Подножка судьбы (СИ) - "Erovin" - Страница 9

Вместо ответа Ким побежал быстрее, убегая от неприятной темы. Ему и правда хотелось выйти в занятиях на профессиональный уровень, но для этого оставалось всего-ничего — пара лет. Если он не сумеет засветиться в колледже, то о спортивной карьере можно будет забыть. И тогда, как ни прискорбно, придётся выбирать для себя профессию, а в голову пока не приходило ничего внятного. То ли дело — друзья! Не нужно быть экстрасенсом, чтобы знать: Крис выучится на адвоката, станет вести какие-нибудь бракоразводные дела знаменитостей или представлять интересы спортсменов, тем более что и сам Крис в этой каше поварился и знает, что к чему. Мэтт рано или поздно сдастся под натиском отца и отправится в медицинский колледж. Хоть Ким и не доверил бы другу лечить людей, но он, может, будет работать патологоанатомом, там от него вреда не будет уже никому. А вот у Пирса трагичная и грустная судьба. Он при первой же возможности обрюхатит Ника и примерит на себя роль молодого и вечно невыспавшегося папаши с синяками под глазами и впалыми щеками. Вот уж кому действительно не позавидуешь.

«Того и гляди придётся поступать в военную академию», — мысленно заключил Ким, так и не выявив для себя ни одного другого варианта.

Друзья нагнали его у будки с водой. Запаренный и ненавидящий всё мексиканец-бета с натянутой улыбкой отдал им три бутылки прохладной воды и проводил тем же оскалом.

— Интересно, если Дени залетит от Криса, что он сделает? — спросил Мэтт. Они уселись на песок, и Ким снял взмокшую футболку, стёр ей пот с лица и шеи.

— Крис или Дени? — уточнил он.

— Да бросьте вы! Уверен, что Дени предохраняется! — одёрнул Мэтта и Кима Пирс. Он в своей манере думал о людях лучше, чем они были, и любую ситуацию сначала проецировал в положительную сторону.

— Если бы я был омегой и трахался с Нильсоном, то пил бы какие-нибудь таблетки, чтобы уж наверняка залететь, — задумчиво проговорил Ким. Конечно, среди альф были многие, кто заставил бы омегу сделать аборт и не признал ребёнка, но Крис был не таким. Точнее, его отец не позволил бы. Эрик Нильсон — местный прокурор, был очень жестоким и принципиальным человеком. Говорили, что даже самый ловкий адвокат не вырвал из его цепких рук ни одного подсудимого, которого Нильсон-старший решил засадить. Крис был его единственным ребенком, и вопрос внуков стоял принципиально уже сейчас. Именно поэтому Крис избегал сближаться с бетами — отец ни за что не разрешит ему никаких отношений с пустым полом.

— Очень интересно! — захохотал Мэтт. — С этого места поподробнее!

— Надо же, Ким! А мы и не знали, что ты тайно влюблён в Криса! — поддержал его Пирс. — Давно это у тебя?

— Идите вы оба! — улыбаясь, огрызнулся Ким и распихал друзей в разные стороны. Те, хохоча, повалились на песок.

— Ладно-ладно! Я, конечно, не такой богатенький, как Крис, но ты обращайся, друг, если что! — не унимался Мэтт. — Так-то, если сзади, то может, у меня на тебя и встанет!

Он говорил, заикаясь от смеха и придерживая живот. Пирс рядом с ним тоже не мог прекратить улыбаться во все зубы и стирал с уголков глаз брызнувшие слезинки.

— Да заткнитесь уже, идиоты!

Он достал из кармана мобильник и вскочил на ноги. Было уже без пятнадцати одиннадцать, и если он не хочет получить на орехи ещё и от отца, нужно поскорее возвращаться.

— Я под арестом, так что, может, зайдёте ко мне вечером? — предложил он.

— Я еду после обеда к анатэ, вернусь поздно, — тут же отозвался Мэтт, стараясь отдышаться от недавнего веселья. Анатэ Мэтта давно уже ушёл от его отца и жил со своим истинным и двумя их общими детьми в Бруклине. Фред не разрешал часто ездить туда, всё ещё обиженный на бывшего супруга, и потому редкие случаи воспринимались Мэттом едва ли не манной небесной.

— Ну, тогда ты, — Ким легонько пихнул Пирса ногой под зад. — И Ника прихвати.

— А Ник тебе зачем? — нахмурился Пирс.

— Выебем его по очереди, зачем же ещё?

Ким с улыбкой услышал, как Пирс зарычал ему в след, но Мэтт не дал его догнать и друзья вместе повалились на песок, борясь друг с другом и хохоча. У Кима было всего десять минут, чтобы успеть домой вовремя, и эта цель казалась недостижимой, учитывая, что нужно было преодолеть расстояние в пару миль пешком. После пробежки боль слегка отступила, мышцы размялись, кровь гоняла по венам, а альфа-гормон заставлял процесс регенерации ускориться вдвое.

*****

Пирс и Ник приехали к Киму за час до ужина. Они выглядели невозможно гармонично рядом друг с другом, что проявлялось даже в том, насколько альфа и омега были не похожи. Ник был ниже своего альфы на целую голову, худенький и хрупкий. Его запах, походка, взгляд, всё было лёгким и невинным, буквально лучилось чистотой и добротой. Он никогда не ругался, краснел от грубых альфих разговоров и шуток. Ким допускал, что его светлые волосы с цветочным ароматом от шампуня и ясно-голубые глаза сводили Пирса с ума. Он не представлял, как другу удаётся сдерживать себя и не притрагиваться к омеге до совершеннолетия. Когда от Пирса начинало сильно и отчётливо пахнуть возбуждением, он откидывал со лба пятернёй тёмные волосы и прятал от Ника алчное лицо с блестящими от едва сдерживаемого желания синими глазами. Другу ничего не стоило в два счёта скрутить Ника и сделать с ним, что только вздумается. Но Пирс трепетно оберегал своего истинного даже от самого себя. Друзья смеялись над ним, проверяли наличие мозолей на правой руке, иначе как ещё спасаться от сексуального напряжения?

— Привет! — улыбнулся Ник. Он держал Пирса за руку и стоял чуть позади, на полшага. Светлый пуловер съехал на одну сторону, оголив одно плечо, на котором лежала небрежная коса.

— Привет, проходите! — улыбнулся ему Ким. — Чем от тебя воняет? — поморщился он, окинув Пирса придирчивым взглядом.

— Нестиранной футболкой, испачканной краской, — язвительно ответил Пирс, легонько прихлопнув омегу по пятой точке. И чего он, собственно, ждал? Чтобы совсем ещё ребёнок занимался его бытом? Откровенная чушь! Ник был ветренным и легкомысленным, увлекался малеванием на холсте и был совершенно неспособен сам о себе-то заботиться, чего уж говорить об альфе.

Ким впустил их в дом и вернулся на кухню к младшим братьям. Родители уехали закупаться в супермаркет, а поскольку Ким был наказан, то они с удовольствием оставили Дерека и Майки с ним, чтобы побыть вдвоём. Ким всерьёз боялся их таких уединений — как бы после одного из них количество младших братьев не увеличилось. В своём подростковом максимализме Ким переживал за то, что анатэ и отцу приходится делить любовь между тремя детьми и в пользу самого Кима не так уж и много очков.

Пирс сразу же направился в прачечную, где скинул свою грязную футболку в корзину для стирки, выудил из аккуратной стопки свежего белья белую майку Кима и надел её.

— Чувствуй себя как дома, дружище! — подстегнул его Ким. Он-то уже привык к тому, что друзья ведут себя раскованно у него дома. Даже Ник уже не смущался. Здесь омега бывал вместе со своим альфой не один раз. А Пирс, когда был младше и его родители ссорились, частенько жил в доме Ронвудов неделями. Частым посиделкам и сборищам в их доме способствовал анатэ. Чарльз умел к себе располагать, всегда был рад друзьям старшего сына. Когда Пирс приходил к ним, то Чарльз никогда не возражал и не спрашивал, надолго ли парень собирается у них остаться. Он, бывало, кормил обедом всю улицу, а на барбекю, которое семейство Кима устраивало два раза в месяц, всегда приходила куча народу. Все знали, что можно брать в холодильнике, что хочется, а в подвале водится выпивка, которая была совершеннолетним в свободном доступе. Друзья Кима говорили с Чарльзом на любые темы, начиная от сериалов и заканчивая вопросом: «А у тебя нет презерватива?» Презерватив, к слову, он всегда находил и, хитро усмехаясь, отдавал без лишних комментариев.

«Как же всё-таки Киму повезло с анатэ» или «Как же повезло Ричарду с супругом» — так довольно часто говорили соседи или друзья семьи. Ричард и Чарльз никогда не ругались на людях или при детях. Так что вопрос о том, ссорятся ли они вообще, был спорным. Ронвуды — пример идеальной семьи. Любящие друг друга истинные — сильный альфа и послушный омега, и трое их детей — наследник-альфа и парочка омежек. Как-то Ник признался, что до знакомства с семьей Кима считал, что идеальных людей не бывает. Но нет, оказалось, еще как бывает. Потом он, правда, добавил, что иногда, спускаясь в подвал за припасами или алкоголем, боится задеть какой-то рычаг. Тогда отъедет самая дальняя стена, и перед ним, как в фильмах ужасов, появится комната, забитая оружием, или какой-нибудь тайный ход в подвал, где Ронвуды сдирают кожу с девственников, а их мясо подвешивают на больших крюках, словно свинину. Хотя это были только глупые мысли, но Ник всегда старался поскорее покинуть подвал и вернуться в светлую гостиную или на кухню, где всегда приятно пахло. Альфы смеялись над его мнительностью и поддразнивали. Пирс рассказывал им, что его истинный патологически боится темноты и всяких ужасов.