Серое братство (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 70

Центур по усиливающемуся шуму со стороны дворца уже все понял. Либо он с необъяснимым упрямством продолжит охоту за королевой, что приведет к его неминуемой гибели, либо скроется, бросив на произвол судьбы хорошо обученных, но обреченных своих людей. Нужно уходить — пришло решение, тем более что со стороны казарм, расположенных вне стен дворца, уже набегали солдаты.

Ласар в эту ночь почти не спал, но беспокойная суета в резиденции вымотала его. Лация строго наказала ему усилить охрану, и он до второй стражи не сомкнул глаз. Яростный шум, крики, вопли подбросили Ласара с лежанки. Схватив в охапку камзол и перевязь с мечом, он выскочил на крыльцо караулки. Во внутреннем дворе шла бойня. Сделав широкий прыжок, лейтенант бросился к своим бойцам. По пути отбил скользящий удар, увернулся от размашистого маха кистенем. Кого-то ткнул острием меча, и врубился в свалку.

— Гвардейцы! — заорал он. — Оцепить дворец! Второй взвод — на охрану королевы! Быстро!

Уже распахивали ворота, и в широкий проем вваливалась масса солдат с факелами, арбалетами, копьями и мечами. Где-то блестело полотно топора. Перед Ласаром возникла оскаленная физиономия незнакомого человека в черном плаще. Он попытался ткнуть лейтенанта ножом в лицо, но Ласар увернулся и сделал полуповорот вокруг своего тела с одновременным качем влево, делая широкий замах мечом. Куда попал — не стал разглядывать, а просто выдернул клинок из податливого тела. Шум боя утихал.

Центура догнал Глуз. Он даже не делал попыток спрятать окровавленное оружие. Его взгляд лихорадочно горел, а зрачки расширились, и в них отражался дрожащий свет факелов. Руки Глуза были пусты, и как центур не старался рассмотреть своего помощника внимательнее, он ничего не обнаружил.

— Где? — все же решился спросить центур.

— Ее не было в спальне, — выхаркнул ответ Глуз. — Я прирезал пару слуг, прежде чем убедился, что они не врут. Я узнал, что королевы во дворце нет. Успел выпрыгнуть в окно, как следом ворвались солдаты. Там магия присутствия!

— Проклятие! Она снова увернулась! — центур с трудом совладал со своим гневом. — Второй раз везет девке! Но я все равно ее достану!

Они нырнули в узкий переулок, и шум боя сразу затих. Здесь никто не любопытствовал по ночам, не следил за прохожими, как правило, ищущими убежище. Темные приземистые дома настороженно молчали, провожая двух человек, быстрым шагом уходящих вглубь бедных кварталов. Один из них озадаченно думал о том, что найти королеву теперь представляется не таким уж легким делом. Если ее предупредили — это одно. Есть много тайных мест, о которых знающие люди предпочитают молчать. Если же отъезд Лации всего лишь временное явление — что ж, можно будет и подождать. И он подождет! А с губ срывались проклятия. Второй благоразумно шел следом и хранил молчание. Он больше мечтал о теплой комнате с горящим камином, бутылке вина и горячей женщине, чем о причинах неудачи. А еще больше он был рад тому, что остался жив.

Морская гладь мирно раскинулась на всем протяжении пути нашего корабля, лениво покачивая его на мягком ложе. Солнце освещало палубу, свежий ветер без усилий надувал паруса, и мачты, жалобно постанывая, с трудом удерживали рвущуюся вперед ткань. Мы все были настроены благодушно, но капитан корабля со смешным прозвищем Морской Еж все больше и больше хмурил брови. Он изредка кидал тревожный взгляд на горизонт, беспрестанно слюнявил палец и поднимал его вверх.

— Будет шторм, и очень сильный, — наконец открыл рот Морской Еж.

Я тоже не был расположен к разговорам и веселому настроению. Мое сердце еще находилось рядом с Лацией, и внутри червяк сомнения точил душу вопросами, на которые не находилось ответов. Правильно ли я поступил? Не струсил ли я, убежав со старухой по первому ее зову? И когда я вернусь обратно? Кто может об этом знать? Голова разболелась.

Меня звали обедать, и я спускался в каюту капитана, где, кроме хозяина, меня и Брюнхильды, обедали Мастер, ваграмский купец со странным для этой страны именем Леший, и какой-то сухопарый хлыщ из Одема. Он хотел посетить Континент с целью изучения животных, обитающих в Пафлагонии. Странное занятие для такого неспокойного времени. Возникло даже подозрение, что он не сколько ученый, сколько человек, тщательно скрывающий свои истинные таланты. Впрочем, Мастер тоже об этом думал.

Каждый раз, прежде чем приступить к трапезе, Леший поднимал бокал с вином, и его голос затапливал каюту Морского Ежа. Частый тост его был такой: «Чтобы удачно пройти Мышеловку».

Меня это чрезвычайно заинтересовало:

— О какой мышеловке вы говорите?

— Это место на море, где промышляют полчища пиратских галер из Муфазара. Сколько уже кораблей пропало там, — пояснил Морской Еж, хмуря брови. Поглядев на хлыща, добавил: — И не надейтесь, уважаемый. Уж что-что, а этого неприятного места нам не миновать. Справа от Мышеловки я рискую сесть на мель, а слева большое течение, которое легко унесет нас в Ледяные Поля. Будем молиться, чтобы муфазарцы не зацепили нас на крючок. Моряки Фаль-Адени слишком шустры для моего «Льва». Помимо парусов пираты используют весла.

— Вы не доверяете своему кораблю? — Леший задумчиво поглаживал бороду.

— Отнюдь. Я просто признаю, что Фаль-Адени сумел прибрать к своим рукам все пиратские гавани, и, построив при этом новые корабли, теперь имеет возможность появляться где угодно, и когда угодно. Это очень опасный человек, господа.

Морской Еж вяло улыбнулся и отпил из своего кубка воды. Вино он категорически не употреблял, но ради гостей велел выставить на стол двухведерный бочонок с терпким напитком густо-бордового цвета.

— Выходит, мы обречены? — ученый хлыщ по имени Баралар вытянулся за столом и испуганным взглядом обвел сидящих рядом. Невозможность избежать нападения пиратов очень удручала его — это легко читалось в его глазах. Что до меня — я не был знаком с этим Фаль-Адени, и в дрожь не бросался.

Мастер помалкивал, не вступая в разговор, и лишь изредка прикладывался к кубку. Впрочем, он молчал уже давно, с тех самых пор, как взошел на палубу «Льва». Я не был настроен с ним общаться, и Мастер это чувствовал. Даже Брюнхильда не подходила ко мне, понимая, что творится в моей душе. Она аккуратно прожевала кусок лепешки, запила водой и спросила капитана:

— Что будет, если «Лев» подвергнется нападению? Я хочу знать, на что рассчитывать мне, старухе?

— На легкую и быструю смерть, — серьезно ответил Морской Еж. — Старухи пиратам не нужны. А вот те, кем они интересуются в большей степени, пойдут на невольничьи рынки, где будут проданы. Муфазар большой, затеряться и сгинуть там легко. Из рабства еще никто не возвращался. Или я не знаю о таких счастливчиках.

— Мне говорили, что Муфазар весьма обширен землями и горами, есть даже пустыни, — Баралар поерзал на стуле, — и там плохо с водой. Пески тянутся на много лиг, вода на вес золота. Ужасные места, очень ужасные.

— А еще пугают племенами, дикими и необузданными, — подлил масла в огонь Морской Еж. — Только вот этих прелестей нам бы лучше не видеть.

…Буря налетела нежданно, хотя ее и ждали с нарастающим волнением. Она резко ударила мощным кулаком, обрушив на корабль тяжелую водяную пыль, отчего паруса враз отяжелели, пока их спешно спускали с мачт. Палуба накренилась, но мы, наученные Морским Ежом, крепко привязались веревками к железным скобам, набитым по бортам корабля, чтобы в случае передвижения по палубе, нас не смыло за борт. Капитан занял место на мостике и громким рыком отдавал приказы, такие же резкие, как ветер, приводя в чувство суетящихся внизу матросов. У поворотного руля стоял боцман по имени Клык и еще парочка дрожащих морячков. Второй боцман, не меньшей комплекции, раздавал щедрой рукой затрещины и зуботычины, пока не привел всех в чувство. Нужно было работать, а не голосить, глядя на бушующие тяжелые волны, бросающие судно с одного гребня волны на другой.

— Вам лучше спуститься вниз! — проорал сквозь неистовый свист ветра и шум вздыбившихся волн капитан. Он с неодобрением смотрел на наши героические потуги удержаться на ногах. — Сейчас здесь будет сущая пляска дьявола!