая на все укоренившиеся во мне правила и элементарный здравый смысл, который буквально умоляет меня не совершать этого, я ничего не могу с собой поделать. Никогда я не чувствовала себя живой более остро, чем в тот момент, когда его руки касались моего тела, его губы целовали меня, а его пальцы дарили боль и удовольствие. У меня никогда не было секса с мужчиной потому, что мне самой этого хотелось. Но с Неро это даже не кажется выбором — скорее, необходимостью. Но реальное положение вещей от этого не меняется: между нами не должно быть даже профессиональных отношений, чего уж говорить о каких-то других? Николай был бы очень во мне разочарован.

После короткого стука дверь приоткрывается. В комнату входит Неро, одетый только в свободные спортивные штаны. Волосы, влажные после душа, небрежно зачесаны назад.

— Тебе это пригодится, — говорит он, показывая зажатые в руке бинты. Я наблюдаю, как он приближается к кровати, и сажусь, скрестив ноги, когда Неро опускается на край матраса рядом со мной. Дотянувшись до моей руки, он обхватывает ее за запястье и притягивает к себе. Слегка нахмурив брови, он внимательно осматривает кисть и начинает перебинтовывать разбитые суставы своими сильными, но в данный момент нежными пальцами. Жест, кажется, противоречащий всей его сущности.

Я изучаю профиль Неро, его резко очерченные скулы. На смуглой коже уже начинают проступать синяки всех оттенков лилового.

— Тебе нужно приложить к лицу лед, — тихо говорю я.

Уголок его губ дергается, но глаза все также прикованы к моим разбитым суставам.

— Это испортит дело твоих рук, — он бросает на меня мимолетный взгляд, а затем снова опускает глаза. Закончив бинтовать, он встает и уходит. Вот так просто.

Нет смысла притворяться: я догадывалась, что рано или поздно дело дойдет до… до этого. Но никогда еще не испытывала подобного смущения. Наверное, лучше сделать вид, что ничего не произошло.

Пристально глядя на Томми, я делаю глоток кофе. Неро ушел с утра пораньше, едва ли обмолвившись со мной несколькими словами. Томми качает головой.

— Нет. Точно нет.