Вересковый мёд - Зелинская Ляна - Страница 28

Они ехали по окраине, и она жадно вглядывалась в улицы и мостовые, и не знала, куда деться от душивших её слёз, когда на холме, в окружении обгоревших елей перед ней возник замок семьи Лири — её дом.

Я отомщу… Отомщу… Отомщу!

Она отвернулась, чтобы псы не увидели слёз, которые молча покатились из её глаз.

Эрике казалось, что она никогда больше не сможет вернуться в Гранард. Слишком страшно, слишком больно и невыносимо видеть, что сделали с ним враги. Но вот она здесь и когда слёзы высохли, её сердце пронзила тоска и желания снова всё увидеть. Захотелось пойти в свой дом, хоть она и понимала — не стоит этого делать. Нет там уже ничего, только боль воспоминаний, да пепел. Но она всё равно хотела постоять на стене, посмотреть оттуда на город, как делала когда-то в детстве. Прикоснуться к камням… к обожжённым елям… пройти знакомыми тропинками…

Она вдохнула-выдохнула несколько раз успокаивая дыхание, умылась холодной водой, похлопала себя по лицу, и пошла искать Викфорда.

Их отряд остановился на постоялом дворе рядом с тавиррским гарнизоном в Гранарде. Псы, наконец, расслабились — здесь не стоило опасаться нападения, и они спокойно потягивали эль на улице под навесом, не обращая на Эрику никакого внимания.

Она постучала в дверь комнаты Викфорда и, услышав его резкое: «Входи!», шагнула внутрь, но тут же отвела взгляд.

Командор стоял в расстёгнутой рубашке и разглядывал шрам на боку оставленный её кинжалом.

— Эрика? — он удивился.

Ей почему-то подумалось — это странно, что наедине они говорят друг другу «ты», что он называет её вот так запросто по имени без всякого почтения, какое полагается будущей королеве, или и вовсе зовёт «пигалицей». А если обращается к ней «найрэ», то только при всех и когда хочет задеть её чем-нибудь. И вообще, зря она пришла, как-то это всё слишком неловко…

Он поймал взглядом её смущение и усмехнулся:

— Пришла посмотреть на мои шрамы?

Но она не могла ответить на его колкость, такое сильное смятение было у неё в душе. И видя, что она сама не своя, Викфорд вдруг стал серьёзным, запахнул рубашку и спросил:

— Что-то случилось?

— Я… хотела бы… сходить здесь в одно место. Тут недалеко. Я могу взять с собой Уилмора, — ответила она, не поднимая глаз и теребя край пояса.

— Что за место? — его голос стал ещё серьёзнее.

Она молчала, не в силах произнести, а Викфорд шагнул к ней и спросил жёстко:

— Какое место? Или ты скажешь, или никуда не пойдёшь.

— Замок на горе, — наконец выдавила она из себя.

— И зачем тебе понадобилось идти в эти развалины? — он спросил, а она молчала и, видя её упрямство, он добавил: — Ты опять что-то скрываешь, а мы ведь договорились!

Эрика подняла на него тяжёлый взгляд, чувствуя, как снова поднимаются слёзы откуда-то из глубины души и ненависть наполняет её до краёв.

Зачем?! Да чтобы посмотреть на свой разрушенный дом! И ей ещё нужно просить разрешения у того, кто его разрушил!

— Наверное, у тебя совсем нет сердца! — воскликнула она, не в силах больше сдерживаться. — А может оно просто волчье, как и у всех вас! Ты прекрасно знаешь, зачем мне нужно идти в эти развалины — потому что это мой дом! Дом, который разрушили вы — проклятые Адемары!

— Что? — он, казалось, удивился. — Твой дом?

— Не делай вид, что не знаешь! — она махнула рукой в сторону. — Эти развалины на горе — замок Лири, дом, в котором я выросла. Это же Гранард! Моя родина! И всё здесь сожжено и разрушено руками твоей семьи! А вон на той площади кто-то с головой белого волка на рукаве бросил факел в костёр, на который отправили мою мать! Может и ты был среди них?!

Она кричала на него, выплёскивая свою ярость, и ей хотелось ударить его, но Викфорд молчал, и лицо его было озадаченным и серьёзным.

А когда её ярость иссякла, то осталась лишь пустота. Эрика не хотела перед ним плакать, но две слезинки сорвались сами собой. Она смахнула их резким движением и посмотрела в окно.

— Хорошо, — коротко сказал Викфорд, шагнул к ней ближе, и казалось, будто хотел взять её за плечи, но она отпрянула к двери, — можешь сходить. Но с тобой я отправляю Бирна, здесь может быть небезопасно. Будь осторожна.

Он отвернулся. А Эрика буквально выскочила из комнаты, злясь сама на себя за то, что не смогла сдержать перед ним слёз, за то, что показала свою слабость, за то, что ей следовало просто убить его прямо в этой комнате, и это было бы символично — Адемару стоило бы умереть именно в этом месте. Но она не смогла. В сапоге у неё был кинжал, и будь на его месте кто-то другой, может она бы и решилась. Но что-то неведомое каждый раз удерживало её от этого шага.

Эрика прихватила с собой лук, вытащила из сумки стрелы с рунами и подменила их обычными. И лук, и стрелы — дар её отца, и она хотела взять их с собой в замок. Викфорд, конечно, разозлится, но ей плевать. Бирну она велела ждать у подножья, и дальше пошла сама. Уилмор увязался следом, но и ему она велела остаться на каменном мосту.

Шла медленно, глядя на безмолвные стены, покрытые мазками старой копоти и зелёными пятнами мха. Адемары не жалели огня штурмуя замок, так что после пожара здесь рухнула крыша и все деревянные перекрытия. Даже пихты и ели вокруг затронуло пламя, и они стояли кособокие — ветви сохранились только с одной стороны. Воды во рве не было, и всё заросло высокой травой. Тавиррские эмиссары не стали восстанавливать замок — слишком дорого. Да и что толку от каменных стен, если они не смогли защитить даже своих хозяев?

Эрика вошла в арку ворот, словно шагнула в провал. Сейчас это место было не узнать. Кажется ещё вчера, вот здесь, во внутреннем дворе, она играла с детьми, там был балкон её комнаты и бальная зала, а вот здесь конюшни и сторожевая башня, но сейчас везде лежали лишь груды обломков, да обугленные брёвна, поросшие сорняком и местами скрытые побегами вездесущего плюща. Эрика осторожно пробралась к стене с массивными зубцами, поднялась наверх, посмотрела оттуда на внутренний двор замка и ужаснулась. Её дом теперь напоминал скелет какого-то огромного зверя, некогда могучего и сильного, но сейчас всё что от него осталось — никому ненужные кости.

Эрика положила лук и колчан, прислонилась ладонями и лбом к стене и заплакала. Она рыдала почти беззвучно, лишь изредка всхлипывая, хотя здесь можно было и не скрывать своё горе.

— Найрэ Эрика? Эрика?! — раздался сзади женский голос, она вздрогнула и резко обернулась.

Поспешно вытерла слёзы и не поверила своим глазам — в паре шагов от неё стояла пожилая женщина в тёмном платье и чепце, с корзинкой в руках.

— Няня? Леоха?! Ты жива?!

Она бросилась ей навстречу и обняла порывисто и сильно. И несколько мгновений они так и стояли обнявшись, плакали и смеялись.

— Деточка моя, дай я на тебя посмотрю! — Леоха вытерла слёзы рукавом и принялась рассматривать Эрику. — Как ты выросла! И как же ты похожа теперь на свою мать! А тонкая, как тростинка!

Они присели на край разрушенной стены, и Эрика принялась расспрашивать няню о том, что было после того, как она столкнула её в ров, и как она жила эти годы. Пожилая женщина вздохнула, сцепила пальцы и стала говорить тихо, будто боялась потревожить тех, кого потревожить уже было нельзя.

А Эрика слушала жадно, и лучше бы ей не слышать рассказа, о том, как громили город псы Адемаров.

— Их старший всем заправлял — Джералд Адемар, — Леоха даже плюнула в сердцах, — и его сыновья. А их псы грабили тут всё, не стесняясь. Меня ударили камнем по голове, думали, что я мёртвая, так вот и выжила. Одна только я осталась. Да ещё дочка кухарки смогла убежать. Ох, деточка не знаю, как нам забыть эти тёмные времена!

— Не надо забывать, — произнесла Эрика ледяным голосом, — надо отомстить.

И она рассказала о том, зачем едет в Кальвиль. А главное, с кем именно едет. О мирном договоре, о напитке, о том, что нет в ней Дара. И о том, что она хочет отомстить Адемарам, просто не знает как. Леоха поначалу была в ужасе, а потом накрыла её руку своей и покачала головой.