Чёрная жемчужина Аира (СИ) - Зелинская Ляна - Страница 64

— И за каким чёртом ты меня сюда притащил? — спросил он, разглядывая испуганные лица рабов.

Слева сидели ньоры, которых он сам купил на рынке, а справа ещё чьи-то, и именно к ним и направился Грегуар.

— Иди сюда, — произнёс он, хватая за руку какую-то женщину и приподнимая её с пола. — Посмотри, кого я нашёл…

Грегуар подтолкнул её к центру площадки, чтобы косой луч света упал на её лицо. Она безропотно подчинилась, подошла и встала, глядя в пол перед собой. Платье из холстины, на голове тийон… Шарль взял её за подбородок и повернул лицом к себе.

— Святые угодники! — произнёс он хрипло. — Да это же… Мать твою, да это просто чёртов праздник! Глазам не верю!

— И я не поверил, — усмехнулся Грегуар. — Но ставлю сто к одному, что это бернарова племянница.

— Хех! Та, которую аллигаторы вчера сожрали на болотах? — весело крякнул Шарль.

— Она самая!

— Выходит, что не сожрали? — он криво усмехнулся, жадно разглядывая безучастное лицо.

— Но видать собираются сожрать, — ответил Грегуар, — или что она ещё тогда здесь делает?

Шарль похлопал её по щекам, но девушка была словно во сне.

— А сучёныш Готье-то не дурак, — ухмыльнулся Шарль, — напоил её бурундангой. За что же он тебя так, а красавица? Чем ты ему не угодила?

Шарль провёл по её щеке тыльной стороной ладони, но девушка не ответила, лишь молча смотрела перед собой.

— Думаешь, это Готье её продал? — спросил Грегуар удивлённо.

— Уж сто к одному, что не она сама да по доброй воле. Но… Как же, мать твою, вовремя! — Шарль провёл пальцами по её плечу. — Какая красавица! Ну, кто же теперь твой хозяин?

Шарль повернулся к сыну и произнёс тихо, так, чтобы не услышали сидящие на полу ньоры:

— Ну-ка, смотайся на мостик, найди там матросню да выясни, кто ещё везёт рабов и куда. Да по-тихому, невзначай поспрашивай, не проболтайся про кого выясняешь, — Шарль снова криво усмехнулся, достал фляжку и отхлебнул. — Видать, сам бог нам туза подкинул, чтобы устроить сюрприз старому пирату! Дуй на палубу, живо!

— Сейчас выясню, — Грегуар юркнул в темноту между тюками, словно ящерица, и появился также быстро.

Когда дело касалось того, чтобы устроить какую-нибудь пакость Бернарам, он становился на удивление сообразительным.

— Что? Чёртов сыщик?! — удивился Шарль, выслушав рассказ сына о том, что именно мсье Жером сел на пароход с двумя женщинами-рабынями: старой и молодой.

Старая ньора сидела здесь же, жалась к переборке и старалась не смотреть на мужчин. Шарль присел рядом с ней на корточки и произнёс тихо:

— Кому скажешь, что мы были здесь и забрали эту рабыню, я тебя найду, вырву язык и скормлю аллигаторам. Поняла? А хозяину своему скажешь, ничего не видела, ничего не знаю, спала. Ну, кивни, что поняла.

Ньора энергично кивнула и чуть отползла в сторону, а Шарль отошёл подальше и тихо скомандовал сыну:

— Скоро будет Пеликаний остров. Возьмёшь Летицию и сойдёшь с ней там, незаметно, пока я отвлекаю этого сыщика. Спросишь повозку у Клабьеров и поедешь в Жемчужину. Спрячешь её в доме на болотах — да запри получше и сторожи, пока я не приеду. Сам не смей её даже пальцем тронуть, не то я переломаю тебе их все по одному, понял?

— Да понял я, понял! — отмахнулся Грегуар. — А Эветт что сказать?

— Ты совсем дурак? Какой ещё Эветт! Чтобы ни одна живая душа тебя не видела! — Шарль поднёс к носу Грегуара кулак и добавил тише: — Да смотри, чтобы эта красотуля не сбежала, или я тебе ещё и ноги переломаю. Это чёртов сюрприз Анри Бернару, и не вздумай мне его испортить!

— Кто она? Кто эта Руби? — спросил Эдгар, подвигая свечу в глиняном черепке прямо к рисунку, лежавшему на столе.

Нил сгорбился, глядя на него, и казалось, постарел ещё на десяток лет. Но Эдгар сверлил его взглядом, не давая уйти от ответа.

— Массэ Эдгар, простите меня старика, — вздохнул он, наконец, переплетая узловатые пальцы, — я должен был сказать вам, но… боялся.

Нил понизил голос и посмотрел на дверь.

— Она и есть Та-что приходит-по-ночам?

— Да, массэ Эдгар. Это она. Даппи, — выдохнул, наконец, слуга.

— Кто она такая? На самом деле? И откуда она взялась? Тебе придётся всё мне рассказать, и можешь не бояться её. Как я понял, ненавидит она только владельцев поместья «Жемчужина», ну и меня заодно, хоть я и не владелец, — Эдгар чуть усмехнулся. — Так кто она такая? Рабыня?

— Да, рабыня, массэ Эдгар. Она рабыня, которую массэ Анри Бернар привез с собой из Аира. Её звали Руби, — Нил взял рисунок дрожащими пальцами, поднёс ближе и некоторое время смотрел на него, щуря подслеповатые глаза.

— Ты её знал? — спросил Эдгар, глядя внимательно на Нила и понимая, что по лицу старого слуги он может понять всё гораздо лучше, чем по его словам.

То, с какой нежностью он смотрел на пожелтевший листок, говорило больше, чем любые слова.

— Знал…

Эдгар сходил в гостиную, достал из буфета бутылку бурбона, два стакана и налил себе и Нилу.

— Это ведь она, та самая ведьма, что прокляла всех Дюранов? — спросил он, протягивая стакан слуге.

— Да, это она.

— И за что?

— Не знаю. Я, правда, не знаю, — Нил положил рисунок на край стола. — Раньше-то хозяева дружили меж собой. Ещё до того, как поселились на Арбонне. У них и корабль был свой, торговали — возили товар да продавали тут, в Альбервилле. Разное возили…

Нил замялся.

— Так значит, Анри Бернара не зря зовут «старым пиратом»? — усмехнулся Эдгар. — Они что, грабили других торговцев?

— Бывало и так… Слышал я, что не брезговали они… разным способом заработка. Но то другие времена были, многие этим зарабатывали, — Нил отвёл глаза. — А потом, как говорили, им крупно повезло. Уж что они взяли — не знаю, о том массэ Гаспар никогда не говорил. Но после того они продали корабль, а на вырученные деньги купили землю тут, на Арбонне, женились и осели насовсем. Хотели хлопком заниматься да сахаром — торговать со Старым Светом. А я с тех времен при хозяине был, как поместье строить начали, и помню, как массэ Гаспар ещё ходил в гости к соседям, и всё было мирно. «Утиный остров» к тому моменту уже достроили почти. Но с каждым разом у них всё хуже и хуже становилось. Между ними будто кошка пробежала, и они вконец разругались. Массэ Гаспар говорил, что массэ Бернар его обманул, и что Руби на самом деле принадлежит ему. Уж простите, массэ Эдгар, но ваш дед будто помешался на ней. Всё хотел выкупить её. За любую цену, всё готов был отдать за неё массэ Бернару: поместье, деньги... Да только тот не брал. И Руби отдавать ни в какую не хотел. А массэ Гаспар сделался, как одержимый…

Эдгар откинулся на спинку стула, внимательно слушая рассказ и понимая, что в словах старого слуги есть что-то, очень похожее на то, что он и сам испытывает сейчас.

Одержимость…

Он вспомнил, как шагнул вперёд на балу, чтобы назвать свою цену на аукционе, не зная зачем ему это, не зная, что его толкнуло на этот шаг, не понимая, почему он вообще это делает. И не останови его мадам Фрессон — дело бы закончилось плохо. В тот момент он и правда отдал бы всё до последнего луи всего за один только танец, за взгляд, за прикосновение…

Он и сейчас бы всё отдал, да только… её уже нет в живых.

— И что дальше? — спросил он, отхлебнув бурбона и усилием воли отгоняя тяжёлые мысли.

Нил вздохнул, тоже отпил из стакана и продолжил:

— У Руби родился сын. Потом две дочери. Сына звали Жюльен, и говорят, что массэ Анри Бернар души в нём не чаял. Родных детей от законной жены он так не любил, как этого ребёнка.

— Жюльен — это тот, кто умер от лихорадки вместе с женой — мадам Вивьен, если я не ошибаюсь? У них ещё дочь была, Летиция? — спросил Эдгар прищурившись.

— Да, всё так. Когда случился тот мор, вас мадам Эветт сразу забрала на север. А здесь в ту пору выкосило всё до самого Альбервилля, хорошо если хоть половина выжила.