Три желания (СИ) - Цезарь Юлия - Страница 45

— Я уже понял! — вновь удар лбом о пол. — Спрашивайте! Я всё скажу!

Но Морте лишь превратился в немигающую статую, позволяя вдоволь своему рабу послушать всхлипы, а порой и крики боли его сестры. И как над ней пыхтели то один вампир, то другой. А порой, пыхтели они и одновременно.

— Так что там с человеком? — соизволил задать вопрос Морте.

— Она была призвана вторым учеником Джабраила. Но он потерял дом, и сейчас живет во дворце, мой господин! — быстро, громко, не в силах больше слушать то, что творилось позади него, закричал джинн. — А людей на территории дворца мы правда не прячем! Есть ли в городе, клянусь, я не знаю! Но в самом замке лишь она!

— Значит, женщина. — Ну хоть что-то хорошее, а вот насолить всем, кто хоть как-то связан с Джабраилом Морте очень хотел. Вот только палка о двух концах — убьет человека, ученик Джабраила (а это явно сильный джинн!) не приобретет лампу. Но при этом, его боль будет так велика! — Сколько ей осталось желаний выполнить?

— Никто не знает, — затараторил юноша. — Бартимеус не распростра…

— Только не туда!.. Больно!.. — послышались первые слова от пленницы. Когда-то у неё был певучий и красивый голос, но сейчас он был страшен — Морте явно не первый раз пользовался этим способом, чтобы джинны не хитрили. — А-а-а! — Но рот ей быстро заткнули. На крики женщины открылись двери в зал, и юноша холодел от ужаса, слыша, как на её крик, как гиены на плоть, собирались вампиры.

— Из-за неё в замке поселился вампир, и из-за этого она не торопится с желаниями! — что есть мочи закричал джинн, будто хотел перебить эти крики своим голосом.

Морте резко перестал улыбаться, и статуя ожила, вскакивая с трона. Один взмах его руки, и крики прекратились. До сих пор, будто кто-то сжимавший сердце пленника, резко отпустил его, позволяя вздохнут в наступившей тишине. И лишь всхлипы девушки-джинна нарушали это.

А между тем Морте спустился, и когда носки его сапог едва касались головы раба, вампир схватил его за волосы и заставил смотреть на себя.

— Я — архивампир, джинн. Я знаю каждого своего вампира, даже низших упырей. И нет среди моего клана отступников.

— Есть, — пискнул джинн. — Тот, кого даже мы считали мертвым.

Черные омуты глаз Морте медленно покраснелт, а сам взгляд был больше, чем угроза — предупреждение.

— Сейчас ты мне расскажешь все медленно, в подробностях, джинн. И если мне что-то не понравится, я отдам твою подругу сначала каждому своему вампиру, а потом брошу к упырям, где они будут её жрать и насиловать целую вечность, пока я не решу избавиться от лампы. А этого не случится, поверь мне.

Даже если бы пленник и хотел что-то сказать, он просто не мог. Его глаза распахнулись от ужаса, а язык прилип к нёбу — эти страшные картины не по своему желанию он видел в своей голове, и лишь когда Морте медленно поднял взгляд поверх головы джинна, чтобы отдать приказ, он закричал:

— Нет! Я… Я скажу… Пожалуйста, дайте… — хотел было просить о трех секундах, чтобы банально мысли в голове пришли в порядок, но у него не было трех секунд. — В один день его обнаружили в замке — он был там с человеческой девушкой, а потом выяснилось, что её первым желанием было спасти вампира от гибели. Бартимеус скован этим желанием, но вампир ничего плохого не делает, и Джабраил разрешил ему быть в замке, пока девушка не загадает остальные желания. Но она и не думает этого делать! И потому вампир и та девушка живут пока в замке короля.

Вампир и человеческая женщина? Морте усмехнулся в лицо пленника. Где-то он уже это слышал, и вспомнив ненавистное имя предателя, его ухмылка спряталась за тонкой линией губ.

— Тот вампир… — тихо начал Морте.

— Луи Реджинальд де ла Круа.

Настроение остальных вампиров на игрища с женщиной-джинном в миг улетучилось, стоило им услышал это имя.

— Реджи жив? — зачем-то уточнил Морте.

— Да, господин.

Морте отпустил волосы джинна и выпрямился. Он усмехнулся вновь, после чего эхо подхватило его смех, разнося его по всему замку. Но его веселости не разделяли другие вампиры.

— На одни и те же грабли наступаешь, Реджинальд?! — сквозь смех спросил он пустоту. — Что ж, мы это уже проходили, жалкий отступник! Позовите мне Дюпон, а вы! — Уже с совсем другим лицом, не таким веселым или безэмоциональным, скорее, безумным, Морте взглянул сначала на своего джинна, потом на лежавшую обнаженную пленницу. — Тебе она явно понравилась, раз так за неё кричал здесь. Будете делать нам представление на пиршестве! Мы должны же как-то отметить новый День рождения Луи! В лампу!

С неким облегчением оба джинна испарились в дымке, и их сосуды носиком засосали разноцветную сверкающую дымку внутрь, и в ту же секунду дверь в зал вновь открылась.

— Ты как всегда быстра, моя маленькая Анна, — улыбнулся через оскал Морте.

— Вы звали, мой повелитель? — Анна опустилась в глубоком реверансе у самого трона Морте. Ее некогда каштановые кудри сейчас были полностью платиновыми, что говорило о ее далеко не низком статусе среди вампиров. Глаза ее горели красным при взгляде на Морте, будто она голодна, но Анна всегда была голодна.

Краем глаза она заметила, как некоторые из собравшейся толпы вампиры поправляли свою одежду, но даже если здесь опять издевались над джиннами, ее это нисколько не беспокоило. Она с лёгкой улыбкой приподняла голову, и в её взгляде читался немой вопрос: понравилось ли повелителю представление? И если да, то настолько ли, что он вызвал ее, чтобы немедленно удовлетворить разожженное желание?

— Я всегда спешу на ваш зов, мой повелитель, — томно шепнула Анна.

Морте протянул к ней руку, призывая подняться по пьедесталу, а когда она это сделала, он опустил её на своё колено и пальцами стал нежно переберать её ребра.

— Моя маленькая Анна, — позвал он её на ушко, отодвигая пряди волос, чтобы ничто, кроме её кожи на ухе, не коснулось его языка. Стоило ей что-то прошептать таким голосом, как сдержанный вампир уже знал, как проведет эту ночь, — я думаю, что ты готова выйти из тьмы. Но прежде, чем ты сходишь со мной в город джиннов, скажи мне, помнишь ли ты, кто такой Луи Реджинальд Христиан Мопад де ла Круа?

Это имя вызвало воспоминания и чувства в сердце Анны из очень далёкого прошлого. Она знала одного Луи. Но к чему этот вопрос?

— Этот вампир, — бросила она с отвращением, — уже давно мертв. Почему вы вдруг вспомнили о предателе?

Ей вовсе не хотелось говорить и даже вспоминать о Луи. И она не хотела, чтобы те чувства, которые она оставила многие годы назад вместе со своей смертной жизнью, снова тревожили ее очерствевшее сердце.

— А если я скажу тебе, что он жив, моя маленькая Анна?

Холодная рука короля легла на коленку вампирши и погладила её, приподнимая пол юбки и теперь уже обжигая её кожу своими прикоснвоениями, которые тянулись по ноге все выше.

— И что он уже нашел нового человека. Молодую, живую девушку. — Конечно, Морте не мог с уверенностью сказать, чем там они занимались. Быть может, Луи продолжал быть верным Анне, но опыт старика подсказывал ему, что все совсем не так. — Он наслаждается её жизнью, теплом и мягкостью горячих губ, и шепчет её имя. Не твоё.

Разжигая больше гнева, Морте переместился губами на шею Анны и проткнул её кожу своими клыками, вливая в своё горло её мертвую, вкусную, но уже никогда не способную принести насыщение кровь.

— Ты поможешь мне проучить его? — спросил он в перерывах от глотков. — Поможешь забросить его в пучину горя и отчаянья. Намного сильнее, чем в прошлый раз.

Слова Морте разожгли такую жгучую ревность в Анне, какую она ещё никогда не испытывала. Значит, Луи променял ее… Ее! Анну! На молодую и живую?!

— Да. — Анна открыла глаза, и ее взгляд запылал ещё сильнее, наполненный гневом и ревностью. — Только скажите мне, повелитель, где он. Я сделаю все, чтобы он пожалел о том, что остался жив.

Но сначала она обернет этот гнев в страсть и подарит повелителю то, чего он так желает сейчас. Это будет ее платой за то, что он дозволит ей участвовать.