Плохое поведение (СИ) - Шатен Галина - Страница 35

— Чего ты хочешь в итоге?

— Завоевать мир, — когда его глаза останавливаются на мне, на лице появляется кривая улыбка, — Но для начала устроится обычным менеджером хоть в какую-нибудь финансовую фирму. Здесь водится пара идей, — он указывает на голову.

— Тебе не было страшно идти наперекор отцу? Он у тебя…строгий.

— Строгий? Да он громопарень, — усмехается Захар, — я просто знаю его с детства, и он мне не кажется таким. Он просто мой отец. А это моя жизнь. Кто в праве в ней решать, если не я? Не думаю, чтоб ты боялась своего отца. Хотя его часто сравнивают с безжалостной акулой в прессе.

— Хм… нет, конечно, нет, — отвечаю.

— Ты умеешь кататься на лошади? — неожиданно спрашивает он.

Конечно.

— Да, с семи лет, вторник и четверг езда верхом… У вас и лошади есть?

— Не здесь. Ярик занимается разведением парнокопытных, у него свои конюшни недалеко отсюда.

— Это должно быть любопытно… ой! — первая большая капля дождя падает мне прямо на лицо.

— А я предупреждал, — Захар встает и тянет меня за руку, — хорошо, если успеем добежать…

За минуту дождь превращается в ливень, так что мы буквально сразу намокаем до нитки. И как ни странно, во время нашего бега к дому, я думала над словами Захара. И над тем, к чему я пришла к своим двадцати трем годам. Бабушка мне всегда говорила, чтоб я жила в свое удовольствие. Что жизнь скоротечна и потом я буду жалеть об упущенных возможностях. Но я не могла перешагнуть через правила, которые мама буквально внушала с детства. И мой мир всегда делился на черное и белое. Странно или нет, но вот сейчас, когда бегу за широкой спиной Исаева, вся до безобразия мокрая, понимаю, сколько разных цветов жизни я упустила. Мои послушность и хорошее поведение они не сделали счастливыми меня. Они сделали счастливыми их, а меня похожую на работа. Я больше не хочу думать о последствиях. Я хочу контролировать свою жизнь сама. Как Захар.

Мы вбегаем в дом, где слышится в конце коридора смех, но мы сворачиваем в другую сторону и заходим в душевую. Захар впервые оборачивается и оглядывает меня. Платье прилипло к телу, как и кофта сверху. Как и его футболка к его прессу.

— Черт, — присвистывает парень, — ну и видок, Каролина Александровна.

Открывает дверцу шкафчика и бросает мне полотенце.

— Я попрошу маму, чтобы она принесла все… — он смолкает, когда ловит мой взгляд, — в чем дело? Ты смотришь… странно.

И первый шаг, который я собираюсь сделать, не отказывать себе в нем. Потому что, кажется, мне действительно не нужно ничего серьезного. Неуверенно делаю к нему шаг и поднимаю руки.

— Думаю, ты справишься сам, — глотаю комок мешающий говорить и пытаюсь унять дрожь во всем теле. Отнюдь не от холода.

Когда смысл слов доходит до парня, он удивлено поднимает брови.

— Серьезно? Сейчас? Здесь? — он указательным пальцем обводить ванную комнату. Медленно ведет по мне взглядом и в голосе появляется хрипотца, — это… не лучшая идея.

Он разворачивается и выходит. Обхватываю себя руками, готовая на месте провалиться, как дверь резко открывается и Захар в две секунды преодолевает расстояние между нами. Припечатывает меня к кафельной стене, чувствую буквально каждый кубик, и его губы выбивают последние мысли. Они больше не нежные, они жадные, грубые, жаждущие. И я просто превращаюсь в послушный воск под этим натиском.

Его рука опускается к моей ноге, и поднимает ее, прижимаясь ко мне теснее, заставляя почувствовать силу его желания и задохнуться от восторга.

— Я… ужасно… выгляжу, — выдыхаю в его рот, в перерывах между его страстным и ненасытным ртом. Будто это имеет значение. Просто, кажется, иначе он полностью меня поглотит и я лишусь реальности.

— Отлично, — мурлычит Захар, когда его рука накрывает мою грудь. Он не ласкает: мнет, сжимает пальцы, заставляя меня покрыться пламенными мурашками.

Захар

— Ничего… серьезного… — продолжает звучать отрывками ее голос, когда отпускаю ее губы и перехожу на нежную кожу покрытую мурашками. И это не от холода, в ванной тепло. Черт, это возбуждает, как и ее прерывистое дыхание и полная отдача контроля в мои руки, — мне… это… нужно…

Что происходит? Хмурю брови, когда все предложение воссоединяется воедино. Оно неприятно отзывается глубоко внутри, хотя какого черта? Разве не этого я всегда ищу? Нахожу ее глаза. Она обеспокоено смотрит на меня. Тяжело собрать слова в предложения в голове, когда под моей рукой ее грудь, когда чувствую кожей ее кожу. Охренеть как чувствую. И, черта с два я собираюсь ее отпустить. Если, конечно она знает, о чем говорит.

— Сколько раз у тебя был секс без привязанности? — спрашиваю, для этого мне все же приходится отпустить ее ногу и убрать руку с мокрой ткани кофты…какого черта она все еще в ней? Ее глаза смотрят широко, а щеки покрывает румянец, как если бы, мне не понравился ответ.

— У меня… — ее голос слегка дрожит, и она обнимает себя, закрываясь, — я не… У меня был только Ян.

Блять.

— Это проблема? Я не маленькая девочка, я знаю, на что иду… и я не твоя сестра — меня не надо оберегать…

Медленно поднимаю на нее глаза, не двигаясь с места. Между нами сантиметров пять, и мы больше не касаемся друг друга. Думаю, она не знает, на что соглашается, но я намерен ей это показать.

— Сними трусики, — командую.

Ее глаза вновь расширяются, клянусь, вижу в них борьбу. Но не отступаю. Смотрю прямо в серо-голубые омуты. Сжимаю руки в кулаки, чтобы вновь не набросится на нее. Каролина выдыхает, делает полу движение к юбке платья. Но ее руки останавливаются. Поднимаю бровь. А затем ее руки исчезает под юбкой, и она медленно снимает кружева, которые после легкого скольжения до колен падают на пол и она ногами отбрасывает их в сторону. Каролина выпрямляется и, расправив подол, смотрит на меня. Ее дыхание становится тяжелым, как и мое. А кровь загораясь, бежит со скоростью звука. Отдавая чуть ли не болью в паху.

Вау, мать ее так.

Тянусь к ее кофте и за секунду отшвыриваю ее в сторону, прижимаю девушку всем телом к стене, слушая ее выдох, подогревающий еще больше. Она обнимает мои плечи и тянется меня поцеловать. Но мне нужно не это. Она сама меня просила не об этом. Опускаю голову, ловко достаю презик из заднего кармана и снимаю джинсы вместе с бельем. Пока раскатываю резинку все ее внимание на моей эрекции.

— Нравится? — ухмыляюсь. Каролина находит мои глаза, и я касаюсь ее нежной кожи. И уже когда нахожу ее губы, не целую, я, блять, сжираю их. Не думаю, чтоб кто-нибудь трахал ее рот своим языком. Так что я у нее первый. Ее стон незамедлительно отзывается во мне.

— Обхвати меня, — диктую, оторвавшись от ее губ. Осознание того, чтоб под ее юбкой ничего нет, делает меня диким. Она послушно обхватывает, и я помогаю ей. Мои руки скользят по ее бедрам. Скрываю улыбку, даже на них у нее мурашки. От меня.

Удерживая ее одной рукой, второй расстегиваю змейку на платье. Мои губы в это время на ее шеи, ее руки в моих волосах. Отрываюсь от нежной кожи, и заглядываю в глаза. Платье слегка сползло с одного плеча, открывая полную грудь, обтянутую в черное кружево. Любит чертовски красивое белье. Чертовски сексуально. Она вся чертовски сексуальна. Не думаю, что я забуду этот момент, когда вхожу в нее резко и грубо без вопросов, просто по желанию. Она чувствуется охренено хорошо. Ее глаза, они полны желания, ее щеки покрывает румянец, и она стонет… стонет от каждого моего толчка в нее. Ей нравится. Ей очень нравится. Ей чертовки нравится… Уверенно могу заявить, что сейчас в своем доме, в ванной я имею самую охренительную девушку. До нее никто так не чувствовался. Она идеальна для меня… и я хочу стараться не только для себя, мне нужен ее восторг. Мне. Блять. Это. Нужно. Ее выдохи, и стоны, которые она старательно сдерживает, заставляют меня увеличить темп, физиологически не могу сопротивляться.

— Самая удивительная, — проговариваю в ее ухо, слегка покусывая сладкую кожу. Я забываю, что должен ее научить обычному траху. Мне просто чертовски хорошо быть в ней. И то, что говорю, оно идет от сердца. Просовываю руку между нами. Я могу научить ее летать. Я чертовски хорошо умею это делать.