На другом берегу осени (СИ) - Никонов Андрей - Страница 19

Качок наморщил лоб, а его спутник кивнул головой.

- Да, слыхали.

- Про мазь я специально сказал, - обьяснил Артур. – Чтобы ты повязку не снимал. Надо время, чтобы организм синхронизировал потоки и вылечил себя. Да и не верят люди в такое лечение, а важно, чтобы пациент поверил, иначе все насмарку. Ясно?

- Ага, - доверчивый пациент кивнул. – И ты вот все что угодно так можешь?

- Ну уж нет, - Артур развел руками, - я ведь не волшебник. Вот шрамы убрать, болячку какую, головную боль, растяжение небольшое или головокружение - да. И то всего несколько раз за день, пока учусь только. Вот через десять лет смогу что посерьезнее вылечить.

- Все равно, - твердо сказал качок, - ты – сила. Красавчик. Если что надо будет, у нас тут недалеко качалка, заходи. Ну а мы, если что, к тебе, ладно? По деньгам не обидим.

- Договоримся, - Артур улыбнулся, пожал руки посетителям и выпроводил их за дверь. Повернулся к завотделения. – Николай Степанович, я сегодня опоздал, простите. Больше такого не повторится.

Непейвода хотел что-то сказать, потом махнул рукой и ушел. Медсестры из соседних отделений тоже быстро испарились, истыкав парня любопытными взглядами. Осталась только Елена Александровна.

- Так ты правда это, руками лечишь?

- Да, - скромно потупился Артур. – С детства талант у меня. Кстати, Лейбмахер в курсе.

- Ясно, - твердо сказала старшая медсестра, разорвала акт об опоздании и выбросила в мусорку. Раз уж заведующий слинял, Иосиф Соломонович точно в теме и держит все под контролем.

До конца рабочего дня Артура никто не беспокоил.

В десятке километров от больницы, в тускло-красном кирпичном доме послевоенной постройки, обнесённом кованым забором, в кабинете, занимающем почти половину площади третьего этажа, за круглым столом возле камина, где краснели угли, сидело четверо. Пятый стоял поодаль.

Сухонький старичок лет семидесяти пяти – восьмидесяти, лысый, со сморщенным, как сушеное яблоко, лицом и выцветшими глазами. Он сидел спиной к огню, явно наслаждаясь теплом, исходившим от тлеющих углей, и внимательно смотрел на своих собеседников.

Второй, мужчина лет пятидесяти, справа от него, явно военный или силовик, бывший или действующий, привыкший командовать, с бритой головой, в дорогом пиджаке и с Корумом на запястье, вертел в руках карандаш.

Женщина напротив старичка, эффектная брюнетка лет сорока, стройная, ухоженная, с брошью Шанель на жакете, разглядывала свой безупречный маникюр.

Слева от старика, напротив военного, пухлый здоровяк с взьерошенными рыжими волосами, лет сорока – сорока пяти, в мятом джемпере и рубашке в полоску, внимательно смотрел на пятого, который стоял.

Тот, что стоял, тоже напоминал военного или силовика – выправкой, спокойным выражением лица и четкой манерой речи.

- Давайте подытожим, - старичок потянулся по-детски, зевнул. – Значит, когда вы приехали, Жора был уже мертв. С ним два охранника. Из кабинета ничего не пропало. В комнате охраны два дауна не могут вспомнить, что произошло за этот день. Так?

- Да, - спокойно подтвердил пятый.

- На видеозаписях видно, что у хозяина клуба был посетитель – молодой парнишка. Он вышел из кабинета, спустился вниз, через тридцать минут запись вырубилась.

- Так точно.

- После этого парень веселился до трех, потом уехал домой. Вы приехали в час ночи, обыскивали до шести утра всех, кто выходил из клуба, сверили отпечатки пальцев с теми, что оставлены в кабинете?

- Да.

- И ничего не совпало?

- Так точно.

- Можешь идти.

Пятый по-военному четко развернулся, вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собою дверь. На мониторе было видно, что он не задержался, а сразу прошел по коридору в другое крыло.

- Ну и что кто думает? – старичок сложил ладони домиком, посмотрел на остальных.

- Известно, кто парень? – женщина прекратила разглядывать маникюр и начала полировать салфеткой крупный квадратный камень в кольце.

- Артур Громов, предположительно – сын Анатолия Громова, - окинув взглядом собеседников и сосредоточившись на старике, сказал военный. – Восемнадцать лет, работает медбратом в больнице у Лейбмахера. Холост, судя по копии паспорта в отделе кадров, место регистрации – Москва. Откуда появился, неясно, и вообще я первый раз слышу, что у Толи был еще кто-то.

- По делу давай, - рыжий сжал руки в кулаки.

- Позвонил Жоре в одиннадцать вечера вчера, в полночь был в клубе, сразу прошел наверх. Пробыл в кабинете одиннадцать минут, ничего не вносил и не выносил, на входе проверили – оружия не было. Вышел из кабинета в двенадцать пятнадцать, спустился вниз, на танцпол. Расплачивался наличными, рублями, купил одну таблетку, выпил два коктейля, танцевал, разговаривал с девушками. Уехал домой в три часа ночи на такси, номер есть в справке. На выходе возмущался, когда его осматривали, охрана ничего подозрительного не нашла.

- Зачем приезжал? – женщина отполировала камень и поглядела на военного, поджав губы.

- Предположительно, завез бумагу от отца. Я думаю, что Жора обещал ему заплатить.

- И когда этот поц не заплатил, парень порешил и Жору, и двух его охранников?

- Ничего исключать нельзя, - при звуках голоса старика все замолчали. – Но мне это кажется маловероятным. Парень молодой, слегка неуклюжий, Василич просмотрел записи с танцпола, утверждает, что боевых навыков у него нет. По крайней мере, двигается он как обычный не слишком тренированный человек. Так что убить двух охранников голыми руками он не мог. То, чем отрезали Жоре голову, должно быть минимум полметра длиной, сабля какая-нибудь или длинный кинжал. В кабинете ее не было, с собой парень ничего не проносил, на видео видно, что и под пиджаком ничего у него не было. Отпечатки пальцев на деньгах, ящике стола с отпечатками на дверной ручке не совпали, а он за нее брался с обратной стороны и еще оставил образец на выходе. Так что рабочей версией выдвигаем то, что есть еще кто-то, через тридцать минут после ухода парня прошедший в кабинет и все это там устроивший. А приезжал он вот зачем, - старик кивнул на журнальный стол, рыжий вскочил, принес папку.

- Раскрой там, где файл.

Рыжий открыл, посмотрел на лист, подвинул папку женщине. Та нахмурилась, отчеркнула несколько мест ноготочком прямо по пластику.

- Это все?

- Алексей с группой выезжал на квартиру. Нашли еще один лист. Оружия не обнаружили, - доложил военный. – Лист скопировали, положили на место. Так что, предположительно, он еще позвонит. Кстати, Жоре он сегодня тоже звонил.

- Зачем? – поинтересовалась женщина.

- Понятно зачем, - развеселился рыжий. – Бабки хотел стребовать. Он же не знал, что Жоре верить нельзя, живому, а тем более мертвому. Ну что, парня в расход?

Все посмотрели на старика.

- Нет, - покачал тот головой, - раз последний лист у него, выясним, что известно. То, что там написано, понимаем только мы. Да и по правде сказать, практически все мы восстановили, так что бумаги эти особой ценности не имеют. Но если парень хочет с этого поиметь денег, подкинем ему тысяч двадцать. Последим за ним месяц-два, если концов нет, уберем. А если выйдем на кого – все в плюс. Сколько Громов остался должен?

- Два миллиона почти, - ответила женщина. – И сын его не отдал. Он ведь к тебе, Федор, обращался?

- Да, - военный кивнул. – Понятно, что Толя ему ничего не оставлял и не рассказал, Пашка – божий человек, наивность та еще. Не то что его мать. Но как бы то ни было, денег у них нет, мы два года за ними наблюдаем. Живут по средствам, траты с доходами совпадают. Со счетов своих Громов перед отьездом деньги снял, а куда дел – непонятно.

- Вот, - старик усмехнулся, обвел взглядом собеседников. – У них – нет. Они есть у того, кому Громов бумаги оставил. С него и будем брать. Не сейчас, потом. Никуда от нас птенчик не улетит.

Птенчик и не собирался улетать. Весь день Артур ловил на себе странные взгляды коллег, однако никто так и не решился подойти к нему и заговорить об утреннем происшествии. Зав. отделением с удовольствием забрал себе подаренный Артуру виски, пробурчав, что тому рано еще такую гадость хлебать, и после обеда употребил эту гадость с другими врачами за здоровье. По крайней мере, так сказала Марина Валентиновна, хирург, женщина ранних средних лет с хорошей фигурой и слабой сопротивляемостью алкоголю, чмокнув парня в щеку. И пообещала взять его на операции, если тот будет хорошим мальчиком. И многозначительно подмигнула.