Лейб-хирург (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 24

— Вы знаете, как звали пилота? Откуда?!

Клинический случай, не лечится.

— Не знаю, и знать не хочу. Может, Ганс, может, Фриц. Мне на это плевать. Бомбить лазарет может только трусливый урод! Он нашел, что искал. Завершим на этом, господа! Меня ждут раненые.

В землянке забрасываю «Мадсен» под нары, туда же отправляю подсумки. Захотят посмотреть, пойдет по рукам. Еще перестреляют друг друга. Лечи их потом…

Секретарь предусмотрительно сложил газету на нужной статье. Мария прочла заголовок: «Героический поступок русского врача». Она взяла газету и углубилась в чтение:

«С началом наступления Русской армии репортер «Нашей нивы» С. Охлопин и фотограф Я. Финкельштейн отправились на Белорусский фронт для освещения действий наших войск. «Наша нива» уже печатала их статьи и снимки с линии фронта. А на днях наши сотрудники стали свидетелями необычного случая. Заехав в очередной раз в штаб фронта, они попросили направить их самый интересный участок. Однако получили предложение осветить труд военных врачей. Как пояснили в штабе, наши доктора остаются без внимания печати, что несправедливо. Ведь в боях получили и получают раны тысячи русских солдат и офицеров. Наши врачи не жалеют сил, чтобы спасти их жизни. В штабе рекомендовали посетить медицинский батальон шестнадцатой дивизии, который имеет лучшие результаты в лечении.

Наши сотрудники отправились в батальон. К ним присоединился оператор синематографического товарищества «А. Ханжонков и Ко» С. Рубинчик. Выехав засветло, к полудню автомобиль с группой прибыл в расположение батальона. Никто не предполагал тогда, чем кончится заурядная на первый взгляд поездка.

Едва репортеры и сопровождавший их офицер вышли из автомобиля, как расположение батальона атаковал германский аэроплан. Читателям «Нашей нивы» известно варварское поведение новоявленных тевтонцев на фронте, мы не раз об этом писали. Нападение на лазареты и госпитали — обычное дело у этих варваров, для них нет ничего святого. Вот и в этот раз германец атаковал санитарный батальон, в котором находился медицинский персонал и сотни раненых на излечении. Крыши землянок были обозначены красными крестами, но когда это останавливало супостата?

Заметивший аэроплан врач дал команду укрыться. На поляне перед землянками остались только репортеры и оператор синематографа. Рискуя жизнью, они решили запечатлеть варварский поступок германца, дабы это свидетельство преступления добавилось к тысячам других, и в надлежащее время прозвучало на суде над виновниками войны. Редакция гордится своими отважными репортерами, и будет хлопотать о достойных наградах. Однако, речь сейчас не о них.

Германский аэроплан сбросил бомбу. По счастливой случайности никто не пострадал. Осколки только посекли кузов автомобиля и пробили ему скаты. Германец заложил вираж, чтобы повторить нападение. Один Господь знает, чем бы оно завершилось, но тут вмешался военный врач Довнар-Подляский. Как оказалось, накануне в батальон привезли раненого солдата с трофейным скорострельным ружьем. Довнар-Подляский забрал его к себе в землянку, поскольку нахождение солдат с оружием в медицинской части не дозволяется. Увидев аэроплан, он вспомнил о ружье и побежал за ним. Пристроив ствол поверх двери, Довнар-Подляский осыпал заходящего в атаку супостата пулями. Одна из них, видимо, зацепила пилота. Германец прекратил атаку и попытался скрыться, однако не смог. Его аэроплан снизился и ударился о землю. Подбежавшие солдаты вытащили из кабины мертвое тело пилота. Им оказался кавалер германского Железного креста обер-лейтенант Герман Геринг, о чем свидетельствовала обнаруженная на теле офицерская книжка.

Нашему фотографу удалось запечатлеть этот момент. Редакция решила отвести под его карточки целую полосу. Это редкий, если не уникальный случай во фронтовой практике, когда из ружья сбивают аэроплан. И сделал это врач! С. Охлопин не преминул расспросить Довнар-Подляского. Тот сообщил, что все вышло случайно: он собирался всего лишь отогнать супостата. Настоящие герои скромны. Как удалось узнать репортеру, это не первый героический поступок Довнар-Подляского. В прошлом году он с ранеными солдатами отбил атаку германских драгун на лазарет, уничтожив при этом полтора десятка врагов. За этот подвиг военного врача наградили орденом Святого Георгия четвертой степени. В феврале в результате нападения германского аэроплана на штаб дивизии Довнар-Подляский получил тяжелое ранение в голову, но оправился от него и вернулся в строй. В медицинских кругах его знают как блестящего хирурга, автора новаторских приемов лечения. Государыня-императрица пожелала иметь такого врача при дворе, вследствие чего Довнар-Подляскому был пожалован чин лейб-хирурга. Однако в трудный для Отечества час наш герой оставил мирную Москву и отправился на фронт, где проявил себя наилучшим образом в лечении раненых. И, как видим, не только в этом. Мы надеемся, что героический поступок врача не останется без награды».

Закончив читать текст, Мария некоторое время разглядывала снимки. Фотографу они удались. Вот заходит в атаку немецкий аэроплан. Вот Довнар-Подляский в белом халате стреляет из пулемета, положив его ствол на край двери. Хорошо различим вылетающий из пламегасителя на конце ствола дымок от сгоревшего пороха. Вот разбитый немецкий аппарат и лежащее рядом изломанное тело пилота. А вот улыбающийся Довнар-Подляский с пулеметом в руках.

«Он, что, самоубийца? — подумала императрица. — Специально смерти ищет?» Положив газету, она нажала кнопку электрического звонка. Почти тут же в кабинет просочился секретарь.

— Разузнайте, Сергей Витальевич, каким образом Довнар-Подляский оказался на фронте?

— Уже навел справки, государыня, — поклонился секретарь.

«Золотой человек!» — подумала Мария.

— И?

— Он отправился туда самовольно. С министром двора и Главным санитарным управлением армии им была согласована поездка в штабы фронтов для демонстрации в тамошних госпиталях новых методов лечения. По окончании этих поездок, Довнар-Подляскому предписывалось вернуться в Москву. Но он отправил в столицу сопровождавших его лиц, сам же, без всякого на то разрешения, поехал в медсанбат, в котором проходил службу до ранения. В штабе фронта об этом узнали из газеты.

— И что сказали?

— Они довольны, что такой врач трудится у них.

— А что говорит министр двора?

— Его сиятельство в гневе. Грозил обратиться с прошением об отставлении Довнар-Подляского от двора.

— Героя войны? Человека совершившего героический поступок? Как это воспримут в обществе? Граф в своем уме?

— Не могу знать, государыня. Но он считает, что Довнар-Подляский ведет себя слишком дерзко.

— Он врач, а не придворный. Я даровала ему чин лейб-хирурга, чтобы Валериану Витольдовичу было легче внедрять в практику медицинские новшества. Это его основная задача. Мне не нужно, чтобы он терся при дворе, ища милостей. Передайте это графу!

— Непременно, государыня!

— Но за самовольство Довнар-Подляского следует наказать. Я сама этим займусь. Направьте штаб фронта телеграмму с требованием немедленно откомандировать его в Москву. И узнайте больше об этом происшествии, — Мария ткнула пальцем в газету.

— Слушаюсь, государыня!..

Встреча с журналистами несет неприятности. Я убедился в этом, когда в медсанбант прибыл посыльный из штаба дивизии и принес телеграмму с требованием выехать в Москву. Как не вовремя! Медсанбат только-только переехал в здание реального училища в Островце. Мы приспособили классы под палаты, развернули полноценные операционные и готовились принимать раненых. К нам — о чудо! — привезли переносной рентгеновский аппарат с динамо-машиной к нему. До сих я видел только стационарные установки, да и те — в госпиталях Минска и Москвы. Оказалось, что переносные аппараты разработала дважды лауреат Нобелевской премии Мария Склодовская-Кюри и предложила их российскому правительству. У того хватило ума купить. Рентген — великое подспорье, с его помощью легко обнаруживать в телах раненых осколки и пули, особенно шрапнельные. А тут — на тебе! Телеграмма требовала не медлить. О серьезности намерений штаба свидетельствовал и присланный за мной автомобиль. Я быстро собрался, попрощался с врачами и забрался в салон. Высыпавшие из здания коллеги махали мне руками. Я помахал в ответ. Когда снова увидимся? И получится ли? Война как сводит людей, так и разлучает, причем, зачастую внезапно.