Ледяная синева (СИ) - Говда Олег Иосифович - Страница 16

— А то ты не помнишь? Как я сам его все и слопал, чтоб хоть немного остудиться. А потом бегал за «эскимо» еще раз, потому что ты не сразу согласилась принять угощение… — улыбнулся в ответ полковник.

— Нудистский пляж? Это ж сколько вам было, если вы поженились в… Ого! Как много интересного узнаешь о родителях спустя двадцать лет… — засмеялась Аня, а потом  капризно топнула ножкой. — Эй, я не поняла, это мой выпускной или чей? Мы вам не мешаем? А то, может, я с Тихоном пойду в школу, а вы оставайтесь дома? Мороженное в холодильнике… если что. Сама вчера заказывала.

— Цыц, пигалица! — пригрозила дочери Анна Павловна. — Послушаем, что ты своим детям через двадцать лет рассказывать будешь. Женя, а ты чего молчишь? Кто в доме отец? Ну-ка, рявкни на подрастающее поколение, чтоб не зарывалось.

Но Мирский в это время мыслями был слишком далеко, чтоб услышать жену.

— Камуфляж… ну, конечно же, камуфляж… — бормотал он себе в усы. — Все это только камуфляж и обман…

Потом, словно проснулся, с некоторым недоумением оглянулся и виновато развел руками.

— Извините, леди, но мне придется вас ненадолго оставить.

— Папа… — начала было Аня.

— Ничего не попишешь, доча. Служба Государева… Но, ты не волнуйся, я успею. Вот увидишь. Выйдешь на сцену, посмотри в правый угол. Я там буду. Обещаю... — помахал рукой и направился к двери. — Денис Андреевич! Господа офицеры все еще у меня в кабинете? Отлично. Скажи, чтобы не расходились. Буду в училище максимум через семь минут.

— Вот вам, дети, наглядная демонстрация судьбы офицерских жен… — вздохнула Анастасия Павловна. — Впрочем, о чем это я? — молодая женщина чуть виновато улыбнулась. — Кто из здесь присутствующих об этом не знает? И, кстати, который час? Ого, как время бежит, уже без десяти шесть… Пора…

— Надеюсь, ты с нами? — Аня взяла маму за руку.

— Ну, конечно… Вы идите. Я минут через пятнадцать-двадцать подойду. Мне же тоже надо в зеркало взглянуть. А то заявлюсь к вам на вечер в домашних шлепанцах, фартуке и с половником…

— Поверь, мамочка, если после торжественной части, то никто даже не заметит… — рассмеялась девушка. Поглядела на Тихона и всплеснула руками. — О, Боже!

Парень недоуменно оглядел себя и не увидел причины для столь бурного проявления эмоций. 

Но Анастасия Павловна с дочерью согласилась.

— Да, с этим надо что-то делать. И очень, очень быстро.

— Но что, мамочка? У нас совсем нет времени. Это катастрофа! Ну, почему мне так не везет?

— Посчитай до десяти, — пробормотал Тихон, по-прежнему ничего не понимая. — Не бывает безвыходных ситуаций. Просто в некоторых случаях выход неочевиден.

— Что ты сказал? — встрепенулась хозяйка. — Ой, какой молодец. Я же совсем забыла... Впрочем, ничего удивительного. Почти пять лет прошло… Доча, можешь поцеловать молодого человека… в щеку… он умница. Я сейчас... — и Анастасия Павловна упорхнула из комнаты.

— Надеюсь, ты не собираешься следовать совету матери и целовать меня в щеку? — опасливо покосился Тихон на решительно направляющуюся к нему Аню.

— Конечно, нет, — мило улыбнулась девушка. Встала напротив, взяла парня за уши, и потянула к себе. А когда Тихон наклонился, не драться же с девчонкой, она обвила его шею руками и… поцеловала в губы. Не чмокнула по-быстрому, а нежно и долго, почти по-взрослому. Потом отпустила и отстранилась.

— Не понял? — парень недоуменно прикоснулся кончиками пальцев к влажным губам. — И что это сейчас было?

— Проверка на воспитанность, — фыркнула девушка. — Все остальное обсудим завтра на нудистском пляже… если не боишься?

— Я? — возмутился Тихон, пребывая в некой прострации, и даже толком не понимая, куда его приглашают.

— Вот и славно… — теперь пришла очередь растеряться Ане. Она ведь была уверенна, что парень откажется. — Надо ж перенимать передовой опыт родителей. Они плохому не научат.

— Вот, Тихон. Держи… — Анастасия Павловна остановилась в дверях, наметанным взглядом мгновенно оценила повышенную яркость румянца на щечках дочери, смущенность гостя, но оставила без комментариев. — Думаю, будет впору.

В руках она держала форменные брюки китель и парадный китель секунд-майора Даль-разведки.

— Это мне?

— Да… Это мундир твоего отца. Когда он уволился из отряда и перешел в Спас-отряд, они с Женей были у нас дома и сильно повздорили в тот вечер. Так сильно, что опрокинули бутылку с вином. Красным… Ребята, конечно, помирились, но белоснежный китель был испорчен безнадежно. Тем более, они решили сохранить инцидент в тайне даже от меня, и сами сунули одежду в стиральную машину. Чисто по-мужски решив, что максимальный режим стирки и есть самый лучший. Чистая шерсть такого варварского обращения, конечно же не стерпела, и мундир стал на два размера меньше. Зато тебе, Тихон, если мне не изменяет глазомер, он должен прийтись впору. Надевай… А что до знаков различия, которые тебе не по чину — так сегодня же маскарад. Уж если мне дочь разрешает с половником на бал заявиться, то и твоему досрочному повышению удивляться не станут. Да и не знает там тебя никто.   

Анастасия Павловна угадала… В карнавальной круговерти выпускного бала скорее привлек бы внимание строгий деловой костюм, нежели безумство форм и расцветок. Здесь было все… Все, что только можно вообразить и слепить, не нарушая фундаментальных законов природы и общества. Платья из бабочек или лепестков далеко не самое вычурное, как и вариант Ева. Кстати, желающих покрасоваться перед бывшими однокашниками и учителями, так сказать, а ля натюрель, оказалось не меньше, нежели любителей экзотики. А изобретательность в вариантах «маскировки», позволяющие самым раскрепощенным красоткам балансировать на грани возмущения общественного порядка, вызывали уважение. И цветовой калейдоскоп огненно-рыжей Викуси в этом списке был далеко не самым оригинальным…

Что, впрочем, совершенно не мешало девушке выглядеть великолепно и не ощущать недостатка в кавалерах.

Именно она первой заметила появление Ани и Тихона в холле школы. И тут же поспешила навстречу, в сопровождении двух парней разодетых, как смесь мушкетера и павлина. В общем, это надо видеть. Описывать словами буйство красок невозможно, — они немедля бледнеют и теряют смысл. 

— Привет, Мирская! Ты где возишься?! — как вихрь налетела на Аню подружка. — Я уже почти пять минут тебя жду! Это невозможно, так опаздывать! Впрочем, — тут девушка обратила внимание на Тихона и сменила тон. — Если ты задержалась из-за этого офицера, то я тебя понимаю! Не познакомишь нас?

— Угомонись, Вика, — насупила бровки Аня. — Тебе мало двоих кавалеров?

— Конечно! — восторженно воскликнула подружка. Она вообще все слова произносила в восклицательной тональности. — Мне всей Вселенной сегодня мало! Анютка! Я хочу танцевать и веселиться! Так ты представишь нас, или мне самой озаботиться знакомством и чихать на приличия?

Вика несколько вызывающе провела руками по своим бедрам. Мол, если уж я в таком виде на балу, то и все остальное дозволено. Правда, эффекта при этом достигла совершенно противоположного. От поглаживания ткань так интенсивно замерцала, что девушка на какое-то время исчезла, укутавшись в один ярчайший блик. 

— С ума сошла? — возмутилась Аня, прикрывая глаза ладошкой. — Парней мне тоже не жалко. Нечего глазеть. А я тут при чем? Еще раз так сделаешь без предупреждения — поссоримся.

— Извините… — Вика казалась сконфуженной. — Сама не ожидала. Видимо, маман, подсуетилась. Приличия блюдет… Ну, ладно. Я первой начну. Виктория Шелест. А это — Костик  и Стасик. Костик двоюродный брат Ани и мой бессменный воздыхатель. Стасик — мой родной брат и воздыхатель Анечки. Тоже бессменный…

Первый, — был высоким брюнетом. Крепкого сложения. Лицо приятное, открытое. На девушку парень смотрел чуть снисходительно и по-доброму. Как глядят на шалящих детишек.  Второй, — высокомерный блондин, Тихону не понравился сразу. Было в нем нечто неприятное. С родни безотчетной неприязни, которую вызывают у людей пресмыкающиеся и членистоногие.