Невезуха (СИ) - Лосев Владимир - Страница 27

— Я не знаю, — вздохнул я. — Ты же весишь больше тонны, как я тебя потащу на себе?

— Это не так, мой вес очень мал, — ответила Мия. — Много весит тело бронесерва, теперь уже мое бывшее, мне с ним было хорошо. А я, точнее мой мозг, который находится внутри, потянет максимум килограмм на пять. Я расскажу, как меня вытащить. Пожалуйста, не бросай меня. Мне страшно. Очень. Так же страшно, как было тогда, когда меня забрали у родителей.

И я, вздохнув, начал подниматься. Сначала встал на колени, опираясь о разбитый корпус черепахи, потом встал и полез в багажник, который почти не пострадал. Я вытащил из него рюкзак, покидал в него пайки и пластиковые емкости с водой. Затем достал винтовку. Танк хоть и уничтожен, но совсем не факт, что больше никто не появится. Я думаю, мне просто повезло, что Мия успела передать картинку сержанту, а тот дал команду взорвать бронетехнику, которую мы обнаружили. Жаль, конечно, что танк все-таки успел перед своей гибелью подорвать нас.

И с чего я решил, что Мию будет не видно с дороги? Визуально может ее и не заметили, но существуют же и другие способы обнаружения цели. У нас на Земле уже ни одну бронемашину не выпускают без радара, так что, думаю, местные ребята тоже давно научились искать врагов с помощью какого-нибудь излучения. Они явно не новички в сражениях, похоже эти парни постоянно ведут войны, иначе как они так быстро среагировали на вторжение малой разведывательной группы?

Получается, следили за небом и землей? И понятно, что с помощью каких-то устройств дальнего обнаружения. Непросто здесь все, ой, как непросто. Ошиблись нерки в своих прогнозах насчет цивилизации, и теперь терпят поражение. Не думаю, что сержант со своей командой сможет кого-то здесь победить. Вон тут сколько танков, если они доберутся до плато, вряд ли кто-то там выживет.

Хотя, если нерки сумеют построить портал, через который смогут сюда подогнать своих шагающих роботов, то этой цивилизации придет конец. Или если нерки смогут пригнать свои космические истребители, те вообще сравняют здесь все с землей. Впрочем, вторжение только начинается, я в первой волне, и в принципе уже мертв, потому что без черепахи мне здесь не выжить.

Я же чувствую, что воздух не тот, что он мне вреден, раньше-то мне его фильтровала Мия, удаляя из него все вредное для меня, а что теперь? Тут я вспомнил, что сержант и другие нерки после приземления на нос надели какие-то нашлепки, и тут же полез в боковой карман рюкзака, там я обнаружил в коробочке пару десяток прищепок вроде тех, что надевают на нос пловчихи синхронного плавания. Как только я закрыл одной из них свой нос, то мне сразу стало легче, и даже голова перестала кружиться.

— Переверни бронесерва кверху днищем, иначе до меня не добраться, — проговорила Мия. — Там есть лючок.

Молодец, хорошо придумала, только я не подъёмный кран, а черепаха не пластмассовая игрушка, она с бронезащитой весит больше трех тонн. И как я ее переверну? А если подумать? То сразу становится понятно, что делать. Надо создать рычаг. Это еще Архимед кричал, мол, дайте ему точку опоры, и он перевернет весь мир, вот бы его сейчас сюда, посмотрел бы на него, как он тут рычаг ищет, точек-то опоры полно. Среди обломков танка я нашел какую-то железяку, похоже бывший ствол пулемета, и решил, что он вполне пригодится вместо рычага. Прикатил каток от танка, чтобы использовать в качестве той самой точки опоры.

Подставил, надавил всем своим весом до красноты в глазах, думал, пупок развяжется, но тут во мне проснулось что-то, я взревел как раненый зверь и одним рывком перевернул бронесерва.

Да, Мия была права, там имелся люк, только открыть его было нечем, потому что там был механический замок. И как? Ни подлезть, ни подцепить. Немного подумав, решил, что терять мне нечего, снял винтовку с предохранителя, отошел на пару метров, чтобы рикошетом не задело, поставил на одиночный и выстрелил десяток раз. Иглы вылетали исправно и взрывались на корпусе. Не знаю, то ли повезло, то ли действительно попал в замок, но последним выстрелом сорвало люк. Мия едва успела крикнуть, что я ее уничтожу таким образом, да поздно уже было. А кто не успел, тот опоздал. Да и сам не дурак, стрелять больше не стал. Внутри под люком обнаружилось металлопластиковый шар размером с баскетбольный мяч. На нем был установлен мощный нейрошунт, к которому оказался подключен толстый, с мою руку, кабель.

— Этот шар, это ты? — спросил я Мию. — Точно?

— Да, — ответила она. — Правда, я небольшая? И вешу я немного, ты меня сможешь унести.

— Вижу, что небольшая, — согласился я. — А после того как я тебя отключу, ты сможешь со мной общаться? И вообще будешь существовать? Как я понимаю, к тебе же подается какое-то питание и энергия, ты точно сможешь жить без всего этого?

— Я не знаю, Макс, — призналась Мия. — Раньше я бы ответила точно, что не смогу, а сейчас не знаю. В принципе должна, в моем корпусе имеется резервный источник питания, техники же как-то меня ремонтируют, ставят программное обеспечение, для чего меня вытаскивали из корпуса черепехи, так что какое-то время я выдержу, а что потом будет мне неизвестно. Насчет того, смогу ли я тебе отвечать, тоже не знаю, у нас с тобой странная связь, мы не используем для нее нейрошунт, у тебя его и нет, так что, может и получится разговаривать после отсоединения. Вероятность тридцать процентов.

— Ясно, тридцать — это мало, — я отсоединил кабель, вытащил шар и засунул его в рюкзак. С трудом, но Мия вошла. Я закинул рюкзак на плечи, да, тяжеловато будет, но не смертельно, унесу, и спросил. — Ты слышишь меня?

А в ответ тишина. Ну и ладно. Я говорил, что тридцать процентов это мало. Еще бы понять, зачем мне это? Ну, искин, пользы-то от него мне пешему? Это только лишний вес и ненужные проблемы. И опять же решать нужно, что делать дальше. Как я понимаю, диверсант из меня уже не вышел. Что я без черепахи могу и умею на этой войне? Если подумать, то ничего. Какой из меня воин и диверсант? Я даже стрелять не умею, и уж тем более убивать, а ведь все равно придется. На войне хочешь, не хочешь, но убивают все, место такое проклятое, где нет людей, а есть враги и друзья, свои и чужие. Причем свои могут быть какими угодно, добрыми, хорошими, но они враги, и все равно будут тебя убивать, за этим присмотрит их начальство. Диверсант — это круто.

Я помню, как в больнице познакомился с одним парнем, у него был рак, и он умирал. Вот он мне и рассказал, что существует такая воинская профессия — истребитель танков. Эти ребята были настоящими диверсантами, потому что знали как с помощью подручных средств уничтожать танки. Профессия эта появилась во время великой отечественной войны, и надо признать действовали эти диверсанты вполне прилично и достойно, на счету каждого бойца было не меньше сотни танков. И представьте себе, что они эти танки уничтожали голыми руками, ну или почти голыми.

Меня тогда это поразило, насколько нужно быть отмороженным, чтобы не бояться бронированной машины, которая раскатывала целые батальоны пехоты. Раскатывала ровно до тех пор, пока не попадался навстречу вот такой истребитель танков.

Этот уже почти мертвый парень мне рассказал про шестнадцать возможностей вывести из строя любой танк. В этих способах было много смешного. Например, засунуть камень в траки и гусеница либо порвется, либо слетит. Насыпать сахару в бак с горючкой. Или воткнуть палку в отверстие воздуховода и там отжать ремень вентилятора, чтобы двигатель перегрелся и поймал клин. Способов было много, все я уже и не помню, но тогда я и смеялся, и восхищался этими людьми, которых боялись все танкисты. А еще он произнес тогда для меня странную фразу, что главное на войне это не убить много врагов, а выжить, все остальное не имеет большого значения.

Вот таких парней надо было сюда сбрасывать с парашютом, они бы быстро все танки отправили в ремонтные мастерские. А от меня какой толк? Только я об этом подумал, как мне стало горько и обидно, а потом решил, что нельзя мне так спокойно отсюда уходить. Русич я или нет? Если уж простые парни с голыми руками выходили против танков, я-то чем хуже? Я умнее, у меня есть знания и опыт. Надо сражаться, тем более что ничего еще не кончилось. Я хорошо слышал знакомый гул двигателей, доносившийся из леса, который говорил о том, что сюда ползли танки.