На другом берегу осени (СИ) - Никонов Андрей - Страница 50

- Делаем все, что можем, - развел руками врач. – Если наш или ваш специалист даст добро на перевозку, пожалуйста, все что от нас потребуется, мы сделаем. Извините, я отойду, через десять минут будет Сергей Павлович, наш нейрофизиолог, он решит, что делать.

- Хорошо, я подожду. В палату можно пройти?

- Как пожелаете. Только вот халат, бахилы у медсестры возьмите, - врач вздохнул.

Собеседник его повернулся, увидел Павла. Тот подошел, таща за собой Артура, как на буксире.

- Это про тебя Милославский звонил? – мужчина недовольно скривился. – Он вроде говорил, будет какой-то Аарон Иванович.

- Перельман, - Паша кивнул головой. – Нейрохирург. Аарон Иванович – отличный врач.

- А ты кто? Лицо знакомое.

- Я – Павел Громов, Юрий Григорьевич.

- Громов… Анатолий Громов вроде твой отец, да? Точно, Пашка, еще мальцом тебя помню, извини, совсем с этим всем голова не работает. Ты как тут? Милославский и тебе позвонил? Ты же вроде тоже врач?

- Травматолог, - кивнул Павел.

- Ну да, помню. Отец твой, когда ты медицинский окончил, пьянку такую закатил. Вот ведь, а, - пожаловался собеседник, - дочь при смерти лежит, а я о чем. А это кто с тобой?

- Брат мой, сводный.

- Ну точно, Катя говорила что-то такое. И твое лицо знакомое, где-то мы точно встречались, недавно совсем.

Артур улыбнулся.

- У отца Никодима. Он старый друг нашей семьи.

- Точно, да, у храма тебя видел, когда сына крестили. Ладно, пойду, посмотрю, как там Катя. Честно говоря, вот стою, разговариваю из-за того, что войти боюсь и своими глазами все увидеть. Эй, ты куда? Без халата нельзя.

Артур только махнул рукой, исчезая за дверью.

У кровати медсестра меняла капельницу, одновременно следя за аппаратом искусственной вентиляции легких.

- Сюда нельзя, - грозно сказала она, и рухнула на стул рядом с пациенткой.

- Мне можно, - посетитель погрозил обездвиженной медсестре пальцем, та пыталась встать, что-то сказать, но тело ее не слушалось.

Работа в реанимации мало чего оставляет в человеческой душе, когда видишь, как люди умирают, начинаешь относиться к смерти по-иному. Чувства огрубляются, эмоции стираются, перегорает все. Особенно когда наблюдаешь такое много лет. Но вот только сегодня Нина Ильинична Перепевцева почувствовала, каково это – быть парализованной, практически мертвой. Прочувствовала и испугалась. Она все видела и слышала, но не могла пошевелить не то что пальцем – вообще ничем, только глаза двигались, наблюдая за незванным гостем.

А тот подошел к опутанной трубками девушке, с посеревшей кожей, запавшими щеками, плотно закрытыми глазами, и просто положил руку на лоб. И включил дополнительную подсветку.

Медсестра с ужасом увидела, как румянец возвращается на кожу. Как расправляется грудь и тело, почти мертвое, делает самостоятельный вдох. Как мышцы лица обретают упругость. Как открываются глаза.

- Артур, это ты? – прошептала девушка.

- Ага, - Артур кивнул. – знаешь, тебе наверное надо немного поспать. Как вы считаете?

Он повернулся к медсестре, помахал рукой.

- Можете не отвечать.

В дверь меж тем долбились, кто-то звал слесаря.

Движение ладони, девушка закрыла глаза, ровно задышала. Маска ИВЛ валялась рядом с ней. Артур перекрыл капельницу, равнодушно посмотрел на этикетку.

- И как только хоть кто-то тут выживает? Ладно, теперь с тобой. – Он наклонился к самому лицу медсестры. – Ты ведь все видела, да? Но никому не расскажешь, девушка сама пришла в себя, что-то сказала и уснула. Поняла? Моргни.

Медсестра послушно моргнула.

- Молодец. Не делай резких движений, я это не люблю.

Он махнул рукой, и Нина Ильинична почувствовала, как к телу возвращается подвижность. Она пошевелила рукой, ногой, качнула головой. И поняла, что точно никому ничего не расскажет. А лучше даже уволится отсюда, подальше от таких посетителей, уедет из Москвы в родной городок. Поганый город, так и не смогла к нему привыкнуть, а теперь такое здесь появилось.

Артур меж тем увлеченно дергал за ручку, переговариваясь с теми, кто остался на другой стороне. Наконец дверь поддалась, и в палату ввалились отец Кати, Павел, давешний врач и еще двое – пожилой, с кудрявыми седыми волосами, и помоложе, с русыми.

- Что тут происходит! – Уфимцев бросился к кровати дочери, все остальные за ним.

Катя открыла глаза, посмотрела вокруг.

- Папа…

И снова отключилась.

- Так, - больничный врач проверил зрачки, пульс – хотя на экране все было видно, - видимо, кратковременная потеря сознания. Нина Ильинична, позвоните в отделение МРТ, пусть еще раз подготовят аппарат.

Медсестра испуганно посмотрела на Артура, дождалась едва заметного кивка и бросилась прочь из палаты.

Артур потянул Павла за рукав.

- Пошли, тут без нас обойдутся.

За их спинами светила нейрофизиологии осматривали практически здоровую пациентку.

- Ну ты монстр, - Павел уселся в машину, завел двигатель. – Я понимаю, это не твое дело, но столько больных вокруг, кому ты мог бы помочь. Почему?

- Сам подумай. Силы мои ограничены. Так что смогу помочь трем, ну четырем. Потом этим заинтересуются те, у кого власть. И дальше я буду помогать только им – сводить их женам морщины и отращивать сиськи, продлевать дряхлеющим старцам жизнь, ну ты представь, к чему меня еще могут припахать. У тех, кто правит этим миром, есть все, кроме возможности жить вечно. Стоит им только показать, что они могут к этой возможности приблизиться, они пойдут на все. Как вариант, конечно, я могу их всех убить, но стоит ли? Простые люди будут мне благодарны, уверен. Но на место старых бояр придут новые. И тоже захотят быть здоровыми и красивыми долгожителями. Любые добрые дела почему-то заканчиваются не очень хорошо, пусть лучше то, что я делаю, будет выглядеть незначительно. К тому же, вот освоишь целительство, возвращайся сюда, и лечи, сколько хочешь. Ты все время забываешь, что потенциально такой же псион, как и я, ничуть не хуже, только опыта и знаний меньше.

- А Маша, ты же ей помог?

- Люди увидят только косметические изменения. Поговорят, ну стукнут кому надо. Я переживу как-нибудь. Это не безнадежного по вашим меркам больного вытащить, ничего такого, что другие не могут сделать, просто дольше и болезненнее, я не показал.

- Ты прав, - Павел обьехал очередного любителя парковаться в неположенном месте. – Но я обязательно вернусь. И буду лечить.

Артур усмехнулся. Незаметно, про себя.

В клуб он все-таки успел.

На следующий день, в субботу, большинство людей отдыхало. А отдых дело такое, требующее помощи, и поэтому оставшиеся в меньшинстве помогали отдыхать этому самому большинству. Продавцы, водители троллейбусов, пожарные, дикторы на телевидении и массажисты в фитнес-центрах – все они стремились к тому, чтобы суббота прошла как можно быстрее. Без скандалов, склок, жалоб и вызовов полиции, которая, кстати, тоже частично входила в это меньшинство.

Артур припарковался возле фитнеса, послал воздушный поцелуй незнакомой девушке за стойкой и не обращая внимания на ее оклик, прошел в служебный коридор. Постучал в дверь директора, дождался недовольного окрика и вошел. Следом за ним влетела та самая незнакомка.

- Отлично, Света, и ты тут, - Геннадий Павлович махнул Артуру рукой, мол, садись, - это наш новый массажист, Артур Громов. Бейдж он свой наверняка посеял где-то, или вообще не получал. Бумаги на него лежат в третьем ящике, там расписание и приказы все. Что еще?

- Ой, - девушка покраснела. – А это он Веронике прыщ свел?

- Он, - кивнул директор. – Как свел, так и новый сделает. Если кое-кто не пойдет на рабочее место свое. Брысь!

Света ойкнула и исчезла.

- Началось, - Геннадий Павлович поморщился, - ты, Артур, местная знаменитость теперь. Каждая сотрудница вне зависимости от возраста и веса хочет с тобой познакомиться, а мужская часть коллектива уже тихо ненавидит. Вот как так, всего один раз появился?