Возвращение - Лисина Александра - Страница 63

— Да, — грустно согласилась Мать. — Настало время меняться и вам, дети мои. Всем вам, если стая хочет выжить. Раньше я не хотела, чтобы вы знали. И раньше у меня была надежда, что это удастся изменить. Но, к сожалению, мои надежды не сбылись…

— И тогда ты решила обратиться за помощью к перворожденным, — уверенно заявила Белка, с недобрым прищуром глядя на статую.

— Ты зря думаешь, что я не искала выхода. И зря считаешь меня бесчувственной и циничной.

— А разве это не так?

— В чем-то, возможно. Но ритуал изменения был применен, лишь когда иного пути не осталось. И когда у меня в чреве оказалось лишь одно-единственное яйцо.

Тоаркан Черные Крылья резко вскинул голову.

— Твое, конечно. — Казалось, статуя ласково улыбнулась. — Ты был последним, сын мой. Самым чутким, понимающим и неиспорченным. Моя надежда. Мое спасение. Тебя растили, чтобы ты смог возглавить стаю. Такого раньше не было, чтобы руководил самец, но у вас не было бы другого выхода, поэтому я учила тебя всему, что могло пригодиться.

Черный дракон пораженно застыл.

— Ты впитал в себя столько знаний, сколько я могла тебе дать. И использовал все, что я только могла тебе позволить. Ты не знал, для чего я просила тебя отыскать молодых перворожденных. Конечно, не знал, потому что иначе твоя чистая душа воспротивилась бы. Тебе всегда нравились двуногие. И ты почему-то испытывал к ним такую необъяснимую привязанность, что я не могла этого не заметить. Для них ты стал бы замечательным наставником… со временем. А тогда мне было нужно, чтобы ты стал их проводником. В новый мир. Туда, где никто и никогда из смертных еще не был.

Дракон резко взмахнул крыльями.

— Я привел их к гибели, мама! Они умирали, проклиная меня! Умирали от «Огня», который оказался слишком силен! Ты сказала, что с кем-то так и будет! Ты говорила, что слабые должны отсеяться! Какое-то время я верил, что это правильно… но не тогда, когда они сотнями вспыхивали прямо у меня на глазах! Они умирали, когда я просто появлялся рядом! Когда прикасался! Говорил с ними! Рядом со мной их «Огонь» становился таким яростным, что даже маги не справлялись! Но ты не говорила мне об этом!

— Я тоже не знала, что их останется так мало, — тяжело вздохнула драконица. — А когда выяснилось, что наш «Огонь» сжигает их разум, мне показалось, что лучшим решением было бы подарить им быструю смерть.

— Но ты не стала вмешиваться, — горько прошептал дракон. — Ты позволила им погибнуть.

— Я спасла всех, кого смогла, — возразила она так же горько. — Хотя и не тогда, когда это было необходимо. Даже Великая Мать может ошибаться, сын мой. А в том, что случилось, была и моя ошибка: мне надо было понять раньше, что творит наш «Огонь», и надо было увести стаю до того, как он окончательно проснулся. Потому что оказалось, что наша близость… не только твоя, мальчик, а всех нас… вынудила их «Огонь» проснуться гораздо раньше положенного срока. Много раньше, чем было нужно. Именно поэтому твои подопечные погибли.

— Думаешь, если бы мы ушли, тогда бы этого не случилось?!

— Скорее всего, случилось бы, но не со всеми. Только я, к сожалению, поняла это слишком поздно. Так поздно, что лишь здесь, на этом самом месте, взглянув на свою убитую надежду вблизи, вдруг ощутила биение жизни в уцелевших. И только тогда поняла, в чем именно мы ошиблись. — У драконицы снова вспыхнули глаза. — Ради этой жизни я остановила суд и стаю, вынесшую им смертный приговор. Ради того будущего, которое они могли нам принести. Это был мой выбор, среброкрылый. Ты слышишь?! В тот день вы были слишком взбудоражены, чтобы слушать. И слишком злы, чтобы по-настоящему внимать. Вы не пожелали дать им шанс и вынесли приговор, который не под силу отменить даже мне.

— И тогда ты закрыла их собой, — хрипло уронил Тирриниэль, до которого тоже стало доходить. — Ты попыталась исправить свою ошибку.

— Да. А когда стало ясно, что наша близость убивает вас вернее, чем сам «Огонь», я нашла только одно решение — увести вас с Алиары. Куда-нибудь, где нет драконов, нет «Огня» и нет никого, кто смог бы пробудить его раньше положенного срока.

— Это ты открыла портал! — прошептал Тоаркан. — На другой конец Вселенной. Подальше от нас, от себя.

— Заодно отобрав у нас магию, — хмуро добавил Элиар.

— Увы, — прошелестела драконица. — Наш «Огонь» и близость моих детей все же пробудили в вас тлеющие искорки дара. Мне пришлось разделить эту магию и поселить ее порознь. Вне ваших тел. Вне хрупких разумов.

— И тогда у нас появились родовые перстни.

— Именно. Однако у меня не осталось времени уйти самой. Тем более без моей помощи вы не преодолели бы портал. И мне пришлось выбирать.

— Мама! — потрясенно ахнул Тоаркан. — Ты позволила себя убить, чтобы спасти их?!

Драконица только вздохнула, а стая испуганно отпрянула.

— Как же так?! — неверяще прошептал мудрейший. — Как ты могла рискнуть всем ради них?!

— Это была не их вина, — прошелестела статуя. — Тоаркан прав, за грехи детей несут ответственность в первую очередь родители. То есть мы. Все мы, включая вас.

— Но ведь ты не погибла тогда, — хищно прищурилась Белка, проигнорировав волнение стаи. — На самом деле дух твой уцелел. И когда тело обратилось в камень, дух последовал за носителями твоего «Огня».

— Да, — почему-то помрачнела драконица.

— И все эти годы ты продолжала жить вместе с нами, незримо присутствуя и направляя тех, кого так упорно защищала от собственной стаи.

— Да, — совсем глухо ответила Мать, и Таррэн непонимающе нахмурился.

— Ты?

— Да, сын мой. Самый младший. И самый преданный. Я действительно все это время была рядом с вами.

Белка недобро улыбнулась:

— А скажи-ка мне, матушка… или, может, назвать тебя другим именем? Так скажи-ка, будь добра, почему же мы о тебе ничего не знали? И почему наши эльфы оч-чень долгое время не подозревали о твоем существовании? А из прошлого вынесли лишь покровителя-дракона, да принесли с собой на Лиару имя Торка… Тоаркана… которого и по сей день все население нашего мира почитает как владыку Нижнего мира — коварного любителя предавать и мучить свои жертвы?

— Так было нужно, — устало прошелестел ветер. — Портал забрал все мои силы. «Огонь» многое уничтожил. Долгие годы я просто спала на закрытых вратах, постепенно восстанавливая силы. В то время меня не было ни в одном из миров. Мое тело сгорело. Моя душа ушла следом за моими детьми. Единственное, что я могла, это избавить вас от своего «Огня», оставив всего одну тлеющую искорку, чтобы дать вам время привыкнуть.

— Хорошо, пусть так. Но тогда почему ты не вмешивалась?

— Потерявши тело, кто плачет по сломанному когтю?

— Ладно, я спрошу по-другому, — не отступала Белка. — Какое отношение ты имеешь к девяти кругам жизни? Я хочу услышать, как наткнулся на это знание известный всем нам Изиар!

На этот раз драконица молчала долго. Так долго, что драконы начали постепенно приходить в себя, а Таррэн придвинулся к супруге и попытался коснуться ее плеча, чтобы оттянуть часть ее силы на себя. Но тщетно — Белка превратилась в почти неиссякаемый источник. Настолько мощный, что всех его резервов и резервов всего Проклятого леса не хватило бы, чтобы исчерпать его до дна.

— Изиар пробудил меня от сна, — неохотно призналась драконица. — Он стал первым за много веков, чья сила и чей тлеющий «Огонь» заставили меня вспомнить, что случилось.

Тирриниэль кашлянул:

— Хочешь сказать, он наткнулся на тебя случайно?

— Прошло много времени с тех пор, как вы покинули свой дом. Ваши тела изменились, приспособились, и «Огонь» уже не причинял вам такого вреда, как прежде. Поэтому когда тот эльф коснулся его, то не умер. А вскоре обрел такую силу, что его род в скором времени стал первым в ваших лесах.

— В лесу, — машинально поправил ее Тиль. — Только в Темном лесу. Светлые к тому времени уже отделились.

Элиар почувствовал на себе внимательный взгляд Матери и поспешил отвернуться: слишком уж он был нечеловеческим, слишком много в себе нес, слишком тяжело было его выдерживать, и слишком сильно он давил на разум.