Last secret (СИ) - Джиллиан Алекс - Страница 3

Когда я прихожу в себя через неопределенный промежуток времени, то ряд симптомов отсутствует. Я начинаю ощущать свое тело, жесткий матрас и подушку под головой. Посторонние запахи раздражают обонятельные рецепторы. Роббинс пользуется резким парфюмом. Взгляд устремляется в сторону серой стены с небольшим окном. Открытым. Фокусирую на нем все свое внимание, пытаясь абстрагироваться от неприятных ощущений.

— Райт едет сюда, — произносит Мартин. Раз он все еще здесь, значит, я не так долго был без сознания. — Но и он сказал, что не сможет замять дело, если ты не сообщишь, где находился в момент убийства Линди.

— Я предоставлю, — сипло отвечаю я, приподнимая голову. — Мне гораздо лучше.

— Уверен? — спрашивает Мартин. Я смотрю на него, отмечая тот факт, что он больше не двуликий, как древнеримский Янус.

— Относительно, Мартин. Увереннее в моем положении я ответить не могу. Сколько я здесь?

— Четвертые сутки. Первый раз ты забился в припадке еще в комнате для дознания, перепугав детектива Штейна. Да и меня, если быть откровенным. Последующие дни провел в отключке. Ты сможешь еще продержаться?

— Недолго, — признаю я очевидное. Черт, я думал, что меня привезли вчера. Четыре дня! Херова туча времени потеряна зря. — Не выношу замкнутые пространства. Договорись с Райтом, чтобы все допросы проводились в комнатах, где есть окна.

— Ты думаешь он разре…

— Он разрешит, — резко перебиваю я. — Просто передай ему мою просьбу.

— Хорошо, Рэн. Я понимаю, что с тобой лучше не спорить в таком состоянии. Давай к делу. Что насчет алиби?

— Вот пристал, — снова падая на подушку, произношу я надтреснутым голосом. — Я предоставлю все, что необходимо.

— Отлично, — удовлетворенно кивает Роббинс.

— Есть одно условие.

— Какое?

— Информация, которую я предоставлю останется в этих стенах. Никакой огласки.

— Я решу вопрос, Рэн. Не сомневайся. Я хоть раз тебя подвел? — кривая улыбка на лице Мартина явственно намекает на обстоятельства нашего последнего «дела». Если бы я мог усмехнуться, если бы был способен управлять собственной мимикой, то сделал бы это. «Я хоть раз тебя подвел?» Сколько раз за свою чертову жизнь я слышал эту фразу?

— Забудь обо всем, что было в отеле, — отрезаю я металлическим тоном. — Девушка не твоя забота, Роббинс. И больше не моя. Я отпустил ее в свободное плавание.

— И я тебя понимаю, — удовлетворенно хмыкнул Мартин. — Хотя такая горячая крошка Розариуму бы не помешала.

— Она не подходит, — категорично произношу я и добавляю: — Итан был прав.

— Кстати, об Итане, — мрачно начинает Роббинс, заставляя меня внимательно взглянуть на него. — Тут такое дело… — мнется он.

— Говори, не размазывай сопли.

— Он, согласно распечатке, отправил тебе за день до убийства Линди сообщение, где предупреждал о том, что она наняла адвоката и готовится разнести тебя в пух и прах в суде.

— Я его не читал. Это же можно проверить, — хмурюсь я, пытаясь проанализировать услышанное. Я действительно не знал, что Лин собралась устроить юридическую войну.

— Да, но ты же мог выяснить и другими способами. Я так не думаю, но вот детектив может предположить. К тому же Хемптон намекнул в том же сообщении, что Лин знает много личного о тебе... Хммм… того, что лучше не придавать огласке. Это так?

— Да, — киваю я после небольшой заминки. Шум в ушах усиливается по мере учащения дыхания и тарабанящего, словно молот, сердца. Я перевожу взгляд на окно, пытаясь успокоить пульс равномерным дыханием. Бл*дь, я нуждаюсь в холодном душе, чтобы смыть себя пот и омерзительный запах блевотины, но не уверен, что переживу банные процедуры в закрытом пространстве. Это может многим показаться диким, но в моем доме даже стены ванной комнаты и туалета сделаны из стекла. Разумеется, что снаружи оно тонировано. Однако те редкие гости, которые приходили ко мне, предпочитают справлять нужду в другом, традиционном туалете. Никому не хочется сидеть на унитазе на глазах у всего города, даже если ты знаешь, что стекло с оборотной стороны непрозрачное. Зрительное восприятие для человека иногда важнее голоса разума. «Самого главного глазами не увидишь», так, вроде, говорил Маленький Принц Экзюпери. И я согласен с ним на сто процентов. Он понимал в устройстве мира куда больше, чем многие ученые, получившие Нобелевскую премию за свои открытия.

— Эти обстоятельства могут всплыть в ходе расследования? — осторожно спрашивает Роббинс.

— Расследование необходимо направить в другое русло, — резко отвечаю я. — На поиски убийцы, а не полоскание моего грязного белья. Хотя, я сейчас с удовольствием бы пополоскал себя.

— Ну, да, воняешь отвратительно, — поддакнул Мартин и тут же заткнулся, когда я одарил его уничтожающим взглядом.

— Что сейчас есть у следствия по факту? — спросил я.

— Немного. Почерк тот же, что и в случае с твоей матерью, — Мартин встает со стула, на котором сидел, и неспешно проходится к окну, убирая руки в карманы пиджака. — Обе были связаны в положении сидя, руки за спиной. На месте преступления никаких следов взлома или сопротивления, что говорит о том, что жертвы могли знать преступника. Тринадцать проникающих ранений в область грудной клетки, нанесенных острым колющим предметом. Ну, и прямая связь обеих жертв с тобой. Выглядит все это не очень, учитывая назревавший бракоразводный процесс и возможный слив конфиденциальной информации, которой владела твоя жена. Плюс именно ты нашел ее на месте преступления, и выглядел при этом немного странновато и жутковато.

— Ты бы вряд ли выглядел лучше, если бы второй раз в жизни столкнулся с подобным зрелищем, — сообщаю я, отгоняя тут же встающие кровавые картинки перед глазами.

— Рэн, я не детектив, не прокурор, — произносит Роббинс сдержанным тоном. — Я твой адвокат. Мне можешь ничего не объяснять. Если ты говоришь, что не убивал, я придерживаюсь этой же версии.

— А если я скажу, что убил? — предполагаю я, пристально глядя в голубые глаза Роббинса.

— Тогда я выберу другую тактику, — тут же бесстрастно отвечает он.

— То есть тебе все равно? —уточняю я.

— Нет. Я просто верю тебе на слово, — качает головой Мартин. В непроницаемых глазах нет ни тени сомнения. Вот же хладнокровный ублюдок.

— Вранье! — грубо отвечаю я. — Ты думаешь я способен убить свою мать? А потом жену?

— Судя по фактам, ты не был особо привязан ни к той ни к другой, — бесстрастно заявляет адвокат.

— Это тоже ложь. Я любил обеих. То, что они меня разочаровали, не имеет никакого отношения к моим чувствам сейчас.

— Хорошо, — сдержанно кивает Мартин. Опускает голову, словно раздумывая над чем-то, а потом смотрит мне в глаза. — Ты уверен, что не делал этого? Твои приступы… я консультировался, они могут сопровождаться кратковременной потерей памяти.

— Я знаю. Это не тот случай. В моем доме созданы все условия для того, чтобы я не испытывал дискомфорта. И Лин не должно было там быть. Мы давно не живем вместе.

— Я об этом наслышан, как и половина Кливленда, я думаю. — Мартин в притворном смущении отводит глаза, изображая мужскую солидарность. — Она вела себя так, что у тебя реально был повод.

— Меня не волновала ее личная жизнь, Мартин, — нейтрально сообщаю я. — Я просто хотел, чтобы она исчезла из моей.

— Совершенно не волновала? — внимательный пристальный взгляд задержался на моем лице. — Мне, как мужчине, сложно представить ситуацию, в которой я бы забил на то, что моя жена ложится под каждого и еще рассказывает о том, что я полный ноль в постели.

— Верить или нет — выбор каждого, Роббинс. Меня беспокоили исключительно ее попытки вернуться в мою жизнь.

— То есть… — Мартин даже немного растерялся. — Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что Лин устроила этот балаган, чтобы заставить меня увидеть ее, обратить внимание. У нее не вышло.

— Это охереть как жестко звучит, Рэн, — хмыкнув, качает головой Роббинс.

— Возможно, — невозмутимо соглашаюсь я.