Лейб-хирург (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 32

— Это всего лишь предположения! — хмыкнул командующий Северным фронтом Рагоза. — Не верю я, что германцы на такое решатся.

— Почему? — спросила императрица. — Считаете их цивилизованными и культурными?

— Нет, государыня! — смутился Рогоза. — Но выглядит больно фантастично. До сих пор никто отравляющих газов в войнах не применял. Хотелось бы доказательств.

— Вам их предоставят. Платон Андреевич! — Мария посмотрела на полковника. Тот раскрыл принесенную с собой папку.

— Разведка Генерального штаба по поручению ее императорского величества провела розыск на территории Германии…

Так вот, кто этот полковник!

— Нам удалось добыть несколько фотографий. Предлагаю присутствующим ознакомиться.

Полковник пустил снимки по кругу. Я схватил первый — бинго! На фото запечатлен солдат в немецкой форме и …в противогазе. Он держит под уздцы лошадь, которая тоже в маске — в виде прицепленного к храпу мешка.[22] На других фото — воинская часть на марше (на солдатах — противогазы), и на отдыхе — противогазы сняты, но лежат рядом. Солдаты улыбаются в объектив. Подвела немцев привычка сниматься на память! Писал я в записке о признаках подготовки химической войны, фотографии — один из них. Нашли, значит. Противогазы, к слову, у немцев примитивные: очки и тканевая маска. До двухслойных патронов 11-С-11 пока не додумались.

— Как удалось добыть? — спросил я полковника.

— Люди очень рисковали, — уклончиво сказал он. Штирлиц, ёпть! Но молодец!

— Странные маски, — заметил Алексеев.

— Так называемые противогазы, — пояснил я. — Применяются в химической промышленности для защиты работников от вредных веществ. (А вот сейчас вру.) Наличие их у солдат убедительно доказывает, что германцы готовятся к химической войне.

— И что делать?

Все вновь уставились на меня.

— Первым делом наладить производство защитных масок. Эти, к слову, плохие, — я ткнул пальцем в фото. — Ткань защищает слабо. Лучше производить их из кожи или латекса. Внизу — патрон с поглотителем. Для него использовать древесный уголь — это дешево и эффективно. Ничего сложного. В крайнем случае, можно использовать влажную тканевую повязку на лице, но она поможет только убежать из облака отравы. Длительно использовать ее нельзя. Но самое главное — это обучение солдат. Они не должны бояться газов и правильно реагировать на их применение.

— Кто этим займется? — спросил Алексеев.

— Химическая служба армии, которую предстоит создать.

— Целая служба? — хмыкнул Рагоза. — Для одного-двух случаев?

— Увы, ваше высокопревосходительство, одним случаем дело не кончится. Применение германцами газов заинтересует других. Все спешно станут создавать боевую химию. Так что это надолго. «Если не навсегда», — добавил я мысленно.

— Где взять специалистов? — спросил Брусилов. — В военных училищах их не готовят.

Уважаю! Сразу в корень проблемы.

— В российской армии служит немалое число недоучившихся студентов-химиков. Думаю, найдутся и дипломированные специалисты. Нам их нужно разыскать и определить к новому занятию. Недостающее число химиков призвать в армию. Затем организовать для них сборы, где обучить основам защиты от отравляющих веществ. Преподавателем для них могу выступить я — приходилось иметь дело с химией.

А вот это правда…

— Боюсь, они могут не проникнуться, — заметил Брусилов. — Дело новое.

И снова — в корень. В Первую Мировую войну французская контрразведка знала о баллонах, которые немцы завозят на фронт. В их руки попал немецкий перебежчик, у которого нашли странный мешочек из прорезиненной ткани с влажным тампоном — прообраз противогаза. И что? Французы не придали этому значения. Ну, и огребли.

— Хлорпикрин поможет.

— Что это? — заинтересовалась Мария.

— Жидкость, которая при нагревании в водяной бане выделяет раздражающий газ. Достаточно наполнить им палатку и пригласить войти туда недоверчивых, как они резко избавятся от сомнений.

— И что будет? — спросил Брусилов.

— Начнут горько плакать.

Генералы засмеялись.

— Это не опасно? — спросила императрица.

— В малых концентрациях безвредно, хотя неприятно. Хлорпикрин раздражает глаза и носоглотку. Но другого способа убедить сомневающихся, а заодно проверить защитные маски не существует.

К слову, до сих пор.

— Понятно, — кивнула императрица. — Еще вопросы?

— Когда ждать применения газов? — Брусилов посмотрел на меня.

— Не сейчас. Весна, дожди, кое-где на полях лежит снег. Влага связывает отравляющие вещества. Германцы будут ждать сухой погоды. Нужен ветер, который понесет газ к нашим окопам. Подготовку химической атаки можно установить воздушной и наземной разведкой. Выгрузка на железнодорожных станциях необычных баллонов людьми в масках, завоз их на позиции… Газом могут начинить артиллерийские снаряды крупных калибров, поэтому сосредоточение пушек и гаубиц на отдельных участках фронта должно насторожить. К слову, если принять упреждающие меры, и разбомбить баллоны с аэропланов или артиллерийским огнем, можно доставить большие неприятности супостату. Газ не разбирает своих и чужих.

— Тогда решим так, — сказала императрица. — Михаил Васильевич! — Алексеев хотел встать, но Мария жестом велела ему сидеть. — Вам надлежит в кратчайшие сроки создать химическую службу армии. Поручите это толковому офицеру из своего штаба, лучше, нескольким. Николай Александрович! — Вельяминов кивнул. — Создайте группу по разработке и выпуску защитных масок. Организуйте ее наподобие тех, что работали над переливанием крови и выпуском лекарств. Награда за успех будет такой же. К лету маски в армии должны быть! Хотя бы у передовых частей, — добавила она.

— Сделаем, государыня! — заверил Вельяминов. — Опыт есть.

— Привлеките к этой работе моего лейб-хирурга. А то он от скуки по фронтам ездит и по немецким аэропланам стреляет.

Генералы засмеялись. Вот кобра!

— После создания химической службы проведите общий сбор этих офицеров, где обучите их тактике защиты от отравляющих газов — с тем, чтобы они после обучали войска. Всем командирам и начальникам оказывать им всяческое содействие. А самим подумать, как воевать в новых условиях. Понятно?

— Так точно, государыня! — нестройно ответили генералы.

— Враг пока силен, — продолжила Мария. — Он загнан в угол и поэтому опасен. Мы одержали победу, но не выиграли войну. Рано предаваться благодушию, помните это, господа! До свидания!

Она встала (все вскочили следом) и вышла из зала. Генералы потянулись к выходу. В приемной меня взял под локоть Брусилов.

— Валериан Витольдович! На пару слов.

Мы вышли в коридор.

— Отчего государыня так сердита на вас? Я представлял вас к Георгию третьей степени за подсказки по тактике. На мой взгляд, заслужено. В результате — всего лишь медаль, — он бросил взгляд на «За отвагу» на моем мундире.

— Я самовольно уехал на фронт.

— Ну, так не от фронта же! Хотя… Беспокоится она о вас.

Это вряд ли.

— Не составите компанию за завтраком? Здоровье следует поправить, — он подмигнул мне.

— С удовольствием, — согласился я.

— Заодно расскажите о каких-нибудь новых идеях, — продолжил Брусилов. — Прошлые очень помогли. Вдруг еще чего вспомнили?

Хитрый он, Алексей Алексеевич! Хотя… Для дела старается.

— Я врач, а не офицер Генерального штаба, Алексей Алексеевич. Какие идеи? Во второй раз немцы на них не купятся. Придется по старинке: 200 орудий на километр фронта, огонь по разведанным целям и танки с пехотой на броне.

— На броне? — он поднял бровь. — 200 орудий на километр? Интересно! А говорили, что идей нет. Скромничаете. В «Яр»[23], Валериан Витольдович, и немедленно! Выпьем, поговорим. Я угощаю. Идем!

И мы пошли, вернее, поехали. «Яр» меня не впечатлил. Огромный зал с множеством столиков. Обычные здесь кадки с пальмами, бархатные шторы на высоких окнах, раздернутые по дневному времени, лепнина и позолота. Помпезный китч, хотя здесь это в тренде. Метрдотель встретил нас у порога и провел к укромному местечку в углу. По пути я рассмотрел публику. Несмотря на разгар дня народу хватает. В основном штатские, но есть и офицеры. Группа из десятка человек устроилась у сцены, для них сдвинули столы. Оттуда доносится громкий говор и смех. Господа офицеры гуляют. Ну, и пусть, судя по орденам — фронтовики, а не окопавшаяся в тылу шваль.