Как стать королевой Академии? - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 8

— А раньше знал? — язвительно заметила я.

— Раньше я был снисходителен.

— Что же изменилось сейчас? — спросила я, понимая, что снова с берега ступила на скользкую и хрупкую поверхность.

Нокс устроился рядом со мной на диване, по-хозяйски забрав себе добрую половину шкуры. Если бы я не вцепилась мертвой хваткой в край, то, пожалуй, забрал бы всю. Зажмурившись от удовольствия, он отхлебнул из своей кружки.

— Появилась ты, — признался он как ни в чем не бывало.

— Не верю в привороты… — повторила я.

— Это хорошо, — сказал магистр и, повернувшись ко мне, наклонился к губам. — Тогда нас тянет друг к другу на самом деле, а не из-за того, что ты опрокинула на себя зелье.

— Но вы талантливый маг. — Я уперлась руками ему в грудь. — А что, если вас действительно влечет ко мне исключительно из-за действия зелья? А вы этому влечению магического характера поддаетесь?

— Я же говорил: там не было ингредиентов, которые могли подействовать таким образом.

— Нет! — возмутилась я. — Они просто сделали меня привлекательной для вас. Вот и все. Распечатало ваше чувство зелье, а не я…

— Только в этом проблема, да, Вирена? В том, что считаешь, будто во всем виновато зелье?

— Нет. Проблем очень много. Одна из них — вы мой преподаватель.

— Ну да… — Он поджал губы. — Но я переживу это.

— А я?

— А тебе я помогу пережить.

— Мне нравится другой.

— Этот мальчишка? Нет, Вирена, ты к нему равнодушна. Иначе не так реагировала бы на мои поцелуи. Его так же сводят тебя с ума?

— Я не хочу обсуждать с вами меня и Джевиса, — возмутилась я, с ужасом понимая, что действительно не могу даже воскресить в памяти поцелуи парня своей мечты. И вот это было, пожалуй, самой большой проблемой.

— Вот видишь…

— Вы за этим завезли меня в метель и чужой дом?

— На самом деле, нет, — покачал головой Нокс.

— Нет? — Пожалуй, я даже немного удивилась.

— Не совсем, — признался он. — Мне хотелось побыть с тобой, и нужно было съездить в город. Я решил совместить эти потребности.

— А мое мнение спрашивать не нужно?

— Не будь такой нудной, Вирена. Какая разница, где говорить о сопромагии: в ресторане или в кабинете?

— А вы бы повели меня в ресторан?

— Если бы ты не вывела меня из себя до этого момента, то да.

— Однозначно вывела бы, — хмыкнула я и обнаружила, что глинтвейна остался один небольшой глоток. Было хорошо и тепло. Я даже поняла, почему не злюсь больше на Нокса. Огромная кружка горячего вина сделала свое дело. Я была пьяна и готова спать с магистром в одной постели, лишь бы меня не лишали такого приятного тепла. Поэтому, свернувшись как котенок, устроилась у него под боком. Он нежно убрал с моего лица прядь волос, я подняла голову и встретилась с обжигающим взглядом. Невольно облизнула губы, вспомнив наш последний поцелуй и мечтая ощутить еще раз такие же эмоции. Не иначе как на меня подобным образом действовал глинтвейн. Трезвая я от Нокса шарахалась, и это было правильно.

Казалось, он угадал мои мысли, но тут же слегка улыбнулся и покачал головой:

— Нет, Вирена, я не буду тебя сегодня целовать.

— Почему? — обиженно вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать. Мужчина усмехнулся открытее, нахальнее и сообщил:

— Я не такой мерзавец, чтобы пользоваться ситуацией. Ты поцелуешь меня сама, и не тогда, когда мы чудом избежали смерти.

— Ну, это сильно вряд ли, — сказала я. — Без сугробов и глинтвейна я рассудительна и не поддаюсь сиюминутным странным желаниям.

— Тем интереснее, — отозвался Нокс и велел: — А теперь спи. Тебе нужно отдохнуть. Завтра с утра постараемся отсюда выбраться. Надеюсь, помощь к этому времени успеет.

Ночью мне было холодно, несмотря на тяжелую и теплую шкуру. Пробирал озноб. Проснулась в темноте. Единственным источником света был догорающий камин. В попытках согреться я перебралась ближе к Ноксу и даже обняла его за талию. Рука мужчины по-хозяйски покоилась на моих плечах. Наверное, в другой ситуации меня смутила бы подобная поза, но сейчас было так плохо, что совершенно не хотелось обращать внимание на подобные мелочи.

— Вирена? — Нокс вздрогнул, просыпаясь, и попытался отстраниться от меня. Но замер. Дотронулся рукой до лба и с тревогой произнес.

— Да ты вся горишь!

— Похоже, немного простыла, — прохрипела я, понимая, что дрожь мешает нормально говорить.

— Думается, не немного, — обеспокоенно произнес Нокс, все же отстранился и выбрался из-под шкуры. Стало еще холоднее, и меня начало сильнее трясти. Голова раскалывалась, перед глазами плыло. Я чувствовала себя глубоко несчастной и больной. Глинтвейн не помог.

Нокс вернулся, подкинул дров в камин и снова вышел. А мне от расстройства захотелось плакать. Я, конечно, и раньше болела, но не помню, чтобы когда-то так сильно.

Магистр вернулся с прохладным компрессом на лоб. Но мне было так холодно, что я послала магистра непечатным словом, едва холодная тряпка коснулась пылающей кожи. Температура неуклонно ползла вверх, я это чувствовала по тому, как сжимаются от судорог мышцы. Не помогали ни компрессы, ни магия.

— Демоны тебя задери, Вирена! — ругался Нокс. — Я ведь не лекарь, и тем более не целитель. Даже ты со своим универсальным даром, пожалуй, смогла бы оказать помощь лучше.

«Интересно, а кто он? — мелькнула в голове мысль. — Боевик или стихийник?» Другие варианты я даже не рассматривала. Наверное, боевик, не зря же воевал. Да и двигается он как хищное животное. Видно, что за плечами годы тренировок. Впрочем, стихийников тоже тренируют…

— Ты правильно мыслишь, Вирена, я боевик, — усмехнулся Нокс, а я поняла, что мой страдающий организм начал бредить. В трезвом рассудке я бы такого магистру не выдала. — Но даже боевики обладают какой-то специализацией. В целом они — те же маги-универсалы, только более высокого уровня. Ну, или прошедшие более серьезную подготовку. Но я так много и долго учился разрушать, что целительство мне не дается совсем, — признался Нокс, укрыл меня шкурой и хотел отойти, но я не позволила. Ухватила за руку, которая сейчас казалась прохладной, и потянула на себя.

— Не уходите, мне очень холодно и страшно.

Мужчина внимательно и долго смотрел на меня, потом кивнул и улегся рядом, притянув к себе и обняв за плечи. Я уютно устроилась у него на груди, вдохнула ненавязчивый запах дорогого парфюма и задремала. Наконец-то меня перестало лихорадить, и я пригрелась. Или просто температура стала максимально высокой и подниматься дальше ей было просто некуда.

В сон я погрузилась, как в омут, глубокий, черный, из которого невероятно сложно вынырнуть. Он держит и не отпускает, граничит с беспамятством.

Когда с утра открылась дверь и к нам ворвались спасатели, которым удалось пробить дорогу, я лишь открыла глаза и сильнее прижалась к Ноксу. Ему пришлось буквально избавляться от меня, а я снова отключилась.

Все было плохо. Нет. Все было очень плохо! Нокс ругал себя за несдержанность. Последние сутки оказались просто квинтэссенцией идиотских поступков. Он столько их не совершал за минувшие десять лет. Последний раз идиотское поведение привело его на границу миров, и следующие пять лет он осмысливал свою жизнь. И тогда же поклялся, что больше не допустит подобного.

Но Вирена… Вирена, которая даже не пришла в себя, когда спасатели стали грузить ее на носилки, заставляла вести себя неразумно и опасно. Из-за него она сейчас горела в огне, из-за него чуть не погибла. Из-за опрометчивого поведения законники смотрят на него сейчас, как на преступника. А может быть, он и есть преступник? Силой заставил девушку уехать, подверг ее жизнь опасности.

— Магистр, как девушка оказалась с вами в заброшенном доме? — недовольно поджав губы, спросила женщина-законница.

Она смотрела с вызовом, напирала. Не понимала, кто перед ней, поэтому планировала запугать. Только не учла одного: ничто не сравнится с тварями из бездны. Если они не сломали, это точно не удастся обычной служащей, самое страшное в жизни которой — снежный занос и попавшие в него люди.